Борис Мишарин - Ангел возмездия

• Название: Ангел возмездия
• Автор: Борис Мишарин
• Жанр: Современная проза

Крупный российский ученый Михась попадает в следственный изолятор за убийство. Через два месяца следователь освобождает его из-под стражи за отсутствием состава преступления. Сломанная судьба, потерянная работа… и нет виноватых. Его научные открытия не востребованы государством, но мафии и обществу они необходимы. Михась влюбляется и начинает свой бизнес, ведя с мафиози тонкую и опасную игру на выживание. Мастер боевых искусств Кэтвар влюбляется в женщину легкого поведения. В жестокой и кровавой борьбе за ее моральный облик, за свой бизнес и положение преступает черту дозволенного. Физическая расправа карается законом, но в данном случае мораль и общество на его стороне. Как быть, если правоохранительные органы бессильны, а мафия процветает? Оставить как есть или бороться? Михась и Кэтвар — разные и незнакомые пока друг с другом люди, которые не желают ждать действенных мер милиции и прокуратуры. Они ведут свою тайную и эффективную борьбу с преступностью. Но и они теперь вместе

---

Трудно понять женщин, практически невозможно — все у нее есть, и любовь в том числе, настоящая любовь, без вымысла, а ей хочется простых слов. Может, и в словах кроется что-то?

Постоянно на земле только время, оно бежит неумолимо вперед своим ровным размеренным бегом, и только в мыслях своих и чувствах мы убыстряем или замедляем его бег. А оно движется бесчувственно и неумолимо.

Апрель как-то подкрался незаметно, закапало с крыши, зажурчали ручьи, прогоняя зимнюю стужу, солнышко припекало по-летнему, но ночи еще веяли холодом, замораживая наст, режущий и обдирающий копытным ноги. Волки больше не появлялись здесь, и животные привыкли за зиму к людям, не пугались и не обходили стороной домик. Часто можно было увидеть в окно лося, трущего бок о летний столик, и Шарик как-то привык, не лаял и не гонялся за ними.

Кэт и Марина частенько сиживали за летним столиком, грелись на солнышке, щелкая орехи. В один из таких дней Марина отважилась спросить о планах Кэтвара. Он задумался, ответил не сразу.

— Пока не растает лед, не спадет весенний паводок, мы остаемся здесь. Потом, конечно, уедем и вернемся сюда не скоро, но, думаю, что обязательно вернемся, и хотелось бы вместе. А может, и скоро вернемся, как судьба сложится, — он загадочно улыбнулся. — Кто знает? Я ничего о себе не рассказывал и сейчас не стану, сама скоро все поймешь и увидишь, и если одобришь, поймешь мою суть и примешь меня такого, какой я есть, примешь мой образ жизни — значит, быть нам до конца вместе, жить и действовать по единому образу.

Более он ничего не сказал. Мало и много поняла из его слов Марина, поняла, что летом и не здесь решится ее судьба. А как и что — время покажет, расставит точки над «i».

С нетерпением она ждала тепла, когда Кэтвар решится вернуться, а когда ждешь — время бежит медленнее обычного, но и оно когда-то достигает своей точки. В день, когда он объявил, что собираться пора, пора вернуться к людям, в общество, она воспрянула духом, обрадовалась, и он даже удивленно спросил ее:

— Тебе не понравилось здесь, со мной?

Она подошла к нему, обняла ласково, уткнувшись в бороду, проговорила тихо:

— Что ты, милый, с тобой прекрасно и хорошо. Не поэтому я волнуюсь. Ты сам говорил, что все решится позже, и я поняла, что не здесь. А я хочу быть с тобой всегда и везде, и неопределенность меня манит, зовет и пугает — а вдруг я сделаю что-то не так и ты оставишь меня. Вот я и хочу быстрее, как ты говорил, понять твою суть и остаться навсегда с тобой.

Марина заплакала, он стал вытирать ее слезы.

— Да, Мариночка, да. Мне кажется, что мы никогда не расстанемся. Ты стала совсем другой. И душой, и телом. Ты впитала в себя частичку моего образа, и вряд ли в определенной ситуации поступишь не так, как бы поступил я. Мы о многом говорили длинными зимними вечерами, и я ни разу не почувствовал, что ты не согласна со мной. У нас единый образ мыслей, и думаю, что ты скоро это докажешь на практике. Мои долгие зимние беседы, вроде бы ни о чем, не канут в лету, они взойдут молодой порослью в твоих действиях. — Кэт поцеловал ее в губы, прижал к себе. — Иди, собирайся, утром отчаливаем.

Она успокоилась немного, но он не признался ей в любви, не сделал предложения, а она не собиралась проигрывать. Воспитанница его учения не думала сдаваться.

Груженая лодка вверх по реке тащилась дольше обычного и все же уткнулась в знакомый берег. Кэт пристал к огороду старичка, откуда они в свое время и отправлялись на зимовье. Старик искренне обрадовался, и не только потому, что светила выпивка, а может, и немного деньжат. Он уважал людей, которые смогли прожить зиму в дикой тайге, а это сосем не просто, как кажется на первый взгляд.

Количество волчьих шкур поразило деда, такого он еще не встречал, чтобы один охотник за зиму уничтожил 29 волков. И медвежья шкура вызывала уважение — не трус Кэтвар, раз смог завалить такого зверя. Они все перенесли в дом, и Кэт попросил реализовать волчьи шкуры, оставив лучшие на 2 шубы.

Старик накрыл стол, Кэт и Марина поели, и потом она спросила о брате.

— Так сел он, еще в сентябре сел. Спер бутылку водки в ларьке и сел, получил 2 года общего режима.

— А с домом что, никто не живет?

— Лучше и не спрашивать, — он махнул рукой. — Притон там его дружки устроили, трех баб поселили, проституток, и живут за их счет, — он сплюнул. — Поганцы.

— Да-а, новости так новости, — протянула Марина. — Может, стоит наведаться сегодня? Дом-то на мне записан, а я в аренду его не сдавала, — она сжала свои маленькие кулачки. — Как ты, Кэт?

— Думаю, что ты абсолютно права, стоит наведаться.

— Осторожно надо, — заволновался старик. — Злые они, опасные люди, и с ментами связаны, обслуживают их бесплатно, те и покрывают все.

— Ничего, деда, мы осторожно, — кипя от ярости, ответила Марина.

Она переоделась в платье, единственное, что у нее осталось, в котором она собиралась плыть в зимовье. Кэтвар побрился и не удержался от похвалы:

— Ты стала просто красавица, Марина.

Она зарделась от комплимента и в свою очередь ответила:

— И ты, Кэт, без бороды и в костюме — красавчик.

Ей хотелось сказать: «Мой и единственный красавчик на свете», но она сдержала себя.

Ее дом находился недалеко, и за пять минут они добрались до него. Марина с волнением открыла дверь — в принципе было чисто, появилась новая мебель: три кресла, стол, диван, в другой комнате еще диван и кровать. «Рабочие места», подумала Марина и усмехнулась. В креслах развалились три размалеванные шлюхи, уже готовые к приему клиентов — узенькие лифчик и плавочки, пояс с пристегнутыми к нему ажурными чулками.

— Тебе чего? — спросила нервно одна из них. — Мы баб не обслуживаем, и мужика твоего здесь нет, как видишь.

— Сутенеры ваши скоро будут? — перебила Марина.

— А это уже не твое дело, — ответила та же. — Оставляй мужика, если у него бабки есть, и уматывай, пока задницу не надрали.

Марина подошла ближе, схватила ее за волосы и резко ударила о колено.

— Я хозяйка в этом доме, и мне до всего есть дело, — яростно пояснила она. — Я задала вопрос и жду ответа.

С соседнего кресла на нее кинулась шлюха, резкий взмах руки — и вырубленная, она свалилась рядом.

— Ну-у, — Марина взяла за глотку третью, та затараторила быстро: «Поздно придут, за деньгами, редко появляются в это время».

— Мразь, — констатировала Марина, отпуская пальцы. — Ничего, мы подождем, — она взглянула на Кэтвара, и он утвердительно кивнул головой.

Она согнала их с кресел, показав место на полу в углу, шлюхи перебрались туда, заворчав, что скоро с ней разберутся. Ждать долго не пришлось, ввалился один из сутенеров, дружков братца, которого она знала.

— О-о! Мариночка вернулась, прекрасно! Значит, сегодня гуляем. Ты как хозяйка можешь остаться здесь и работать станешь бесплатно, ну, почти бесплатно, — он загоготал весело. — А я по тебе соскучился.

Он попытался облапать ее, но резкий удар в живот переломил его пополам, он, как рыба, хватал ртом воздух, а Марина взяла его за волосы и ударила мордой о колено, откидывая на пол к шлюхам. Через минуту он пришел в себя, тряхнул головой, вставая, и ринулся на нее. Резкий взмах ноги с поворотом — сломанная челюсть и осевшее по стене тело. Шлюхи сжались в комок, такого результата они не ждали и забились в угол.

Минут пять он был без сознания, стал постепенно приходить в себя, еще плохо соображая, но уже понимая, что «ему здесь не светит». Марина подошла к нему, расстегнула ширинку, взяла в ладонь яйца, сдавила несильно. Он заверещал, умоляя и прося пощады.

— Я могу раздавить эти ненавистные яйца и раздавлю их обязательно, — она чуток придавила и отпустила немного, услышав его поросячий визг. — Заплатишь мне шесть штук за аренду дома, четыре за издевательства надо мной ранее. Всего десятку и до десяти вечера, а дальше я тебя, падлу, на счетчик поставлю, если вовремя не принесешь все. Деньги я все равно из тебя вышибу, но после десяти уже вместе с яйцами, — Марина снова придавила чуть-чуть и отпустила, морщась от визга. — Уматывай, мразь, вместе со шлюхами, к десяти жду. Ну-у, — крикнула она, глядя, как пулей вылетают все за дверь.

Марина устало опустилась в кресло, взглянула на Кэтва-ра.

— Извини, Кэт, не сдержалась.

Он, все время наблюдавший за ней и не вмешивающийся в процесс «воспитания» шлюх и сутенера, улыбнулся.

— Я полагаю, милая, что ты все правильно сделала, я бы поступил точно так же, и меня радует, что мы думаем и действуем одинаково. Никаких извинений, я горжусь тобой, твоим реализмом, а не догматическими правоохранительными выкладками. Напиши ты заявление — и ничего бы не случилось, его бы и не рассмотрели даже — их же менты и крышуют. А через яйца — все можно сделать быстро и результативно, в России, с ее законами, все делается через жопу или яйца, иначе ничего не добьешься. Ты знаешь, как я понял, этого сутенера?