Борис Мишарин - Ангел возмездия

• Название: Ангел возмездия
• Автор: Борис Мишарин
• Жанр: Современная проза

Крупный российский ученый Михась попадает в следственный изолятор за убийство. Через два месяца следователь освобождает его из-под стражи за отсутствием состава преступления. Сломанная судьба, потерянная работа… и нет виноватых. Его научные открытия не востребованы государством, но мафии и обществу они необходимы. Михась влюбляется и начинает свой бизнес, ведя с мафиози тонкую и опасную игру на выживание. Мастер боевых искусств Кэтвар влюбляется в женщину легкого поведения. В жестокой и кровавой борьбе за ее моральный облик, за свой бизнес и положение преступает черту дозволенного. Физическая расправа карается законом, но в данном случае мораль и общество на его стороне. Как быть, если правоохранительные органы бессильны, а мафия процветает? Оставить как есть или бороться? Михась и Кэтвар — разные и незнакомые пока друг с другом люди, которые не желают ждать действенных мер милиции и прокуратуры. Они ведут свою тайную и эффективную борьбу с преступностью. Но и они теперь вместе

---

Он не задумывался над тем, что творил, хоть и понимал, что совершает неправомерные деяния. Находил себе оправдание — поработают немного в других борделях, от них не убудет, все равно занимаются проституцией, так что ничего особенного, сверхъестественного не происходит. Сами изначально выбрали этот путь. А он не увозил силой, а значит и не похищал. Правда, давал девчонкам снотворное, но в этом большой вины нет.

Теперь можно отдохнуть несколько дней, расслабиться и дальше готовить почву для дальнейших клиентов.

Владимир возвращался домой очень довольным — заработал за день 180 тысяч, совсем не плохо. Надо бы сходить сегодня с девочками куда-нибудь, можно в сауну, в ресторан или в боулинг. Пусть сами решат и определятся. Но он сначала заехал в банк, положил сто тысяч на свой счет, остальные оставил на текущие расходы.

* * *

Степанцов набрал номер сотового.

— Алло, Владислав Сергеевич, это я, Никанор.

— Слушаю тебя.

— Сауна готова, можно приезжать.

— Хорошо.

В трубке запикало и Степанцов засуетился, надо все подготовить, как следует. Он прошел в зал, оглядел спящих девчонок, вздохнул. Начал раздевать их догола. Потом взял одну на руки, понес в подвал. Девушка спала крепко и только ручонки болтались в такт его шагам. Положил на стол, оглядел девушку и снова вздохнул, пододвигая на край, закинул ноги на свои плечи, спустил брюки и начал с сопением заниматься сексом. Кончил, подтянул девчонку повыше, осмотрел еще раз. «Нормально», — констатировал Никанор и вышел поджидать бригаду.

Реутов приехал через час.

— Все нормально, Владислав Сергеевич, одна девушка в операционной, вторая спит в зале.

— Хорошо, пойдем, посмотрим.

Реутов спустился в подвал, где была оборудована операционная почти по всем правилам медицины. Включил бестеневую лампу, осмотрел клиентку.

— Что ж, неплохо, совсем не плохо. Так, свободен пока, закончим оперировать — позову. Принесешь вторую.

Степанцов кивнул и вышел, знал, что начнут еще не скоро, не совсем скоро. Пока приготовят инструменты, наденут халаты… Потом он унесет ее в другую комнату уже без глаз, почек и костного мозга. Забирали все, что требовалось спросом и каким спросом — огромным. Упакует в целлофановый мешок тела и оставит до ночи. Ночью трупы увезут в кочегарку, где и сгорят они без следа.

Хорошо, прекрасно продумал весь процесс Владислав Сергеевич. Заведут позже розыскные дела в милиции, если заведут, что маловероятно, не найдут и трупов даже, а нет тела — нет и дела, говаривал он с усмешкой. И Владимир работал ювелирно, находил тех, кого не станут искать. Эти девочки, например, уехали из деревни и своим домашним не сообщили адреса проживания и работы. Звонили домой по сотовому телефону, присылали иногда денег, пудрили мозги несуществующими предприятиями и должностями, а теперь и телефонных аппаратов их не осталось. Где искать в городе человека, если даже оттолкнуться не от чего? Конечно, станут искать, но когда — через год?

Степанцов прошел в зал, не хотел упускать дармового случая — позабавиться с девочкой, пока еще жива и спит. А потом уже просто так посидеть, пивка выпить.

А «вечеринка» в подвале только еще начиналась. Ассистентка Реутова, хирург офтальмолог Дробышева Вероника Антоновна, включила кварцевую лампу. Естественно, что о здоровье девушек никто не заботился, но все операции проводились в стерильных условиях по всем существующим правилам хирургии. Органы с «грязью» никому не нужны.

Работали всегда вдвоем, без операционных сестер — лишних свидетелей. Почки и костный мозг забирал Реутов, а глаза Дробышева, тут уже ассистировал он. Все проводили под общим наркозом.

Владислав Сергеевич провел скальпелем, отступя на 7–8 сантиметров от соединения ХII ребра с позвоночником вниз и в сторону, рассекая кожу и подкожно-жировую клетчатку до паховой связки. Заработали, заметались пальчики с зажимами, останавливая кровь, Дробышева расширила рану крючками, и Реутов тупым путем раздвинул мышцы, выделяя почку из окружающей клетчатки и обнажая сосудистую ножку органа. Иглой Дешана подвел лигатуру и перевязал артерию с веной, выводя почку в рану, перевязывая мочеточник. Орган отсечен и упакован в специальный контейнер-холодильник. Переворот донора на другую сторону и все в том же порядке, затем костный мозг и глаза…

Через три часа Реутов прошептал: «Господи, прости меня грешного», вводя в вену воздух. Остановка сердца и дыхания, он отключил наркозный аппарат. Можно перекурить, пока Никанор унесет труп и положит на стол новое тело.

А ночью потрудится Михалыч и не останется ничего.

* * *

Салацкий заявился домой в полдник радостный и довольный. Его Татьяна с Ириной уже пришли с института и готовили ужин. Накрыть на стол — дело минутное, надо пожарить котлеты, сварить картошку и сделать пюре, а потом уже, попозже, доставать разносолы и заниматься сервировкой.

Он поцеловал каждую в щечку, прижал на мгновение к себе.

— Ух-х, как же, девочки, я по вам соскучился, целый день мотался по делам, не ощущая вашего реального присутствия, вашего родного запаха, не видя этих милых личиков и не слыша желанных голосков! Но мотался не зря и очень хорошо заработал. Так что денежки у нас есть, и мы можем сегодня куда-нибудь сходить. В ресторан, в сауну, в боулинг — куда пожелаете.

Ирина с Татьяной невольно заразились его настроением и по-детски запрыгали от радости. Бросились обе на шею, исцеловали, измазюкали лицо помадой и расхохотались.

— Вот таким ты нам нравишься больше, Вовочка, — задорно произнесла Татьяна.

— Да, и другим сразу видно, что красавчик уже занят, нечего всяким губы раскатывать, — добавила Ира.

— Ох-х! Как же я вас люблю, девочки! — Владимир прижал их к себе покрепче. — Ласковые вы мои и самые, самые красивые!

Он понял, что сказал это не совсем вовремя и надо бы тогда объясниться до конца и подробнее, но сейчас не хотелось. Сейчас хотелось праздника души и никаких объяснений.

— Но об этом чуть позже поговорим — обязательно, обстоятельно и подробно, — он поднял указательный палец вверх. — А сейчас решайте — куда пойдем.

Для Татьяны и Ирины более важного вопроса не было и существовать не могло, вопроса об их Владимире. Каждая любила, любила истинно и крепко, не представляла и не хотела представлять жизнь без милого сердцу мужчины. Но двойственность беспокоила каждую, каждая не желала другой зла, но отдавать, оставлять любимого не хотела. И эта постоянная душевная боль рвала сердце девушкам, лежала тяжким грузом в мыслях и не находила выхода.

— Ты знаешь, Вовочка, — начала издалека Татьяна, — для меня нет более лучшего, чем быть рядом с тобой, видеть и чувствовать тебя. А там, — она неопределенно махнула рукой, — кто-то будет еще… официантки, администраторы… Мы с Ириной накрутили фарша, сделали котлеты, пельмени налепить хотели… Приготовим отличный стол, дома есть музыкальный центр и никаких посторонних. Получится отличный вечер, наш вечер! И ты нам что-нибудь расскажешь о себе, мы же ничего не знаем, правда, Ирина?

Она кивнула головой в знак согласия, посмотрела на Владимира ласково, погладила рукой по щеке.

— И, правда, Володя, давай останемся дома?

Владимир махнул рукой.

— А-а, дома, так дома! Но, что бы праздник был настоящий! А сейчас быстро одевайтесь и вниз, к машине. И никаких вопросов. Понятно?

Он усадил их в автомобиль и повез без всяких объяснений маршрута, разговаривая как бы на продолжение темы.

— Значит, хотите знать обо мне побольше… Собственно и знать нечего — из близких никого нет. Есть, конечно, двоюродные братья и сестры, тетки, дядьки, племяши, но не общаемся мы с ними. Так, на праздник открыточку и то не всегда. Придет время, познакомитесь ближе. В институте, — он резко сменил направление разговора, — вас научат всему. Но главное так и останется за кадром, за дипломом. Это практическое применение полученных знаний. Вот, например, завод производит продукцию и у него всего две основных задачи, что бы там вам в институте не говорили и не вбивали в голову. Всего две. Первая — это произвести качественный продукт и вторая — выгодно его сбыть. Это основа, которая обрастает массой других важных моментов. Я, например, нахожу производителю выгодного покупателя, а покупателю выгодного производителя и имею, при этом, процент со сделки. Сегодня я нашел для товара выгодного покупателя, получил свой дивиденд наличными, и завтра буду искать что-то новенькое или подниму свои старые связи, которых у меня достаточно. Вот то, чем я занимаюсь, девочки. — Он остановил машину, объяснил: — Это место в народе называют Шанхайкой, прошу не отставать от меня и не потеряться.

Владимир долго ходил по рядам, ни слова не говоря. Подошел к одному полуоткрытому бутику, где висели разные шубы. Ирине с Татьяной сразу в глаза бросились кроличьи стриженые полушубки, абсолютно белые, с нарукавными манжетами и пушистым воротником, по которым «пробегала» черная волнистая полоска.