Якуб Колас - Трясина [Перевод с белорусского]

• Название: Трясина [Перевод с белорусского]
• Автор: Якуб Колас
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1965

Повесть «Трясина» — одно из значительнейших произведений классика белорусской советской художественной литературы Якуба Коласа. С большим мастерством автор рассказывает в ней о героической борьбе белорусских партизан в годы гражданской войны против панов и иноземных захватчиков.

Герой книги — трудовой народ, крестьянство и беднота Полесья, поднявшиеся с оружием в руках против своих угнетателей — местных богатеев и иностранных интервентов.

Большой удачей автора является образ бесстрашного революционера — большевика Невидного. Жизненны и правдивы образы партизанских вожаков: Мартына Рыля, Марки Балука и особенно деда Талаша. В большой галерее образов книги очень своеобразен и колоритен тип деревенской женщины Авгини, которая жертвует своим личным благополучием для того, чтобы помочь восставшим против векового гнета.

Повесть «Трясина» займет достойное место в серии «Советский военный роман», ставящей своей целью ознакомить читателей с наиболее известными, получившими признание прессы и читателей произведениями советской литературы, посвященными борьбе советского народа за честь, свободу и независимость своей Родины.

---

Ночной холод начал пробирать деда Талаша. Он подошел к костру, положил головешки и обгоревшие поленья в жар. Дым стал гуще, и вскоре весело заколыхалось пламя, рассеяв тьму и осветив спящих людей, скорчившихся от холода. Тут же около костра лежала куча дров, заготовленных еще с вечера. Дед подбросил несколько поленьев в огонь. Пламя снова зашумело, разгоняя темень и заодно мрачные мысли деда.

Дед Талаш вернулся на свое место. И снова завладели им те же неотвязные мысли. Вспомнил он события минувшего дня. Теперь они встали перед ним совсем в другом свете.

Весть о том, что в Виркутье неожиданно нагрянули красные и захватили пировавших там легионеров, скоро станет известна их начальникам. Те спохватятся и пошлют большой отряд против горсточки красноармейцев. Это тревожило деда Талаша. Он взглянул на Букрея. Взводный крепко спал, подостлав солому и закутавшись в панскую шубу. Под наплывом тревожных дум дед бесшумно встал и направился поглубже в лес послушать, нет ли каких-нибудь подозрительных шорохов вокруг, а заодно и проверить часовых.

Часовые стояли на своих постах. На их вопрос, куда он направляется, дед ответил, что идет собирать хворост. Отойдя немного дальше, он остановился и настороженным ухом прислушался к морозной тишине. Оглянулся назад — огня почти не видно. Это еще больше успокоило деда. Никогда раньше не задумывался он над тем, как далеко виден в лесу огонь. Потом дед выбрал тонкое, засохшее дерево, уперся в него рукой, а ногами в снег и попытался сломать дерево. Оно изогнулось, Потом громко треснуло у самого основания и упало. Дед положил его на плечо и вернулся к костру.

Он закурил трубку, присел на валежник, где приснился ему такой дурной сон, и задумался. Думал он о том, что происшествие в Виркутье изменило маршрут похода и в связи с этим надо также изменить первоначальный план. Первое, что вытекало из последних событий, — это очевидная необходимость уйти отсюда подальше. Кроме того, надо еще раз произвести тщательную разведку в окрестностях.

Перед глазами деда возникали тайные убежища в глухих углах Полесья. Таких мест много в этом краю, но не все они лежат поблизости; и не там пролегает путь отряда… А зачем идти всем вместе? Вот какой вопрос встал перед ним, и он начал его обмозговывать.

Новый план постепенно созревал у деда Талаша. Нет нужды всем идти под Долгий Брод, как это было намечено раньше, тем более, что для этого надо сделать значительный круг. А Мартына там может не оказаться. Не лучше ли взводу передвинуться в надежный и укромный уголок ближе к местечку — главной цели похода? А ему одному или еще с кем-нибудь идти к Долгому Броду?..

Всесторонне обдумав этот план, дед твердо остановился на нем. Он решил сказать об этом Букрею. Дед был уверен, что взводный согласится с ним.

На рассвете красноармейцы и Куприянчик вернулись из Виркутья. Ночь прошла спокойно. Шалаши смолокуров снова оживились, в них зазвучали веселые людские голоса. Наступающий день нес новые заботы отряду Букрея.

16

Как только рассеялся ночной сумрак, Букрей приказал выступить в поход. Перед этим состоялось короткое совещание. Обсудили маршрут и порядок движения. Букрей одобрил предложение деда и при этом сказал:

— Тебе, отец, надо быть начальником штаба, а не проводником.

Хотя дед не изучал военного дела, но ему приятно было услышать похвалу. Чтобы надежно скрыть местонахождение отряда, решено было двигаться только лесом, предварительно разведывая дороги и селения. В этом значительную помощь должны были оказать партизаны, отлично знавшие топографию местности. Конечной целью было местечко, в котором находилась резиденция пана Крулевского. Его отделяло от шалашей смолокуров расстояние километров в пятнадцать. Каждому разведчику были даны специальные и ясные инструкции. Проводником при Букрее был назначен Куприянчик. Дед Талаш с Нупреем взяли на себя обследование населенных пунктов, лежавших на пути к местечку.

Часа два все шли вместе. Потом партизаны направились по намеченному маршруту.

Куприянчик повел взвод к Глухому Острову.

Этот остров представлял собой возвышенность, густо заросшую лесом, среди непроходимого болота. Добраться летом к Глухому Острову мог только тот, кто отлично знал извилистые тропинки между трясиной и кочкарником, заросшим ольшаником, лозняком, низкорослым березняком и другими кустами. По этим тропинкам можно было идти только гуськом от одной кочки к другой, местами пробираясь по бревенчатой кладке. Предательская трясина угрожала поглотить каждого, кто оступится или сделает неосторожный шаг. Зимой Глухой Остров был более доступным, хотя кое-где под снегом таились не менее опасные, чем летом, места. Сюда редко кто заглядывал — разве только самые заядлые охотники.

На прощание Букрей пожелал удачи разведчикам и еще раз напомнил об инструкциях.

Осторожно пробирались Нупрей и дед Талаш сквозь лесную чащу и по безлюдным полянам среди болот. Выходили порой и на дорогу, приглядывались, прислушивались… Встретить бы хоть одного живого человека, получить от него какие-нибудь сведения о легионерах. Их бдительность еще возросла, когда они подошли к Цернищам, первому селению, лежавшему на пути. Оно вызывало в памяти деда вереницу образов и картин, о которых рассказывал ему Мартын Рыль. Отсюда родом был и Марка Балук.

На опушке леса дед Талаш и Нупрей остановились. Здесь проходила дорога к селу, и уже видны были хаты. Они стали совещаться, как бы лучше разузнать, что происходит в селе и стоят ли там легионеры.

На дороге показалась женщина. Она направлялась в село. Дед Талаш передал Нупрею винтовку и волчью шкуру и не спеша вышел на дорогу. Молодая женщина глядела на деда серыми грустными глазами из-под тонких черных бровей. На ее голове красовалась белая косынка с вышитыми краями. Подойдя, она приветливо поздоровалась с дедом. Ответив на приветствие, дед спросил:

— Скажи, сердечная, ты из этого села?.

— Ага, — коротко ответила молодица.

— Хочу я спросить тебя, милая: не здесь ли живет Марка Балук?

Женщина смутилась, в глазах ее мелькнул страх, тонкие брови дрогнули. Она подозрительно взглянула на деда.

— А вы его откуда знаете?

— Человек, который был с ним вместе арестован, просил узнать о нем.

Женщина еще больше встревожилась. Дед Талаш внимательно следил за каждой переменой в выражении ее лица.

— Был он здесь, а теперь нет.

— Ты его жена?

Женщина пришла в еще большее замешательство.

— А вы кто будете?

— Да такой же, можно сказать, как твой Марка.

— А вы откуда знаете, что он мой? Может, и не мой?

— По глазам вижу.

Женщина уклончиво сказала:

— А что вам, старому, до моих глаз?

Дед Талаш улыбнулся.

— Мне твои глаза не нужны, сердечная, мне правда от тебя нужна.

— Нет теперь правды, — сурово проговорила женщина.

— Как нет? Можешь, например, сказать правду: стоят у вас в селе легионеры?

— А где их теперь нет? — с возмущением сказала женщина. — Повсюду их нагнали.

— Много их здесь?

— В каждой хате по два, а то и по три… А у меня уже и хаты нет… Все забрали. Скот из хлева увели…

Разговорилась молодица. Призналась, что по совету людей ходила к уездному комиссару пану Крулевскому искать правду. Много всего узнал дед Талаш из разговора с ней. Доведался, что в местечке, где была резиденция пана Крулевского, легионеров еще больше, чем в Цернищах, и у них там машины такие стоят, что ездят и стреляют.

Нельзя сказать, чтобы эти известия обрадовали деда Талаша. Он знал, что освобождение Панаса потребует много времени, что это дело не такое простое, особенно после разоружения конвоя и захвата легионеров в Виркутье. Сильно обеспокоили деда и стреляющие машины. Но он не пал духом. Надо проверить слова молодицы и как следует разведать положение в местечке, а также посоветоваться с Букреем. Была еще надежда на Мартына Рыля и на его людей, которых он обещал привести. Словом, терять надежду не приходится.

Молодице он сказал на прощание:

— Как увидишь своего Марку, так скажи ему, пусть не шатается один, а идет к нам, да людей с собой приведет.

Дед Талаш сказал ей также, как найти Мартына Рыля.

Ему очень хотелось залучить к себе такого храброго человека, как Марка Балук.

Вернувшись к Нупрею, дед Талаш изложил ему свои соображения. Нупрей был с ним вполне согласен. Верить можно только своим собственным глазам. Они снова углубились в лес и стали пробираться к местечку. С тех пор как туда увели Панаса, это местечко особенно влекло к себе деда, хотя одновременно и пугало его.

Одна как будто незначительная вещь привлекла их внимание. Они увидели в лесу следы человеческих ног. Промежутки между следами свидетельствовали о том, что человек, оставивший эти следы на снегу, быстро бежал. Особенно заставили их задуматься красные пятна, местами проступавшие на следах. Не было сомнения в том, что это была кровь. Деда Талаша и его спутника это очень взволновало. Чтобы успокоить деда, Нупрей высказал догадку, что охотник здесь гнался за подстреленной дичью.