Георгий Тушкан - Первый выстрел

• Название: Первый выстрел
• Автор: Георгий Тушкан
• Издательство: М.: Детская литература, 1967
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1967

Действие романа развертывается на историческом фоне событий предреволюционных лет на Украине и гражданской войны в Крыму. Но он не является документальной исторической хроникой. Классовая борьба на Украине и героические битвы за власть Советов в Крыму показаны так, как их видел и понимал мальчик, а потом подросток Юра, подчас еще по-детски наивно. В те годы немало таких мальчиков и девочек из семей трудовой интеллигенции, пылких, честных сердцем, отважных, приходили в революцию, целиком отдавали себя служению большевистской правде, совершали героические поступки.

Герой романа Юра Сагайдак, несмотря на то, что он живет в маленьком курортном городке Судаке, вдали от центров революции и контрреволюции на юге России, оказался свидетелем и участником многих грозных событий.

---

В комнату вошла Юлия Платоновна. Она заметила, что, пожалуй, ребенку об этом знать пока не надо. А вот если бы Дмитро Иванович написал книгу о чертях так же интересно, как он рассказывает, — им из другой комнаты было хорошо слышно, — вот это было бы отлично.

— Э, что там водяные черти! — отозвался Дмитро Иванович. — Надо бы написать про характерника. Бывало, выйдет в степь запорожец-характерник, глянет туда, глянет сюда да как гаркнет: «А ну, люди, тут копайте!» Копают и день, и ночь, и находят в том кургане бесценный клад! О!

— Вы характерник? — спросил Юра.

Дмитро Иванович расхохотался, а мать напустилась на Юру.

— Устами младенцев глаголет истина! А вот Эраст Константинович так и не догадался, что я характерник. А ну, поклянись, что никому не выдашь этой моей тайны и будешь молчать.

Юра поклялся так, как клялся Маугли.

— Что это за клятва! — возмутился Дмитро Иванович. — Ты где живешь? В Индии? А ну, повторяй!

И Юра повторил за ним слова клятвы, только совсем другой — слова запорожской клятвы. А потом спросил, нельзя ли ему тоже стать характерником, чтобы найти богатый клад в кургане.

— А зачем тебе богатство?

Он не ответил: не мог же он сказать при маме, что хочет купить на те деньги разные ружья и двух скакунов — белого и вороного.

— Самый богатый клад в курганах не золото, не самоцветы, а предметы вещие. Ну, что ты видишь в окне?

— Ничего не вижу.

— Почему?

— Темно.

— Вот так для многих минувшее человечества темное-претемное. А для характерника всякая вещь из кургана как подзорная труба в далекое прошлое. Глянет он в это «верцадело» и видит: на конях половцы по степи скачут. Видит, как одеты всадники, какое у них оружие. Многое можно увидеть.

— И вы видите?

— Конечно. Я же характерник!

— А мне такое «верцадело» подарите?

— Это «верцадело», брат, с секретом. В нем только тогда видишь, если сам его добудешь, а для этого особое слово надо знать, а чтобы то слово знать, надо много-много учиться. Характерник не для себя старается, а для людей, для счастья народа, для науки. А наука делает людей могучими, умными, смелыми, из темноты выводит.

— Я выучу язык зверей, и змей, и птиц, и они мне помогут найти не только клад, как помогли Маугли, а и «верцадело».

— А почему ты Маугли, а не Сирко, Наливайко, Тарас Бульба? Почему ты не запорожец?

— А какие они, запорожцы?

— Как! Хлопцу минуло восемь лет, а он до сих пор не знает, какие запорожцы?!

— Я видел, как запорожцы писали письмо турецкому султану, — объявил Юра. — На картинке.

— Видел? — Дмитро Иванович оглушительно захохотал и стал еще больше похож на веселого казачьего писаря на картинке. — А ну, кума, дай мне Тараса Бульбу! Вот что послушать хлопчику надобно!

4

Дмитро Иванович раскрыл книгу и начал читать. Читал он очень хорошо, на разные голоса. Читал, конечно, не подряд, а на выбор. В том месте, где Тарас крикнул на площади: «Чую, сынку, чую!», голос Дмитро Ивановича дрогнул. Когда же он читал о том, как Тарас потерял люльку и ляхи его схватили, прикрутили к дереву и сжигали живьем, Юра заплакал.

Дмитро Иванович снял очки, вытер глаза и сказал:

— И я плакал, когда мне читали.

Потом он рассказал о своих поездках по запорожским местам, о Диком луге, о днепровских порогах, пещерах в скалах и запорожских кладбищах. У запорожцев были свои строгие законы жизни: больше всего они любили свободу, предпочитали лютую смерть позорному рабству. Они стояли за равноправие и братство между собой, за друга на смерть шли, были щедры и презирали богатство и скупость, не женились, храбро воевали с басурманами за свою свободу и родную землю. Запорожцы освобождали из плена невольников, защищали слабых против сильных. Смеясь, переносили лишения и боль. «От казалы, воно боляче, колы з живой людины шкиру знимают, а мени воно неначе камахи кусають». Так, издеваясь над врагами, говорил казак, когда с него сдирали кожу. И все они были лихие наездники и курили люльки.

Для Юры этот вечер стал вечером великих открытий.

Вот, оказывается, какие были казаки, писавшие дерзкое письмо грозному султану.

Дмитро Иванович разошелся, рассказывая «бувальщину». Прервав рассказ, он обратился к Юре:

— Эх ты, Маугли! Кем хочешь стать, когда вырастешь?

— Наездником или гусаром! — отвечал Юра, мысленно представляя себя в гусарском мундире и с саблей.

После этого разразилась настоящая гроза.

— Ты кого же, кума, воспитываешь? — обратился Дмитро Иванович к Юлии Платоновне. — На кой черт нам панычи да царские гусары! По этому степу запорожцы на конях скакали. Они шляхту и татарскую орду побивали, народ свой от неволи оберегали! А твое детище — в гусары! Позор! Что за барское воспитание! С малолетства его надо приучать народу служить, о пользе людской думать…

Прервав разошедшегося гостя, Юлия Платоновна приказала Юре идти спать.

Юра лежал в кровати и думал. Кем быть? Отцу он обещал учиться на агронома. Наездником и гусаром тоже хочется быть. И археологом интересно. А еще лучше — запорожцем. Был бы он запорожцем-характерником, посмотрел бы в «верцадело», увидел невольников турецкого султана, «перекинулся» бы вольным соколом и полетел освобождать их…

Юра незаметно уснул, прислушиваясь, как за стеной мама играла, а отец и Дмитро Иванович пели старинную печальную казацкую «думку».

На следующее утро перед отъездом Дмитро Иванович спросил Юру, надумал ли он, куда хочет поступить учиться — в кадетский корпус, чтобы стать гусаром, или в гимназию, чтобы потом стать настоящим человеком: учителем, агрономом, инженером, ученым, кем угодно, но обязательно таким, который принесет пользу людям, своему народу.

Хитро улыбнувшись в усы, он заговорщически прошептал:

— И с оружием можно народу послужить, но до этого, хлопче, ой далеко. Вырастешь — поймешь. А пока говори, куда надумал идти? О!

— В гимназию, — ответил Юра, желая сделать приятное крестному. И даже добавил, вспомнив о кладах в курганах: — Стану археологом!

Дмитро Иванович уехал.

Юра сидел в детской и вспоминал разговоры с ним. «Конечно, быть археологом хорошо. Можно выкопать клад…» — убеждал он себя, с сожалением жертвуя ратной славой, золотыми погонами, кривой саблей, пикой, кирасой, каской с белым хвостом — словом, всем, о чем так занятно рассказывал Илько.

Впрочем, это даже хорошо, что он отказался от кадетского корпуса. Он окончит гимназию и… станет знаменитым наездником. Скакать по ипподрому перед массой публики на сером в яблоках, вороном или огненно-золотом коне! Обгонять всех других наездников, приходить первым! Что на свете может быть прекраснее резвых и могучих коней! Лошади сильнее людей. И все же они повинуются каждому движению твоих рук!

И с упряжкой хорошо! В экипаж запряжена пара орловских рысаков. Слева — серая в яблоках Семирамида, справа — такой же Витязь. Жеребец танцует, роет копытом землю. Конюхи с трудом сдерживают его.

Юра, как Илько, приглаживает усы, поправляет шапку, закатывает длинные рукава чумарки, подпоясанной красным кушаком, ставит правую ногу на переднее колесо, и вот он уже на козлах и не спеша разбирает вожжи. «Ирря!» И рванулись рысаки. Мелькают дома, деревья, изгородь… Конечно же, Алеша на своих вороных пытается его обогнать. «Ирря!» — погоняет Юра и мчится еще быстрей. «Ирря!» — кричит Алеша и почти нагоняет. Навстречу идет Багира — черная пантера. А они уже мчатся по степи. Но вот устали кони. Пора домой…

Коней поставили в детской в угол. Ариша грозит выбросить палки на улицу. Тетя Галя, опустив уголки губ, ехидно спрашивает:

— Неужели вы серьезно воображаете, будто мчитесь на конях? Вам для этого достаточно только вырезать копыто на конце простой палки. Печальная задержка в развитии…

5

И вот пришел день, когда юные Гераклы — Юра и Алеша — отправились, как и он когда-то, на край света. Они шли к горизонту. Что за раздолье, что за ширь! Всего с лихвой — и степи, и неба, и солнца! Ветры пахнут солнцем, теплом, влажной землей, травами и цветами.

Разноцветный ковер раскинула весна по степи: синие фиалки, желтые одуванчики, белые подснежники, лиловые тюльпаны.

Степь поет: гудят басовые струны шмелей, журчат вокруг цветов пчелиные дисканты, подсвистывают на своих флейтах суслики, шелестят травы, стараются птицы — переливчато свистят, чир-чиркают, стрекочут, каркают, а над всем этим звенят, заливаются в небе хоры жаворонков. И будто сам воздух журчит над степью; дрожат в нем, струятся, пляшут в мареве далекие очертания.

Солнце уже на полдне, а горизонт все так же далеко. Будь они Маугли, они бы крикнули коршуну, парящему в небе: «Мы одной крови, ты и я!» — и попросили бы его слетать за горизонт, вернуться и рассказать, что там. Со временем они, конечно, научатся — перепелиный язык они в прошлом году уже выучили. Сейчас они — запорожцы. Юра — Тарас Бульба, Алеша — кошевой атаман Наливайко. А вокруг дикий запорожский «степ». Они идут к горизонту, но если попадут в «туретчину», то вызволят невольников. Оружие у них есть. Правда, деревянное…