Николай Покровский - Евангелие в памятниках иконографии

• Название: Евангелие в памятниках иконографии
• Автор: Николай Покровский
• Издательство: Прогресс-Традиция
• Жанр: Религия: прочее
• Год: 2001
• ISBN: 5-89826-056-0

Книга Н. В. Покровского (1848–1917), историка искусства, профессора Петербургской духовной академии, директора археологического института, является фундаментальным и до настоящего времени непревзойденным исследованием евангельской иконографии. Можно смело сказать, что ни одна другая работа на эту тему не достигает точности и широты охвата материала, как этот труд.

В работе подробно разбирается складывание главных тем христианства на основе широкого круга самых ранних византийских и славянских памятников: живописи катакомб, икон, фресок, лицевых рукописей и т. п. Книга состоит из трех частей: «Иконография детства Иисуса Христа», «Общественное служение» и «Конечные события евангельской истории», в каждой из которых читатель обнаружит особенности появления и развития таких известных сюжетов, как «Благовещение», «Рождество Христово», «Сретение Господне», «Крещение», «Распятие» и др.

Данная книга остается главным пособием для каждого, кто обращается к изучению иконографии Евангелия.

---

Литургическая вечеря становится известной нам впервые по памятникам VI в. — время вполне благоприятное для ее появления. Она могла возникнуть на почве связи исторических элементов евхаристии с церемониальными и предполагает уже значительное развитие обрядового символизма. В период времени от IV до VIII в. достаточно определилось внутреннее убранство христианского алтаря, с престолом и его главными принадлежностями; храм и его принадлежности получили символическое истолкование. Вся литургия, приведенная в стройный порядок еще в IV в. трудами вселенских учителей Василия Великого и Иоанна Златоуста, сблизилась в своих составных частях с евангельскими событиями; и это не только по отношению к главной и существенной части литургии, что было неизбежно уже при совершении первой литургии после отнятия жениха, но отчасти и по отношению к ее подробностям, возникшим в разные времена по требованиям практическим, но не символическим. В этой работе сближения, характеризующей общее направление богословской науки того времени, дан прямой мотив к представлению евангельского рассказа об установлении евхаристии в формах литургических. Но как в истории литургии обширные сложность и законченность в обряде и символике есть результат продолжительного развития, так и в иконографии литургической вечери заметны следы развития: между тайной вечерей россанского кодекса и Евангелием № 74, двумя памятниками разных эпох, нельзя не заметить значительной разницы. В Евангелии Раввулы[1797] изображение это не имеет еще ни надлежащей полноты, ни той церемониальное™, какие видны в памятниках позднейших (рис. 123). Возле обычно повторяемой в миниатюрах этого кодекса арки стоит Христос в простом нимбе, в наклоненном положении; в левой руке Его потир в виде широкой чаши с маленькой подставкой, в правой — часть евхаристического хлеба. К Нему приближается удачно скомпонованная группа из одиннадцати апостолов, без нимбов, в туниках и тогах; передний из них, склонившись, простирает руку для принятия евхаристии. Здесь, очевидно,

123 Миниатюра Евангелия Равуллы

Христос является уже в положении архиерея с потиром и св. хлебом, причащающего апостолов, подобно тому как архиерей причащает священнослужителей; но нет здесь ни престола, ни его принадлежностей. Несколько далее идет миниатюра россанского кодекса[1798]·, изображение делится здесь на две части; в одной Христос подает шести апостолам св. хлеб, в другой св. чашу (широкая без поддона). Двукратное изображение Христа обычно повторяется в памятниках византийских и русских и объясняется стремлением художников к точной передаче текста Евангелия, где говорится о двух отдельных актах благословения и преподания апостолам хлеба и чаши[1799]. Апостолы подходят не группами, но один за другим; в их наклоненных церемониальных позах отражается древний обычай подходить к св. чаше в согбенном положении, с поклонением и чествованием, по выражению Кирилла Иерусалимского[1800]. Число их двенадцать; следовательно, миниатюрист не исключил Иуду из числа учеников вечери, как сделано это в Евангелии Раввулы[1801]. Однако и здесь не видно еще полноты литургической обстановки. Миниатюра псалтыри Лобкова[1802] дополняет изображение фигурой престола с византийским купольным киворием, под которым стоит Христос: в левой руке Он держит св. хлеб, правой подает хлеб апостолу (Петру?), стоящему во главе наклоненной группы апостолов; направо другая группа апостолов в таком же положении: передний держит в руках чашу и пьет из нее. Поставив в центре картины изображение Христа как раздаятеля тайн, художник не решился представить в его руках вместе с хлебом и чашу; акт приобщения из чаши он отделил, но, не повторяя изображения Христа, передал чашу в руки апостола. Оригинальную особенность составляет здесь символическая концепция: евхаристия, согласно с общим направлением псалтырных иллюстраций, представляется здесь как исполнение ветхозаветных пророчеств о первосвященническом служении Христа. Останавливаясь на словах псалмопевца «Ты иерей во век по чину Мелхиседекову» (пс. CIX, 4), художник переносится мыслью к вечному священству Христа: рядом с евхаристией он изображает Мелхиседека, в первосвященнических одеждах, с кувшином в руках, а по другую сторону — Давида, изрекшего пророчество, в одеждах византийского императора. Связь между священством Мелхиседека и Христа установлена была сначала ап. Павлом (Евр. VII, 21), потом Афанасием Александрийским[1803], Иоанном Златоустом[1804], текстом одной из древнейших литургий постановлений апостольских[1805] и др. Следовательно, воззрение художника не заключало в себе чего-либо оригинального; он лишь перевел в миниатюру уже давно признанное положение; но даже и с этой стороны он имеет предшественников. В мозаиках Виталия Равеннского[1806] Мелхиседек, стоя возле престола вместе с Авелем, приносит жертву Богу: композиция эта связана с изображениями жертвы Авраама и Св. Троицы, притом она находится в алтаре; следовательно, имеет символическое, но не историческое значение[1807]. В мозаиках Аполлинария Равеннского (in Classe)[1808] Мелхиседек представлен в виде ветхозаветного священника, сидящего за столом с хлебом, по левую сторону стола стоит Авель с агнцем в руках, по правую Авраам и Исаак — все это символические указания на новозаветную жертву[1809]. Миниатюрист псалтыри Лобкова шел по пути уже проложенному; но он яснее и определеннее, чем равеннские мозаисты, выставил связь прообраза с исполнением, сопоставив прямо Мелхиседека с евхаристией. Сходная миниатюра в британской псалтыри 1066 г.[1810] В афонопандократорской псалтыри[1811] те же две группы апостолов и те же способы приобщения; киворий имеет форму балдахина с архитравом; к нему привешены три лампады и два плата: Добберт придает им значение евхаристической утвари, обозначаемой термином «Suspensio»; но они могут быть признаны и простыми украшениями кивория, тем более что мотив таких украшений в виде лампад и завес дан в древнейших мозаиках солунских и равеннских. Ни Давида, ни Мелхиседека здесь нет. Блестящая миниатюра евхаристии в барбериновой псалтыри (пс. CIX): престол, обтянутый золотой тканью, с красным верхом, где стоит дискос. На дискосе — звездица. Над престолом киворий на двух мраморных колоннах с византийскими раззолоченными капителями, поддерживающими полусферический купол, с крестом. Позади престола стоит Христос в голубой тунике и багряном иматии, в золотом крестообразном нимбе, со свитком в левой руке. Правой рукой Он подает св. хлеб апостолам; на правой стороне, как в псалтыри Лобкова, один из апостолов держит в руках потир и пьет из него. Обе группы апостолов довольно красивы; апостолы в туниках и иматиях разных цветов. С левой стороны позади апостолов — Давид, брюнет с небольшой бородой, в одеждах византийского императора, в красном подире, обшитом золотом, с золотыми поручами, в багряном плаще, в золотой диадеме, украшенной драгоценными камнями. Правой рукой он указывает на совершающееся перед ним действо. С правой стороны, позади другой группы апостолов, стоит старец Мелхиседек с седой бородой и таковыми же короткими волосами; на нем красная туника с широкой золотой обшивкой по подолу и короткий плащ багряного цвета с золотой шраффировкой, с золотыми узорчатыми обшивками по вороту и подолу. Он держит в задрапированных руках золотой кувшин на золотом блюде. На голове его золотой венец наподобие древнерусской великокняжеской шапки (Мономаха). Помимо изящества и роскоши форм, миниатюра эта замечательна и тем, что представляет в убранстве престола довольно полную копию византийского церковного престола. Псалтыри славяно-русские следуют иному изводу псалтырных иллюстраций: евхаристия изображается там в объяснение псалма CXLIV, 15: «очи всех на Тя уповают, и Ты даеши им пищу». Два таких изображения в псалтырях ОЛДП[1812] и угличской[1813] совершенно сходны между собой: квадратный престол с шатровым киворием на четырех колонках; позади престола стоит Христос и подает евхаристию из сосуда-кубышки стоящему перед Ним в наклоненном положении апостолу; позади апостола — группа из пяти наклоненных апостолов. Другой половины изображения — приобщения св. хлеба — нет; но есть в обоих кодексах историческое изображение тайной вечери. Миниатюрист угличской псалтыри обозначает различие этих изображений особыми надписями; надпись первого: «причащение на тайной вечере»; второго: «вечеряет Иисус с ученики Свои». То же в ипатьевской псалтыри 1591 г., с той лишь разницей, что действие причащения перенесено с левого фланга престола на правый, и в псалтыри 1594 г.

В ватиканской плалтыри № 752 изображения евхаристии нет; но в формах этой композиции представлено два раза приобщение святителем Давида (л. 76 и 85) — знак популярности иконографической схемы евхаристии в византийской художественной практике. Возвратимся к лицевым Евангелиям. В Евангелии № 74[1814] (л. 156 об.): престол в красной индитии, с купольным киворием; на престоле блюдо с евхаристическим хлебом. Налево Иисус Христос в голубой тунике и золотом иматии подает хлеб пяти апостолам с ап. Петром во главе; направо Иисус Христос изображен во второй раз: Он подает золотую чашу четырем апостолам с ап. Павлом во главе. Картина обрамлена деревьями; на левом фланге — палаты. Так как художник имел здесь в виду не историческое событие, то он и допустил деревья; число апостолов взял произвольно и поместил между ними ап. Павла, который не участвовал в тайной вечере. В древних памятниках нередко встречаются изображения Христа и апостолов Петра и Павла вместе — таковы, например, изображения Христа, возлагающего венки на этих апостолов (fondi d’oro); очевидно, композиция эта имеет характер идеальный, но не исторический. Нет повода думать, что художники допускали изображение ап. Павла вместе с Христом по недоразумению, и обличение Блаж Августина, предостерегающего от подобных недоразумений[1815], относится не столько к ним, сколько к простодушному народу. В памятниках византийских и русских ап. Павел входит нередко в композиции изображений исторических, например вознесения Господня, сошествия Св. Духа на апостолов: объясняется это не невежеством, а стремлением к идеальной постановке сюжетов, в которой художественная мысль управляется не столько историей и хронологией, сколько идеями высшего порядка. Миниатюра коптского Евангелия (л. 77) не допускает повторения изображения Христа. Он подает чашу апостолам с левой стороны, а правая группа ожидает еще приобщения. Число апостолов — двенадцать. На престоле нет никаких принадлежностей; нет и кивория. В иттьевском Евангелии № 1 (после Ев. Иоанна) сцена разделена, как в россанском Евангелии, на две части: а) причащение тела Христа и б) крови; оба изображения имеют сходные формы: престол, на котором находится сосуд с хлебами; над престолом киворий; позади престола стоит Христос; к Нему приближаются двенадцать апостолов, в первом случае для принятия св. хлеба, во втором — св. вина из потира в виде кубышки с двумя ручками. Там и здесь — по краям — шаблонные палаты, там с левой стороны, здесь с правой; в этом положении палат, а равно и в том, что в первой миниатюре действие происходит по левую сторону престола, во второй по правую, заключается довольно прозрачный намек на то, что миниатюрист копировал с такого образца, в котором оба эти изображения составляли одно. В сийском Евангелии неоднократно повторяется это изображение с вариантами, между которыми обращает на себя внимание то, что в одних миниатюрах св. кровь подается из потира новой формы (л. 510 об., 605 об., 998 об.), в других из древней кубышки (л. 494). Как в этом памятнике, так и в других русских миниатюрах второй половины XVI и XVIII в., древняя обстановка евхаристии по большей части опускается: вместо престола является обыкновенный стол в виде овала или продолговатого четырехугольника с обычной сервировкой; киворий исчезает. Так, в сборнике Вахрамеева (л. 846): овальный стол; за ним стоит Христос с преломленным хлебом, налево Христос (во второй раз) подает св. хлеб апостолам, направо Он (в третий раз) подает им св. вино из кубышки. Ср. лицевые Страсти·. ОЛДП № CLXXVI, CLXIII, CXXXVII; С.-Петербургской духовной академии № А1/23· Изображения в сийском подлиннике (л. 74 и 83) составляют в смысле близости к древнему преданию счастливые исключения, но они относятся уже не к миниатюрной живописи, а иконной. Перейдем к стенописям.