Бернадетт Стрэхн - А счастье пахнет лавандой!

• Название: А счастье пахнет лавандой!
• Автор: Бернадетт Стрэхн
• Издательство: Гелеос
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2005
• ISBN: 5-8189-0482-2

Никогда не знаешь, что ждет тебя за следующим поворотом. Вечной неудачнице Иви неожиданно повезло — как с небес на голову свалилось наследство. Чудесный домик в центре Лондона, под завязку набитый жильцами. Впереди у нее сказочная жизнь и… масса препятствий на пути к этой самой сказке. Одно из них — сногсшибательный красавец жилец… Вот кого хотелось бы получить в наследство!

---

— Привет! — просиял улыбкой из этой пены темнокожий паренек ангельского вида; с его идеальных курчавых волос стекали остатки пены.

— Я — Рауль.

Из кухни донесся голос Бинга:

— Ну да, вот что еще я забыл!

2

Во что нужно облачаться, когда идешь к адвокату? В серое от «Марка энд Спенсера» — если ты Иви, и в полосатое от «Пола Смита» — если ты Бинг. И все-таки в антисептической приемной конторы «Снайл и сын» они казались нелепейшей парой. Иви сжимала руку Бинга. Она была рада, что у нее есть такая поддержка. При всей его склонности к забавам с Раулем здесь он был неотразим. Просто блеск!

— Мисс Крамп? — Мистер Снайл-младший стоял у открытой двери своего офиса. Все детали в полном соответствии, вплоть до лысой куполообразной головы и очков овальной формы. — Пожалуйста, заходите.

Кое-что существенное — так и звенело у Иви в голове, пока ее и ее сопровождающего вводили за тяжелые дубовые двери.

Близлежащий парк принес большое облегчение после духоты конторы. Иви сидела у пруда на скамейке, а Бинг расхаживал перед ней туда-сюда, распугивая местных уток, которые выпрашивали у них хлеб с таким чувством собственного достоинства, что оно исключало любую мысль о возможном отказе. Вид у Иви был ошарашенный, будто она только что выпала из вертолета, а Бинг хихикал от возбуждения.

— Дом! — воскликнул он в пятнадцатый, а может, в сто пятнадцатый раз. — Откуда ни возьмись! Целый дом, черт меня дери! — Носком мокасин он отшвырнул с дорожки обнаглевшую утку. — Двери, окна, стены, целая хибара!

— Полы, потолки… — вторила ему Иви.

— Возможно, даже и крыша. Ты хоть понимаешь, что все это значит? Ты богата, бэби!

Иви отстраненно улыбнулась.

— Ты забыл об условиях, Бинг, — заметила она ласково, поднимая руку с конвертом. — Я не так уж разбогатела…

— Какие условия? — Бинг выхватил у нее письмо. — После того, как он объявил, что какая-то милая старушка оставила тебе дом, я ничего не слушал. — Он уставился в текст.

Иви закрыла глаза. Милой старушкой была Белл О'Брайен. Такая отзывчивая, смешливая, озорная, всегда источавшая аромат роз и едва уловимый запах джина. Она была частью Ивиного детства. Когда-то давно, в двадцатые годы, Ивина бабушка и Белл сидели за одной партой в дублинской школе при женском монастыре; потом также рядом — на пароме, увозящем их в Англию, но уже двадцатилетние, хихикающие, голубоглазые.

Однако цели у этих двух молодых дам были совсем разные. Бабушка хотела стать просто медсестрой. Ее мастерство и навыки оказались невостребованными из-за замужества и груза материнских забот. А Белл ничто не мешало осуществить ее мечту. После первого же похода в пантомиму, будучи еще крошкой, она решила, что будет артисткой. Там, где не хватало таланта, спасали красота и задор, и так она исколесила всю страну, не пропустив ни одной театральной площадки. Постоянно в гастрольных поездках, в пьесах и мюзиклах, она не теряла связи со старой подругой. Так и не став звездной, карьера актрисы пошла на убыль еще до того, как бабушка, овдовев и вырастив детей, вновь обрела свободу.

Теперь две старушки вновь смогли проводить вместе много времени; Иви узнала Белл именно в этот период. Щедро усыпанной веснушками, с вечно торчащими вихрами семилетней Иви разрешалось наряжаться во все старые театральные костюмы Белл, накладывать толстый слой театрального грима, который все еще хранился в хрупких блестящих упаковках.

Белл и бабушка были единственными людьми, которых Иви посвятила в свою мечту стать актрисой. Старушки признали эту идею великолепной и составили ту самую восторженную аудиторию, которая восхищалась мелодраматическими импровизациями на темы принцесс, ведьм, грабителей банков и наследниц Викторианской эпохи. Представления проходили в подвале дома Белл, который в Ивиных воспоминаниях остался по-театральному меблированным, с вельветовыми шезлонгами и страусовыми перьями; где все утопало в ярких и насыщенных красках. Три верхних этажа, разделенные на отдельные квартиры, сдавали жильцам, и Иви помнила, как иногда бабушка по дороге домой, держа ее за руку в варежке, сетовала по поводу того, что эти жильцы «сосут Беллину кровь». Иви дрожала от страха и восторга, недоумевая, что бы это могло значить.

Потом ее любимая, забывчивая, со своей вечной сумочкой и необъяснимой преданностью Тэрри Вогану бабушка уехала и умерла. Ивина мама смертельно обиделась на Белл (проявив при этом такую активность, которая необходима разве что для победы на Олимпийских играх). А все из-за того, что Белл не пришла на похороны, объяснив это тем, что ей хотелось бы вспоминать свою любимую подругу живой и счастливой. Все понятно даже ребенку. Но разобиженная Ивина мама оседлала своего любимого конька, и с тех самых пор Иви никогда больше не видела Белл. Если уж быть до конца честной, то даже не вспоминала о ней в течение нескольких лет.

До сегодняшнего дня.

Бинг сворачивал письмо. Плечи его уныло опустились.

— Гммм… Странное условие. Что за забавная старушенция?!

— Она была замечательная, — сказала Иви просто. — Кажется, я поняла, что она имела в виду.

— Не могу сказать того же о себе. У меня создается впечатление, что она, оставив тебе кое-что ценное, постаралась все так ловко обстряпать, чтобы ты от этой ценности не получила никакой выгоды.

Но Иви полагала, что ей виднее.

— Слушай. Мне нужно кое-что сделать. Ты занят сегодня вечером?

— Да. Сегодня вечером я отдаю всего себя лондонской сцене.

Бинг пел в хоре в последней обновленной постановке «Джозефа». Он добавил:

— Я вернусь домой с пиццей, и мы все это как-нибудь обмозгуем. Идет?

Очень даже идет. Поцелуй, легкий аромат «Пако Рабана» — и Бинг исчез.

Иви отыскала станцию метро и купила билет до Сурбитона. Или, как она про себя называла это местечко, до Ворот Ада. Именно в Сурбитоне проживали ее родители.

Однако не истолкуйте превратно мысли Иви о Бриджит и Джоне Крампах. Никто из окружающих не связывал Виллоудинские Сады с преддверием подземного царства. Да и сама Иви была рабски предана своему курящему трубку и облаченному в удобный кардиган папе. Но упрямой, мало чего достигшей младшей дочери, Бриджит Крамп просто невозможно было разглядеть в матери всеми уважаемую даму, непреклонную, но с хорошими манерами, то есть такую, какую умудрялись видеть в ней окружающие. Иви она казалась посланцем Ада.

— Привет, чужестранка! — открыв дверь, агрессивно выкрикнула Бриджит. — Чем обязаны такой чести?

— Привет, мам. Мне нужно кое о чем поговорить с тобой и папой.

— О чем? — Бриджит в тревоге схватилась за дверь, тряпка выпала у нее из рук. — Что-то с работой? Денег нет? Мужчина? Ты, случайно, не…? — Она в ужасе оглядела Ивин живот.

— Э-э… мне можно войти?

Производя всестороннее предварительное очищение обуви на коврике у порога (что было непреложным условием для пожелавшего войти в дом номер двадцать пять), Иви пыталась успокоить маму:

— Не волнуйся. Я полагаю, у меня все в порядке.

— Тогда проходи. Ты застала меня врасплох, поэтому все в таком беспорядке.

По ее представлениям, все было в идеальном порядке. Судмедэкспертам, наверно, пришлось бы очень туго, если бы потребовалось доказать, что в этом помещении живут люди.

— Чай? — В вопросе Бриджит звучала уверенность ирландки во втором поколении; вопрос больше походил на приказ. — Присаживайся, а я пока посмотрю, что у нас имеется…

Стиль и язык — чисто дублинские, перешедшие от бабушки, а вот акцент — по-местному сглаженный.

В ирландском доме никогда не подают просто чай. Он сопровождается кулинарными изделиями или маленькими бутербродиками. В этот необычный день перспектива выпить чашечку чая со всякими такими штучками показалась Иви довольно заманчивой. Гораздо меньше успокаивал провоцирующий мигрень ковер в завитушках, несметное количество скляночек с ароматизаторами и мистическое мерцание оранжевых лампочек внутри фальшивого камина с искусственными угольками. Иви опустилась на удобную до неприличия софу, стараясь не нарушить порядок артистично разложенных подушек. Отчаянная борьба Бриджит Крамп за порядок в доме сводилась к тому, чтобы сделать жизнь шикарной, а изобилие подушек представлялось ей настоящим шиком. Ароматизаторы же хоть шиком и не считались, стояли на каждой отполированной до блеска поверхности.

— Будешь булочку с сосиской? — крикнула Бриджит через жалюзийную дверь, которая вела в кухню.

— О нет, мам, это слишком много.

— Ничего, съешь. Она крошечная. Ее и не видно. Посмотри! — Бриджит высунула булочку из-за двери.

— Ну давай. — Сопротивление бесполезно. Бриджит стремилась накормить каждого оказавшегося под ее крышей, будто он прибыл из голодного края. Сантехники, мойщики окон, свидетели Иеговы — все выходили от нее отяжелевшими, с крошками на губах.