Андрей Посняков - Царьград. Гексалогия

• Название: Царьград. Гексалогия
• Автор: Андрей Посняков
• Издательство: Самиздат
• Жанр: Прочая старинная литература
• Год: 0101

---

Такой трактор в колхозе был! Вот только с его трактористом вышел облом, тракторист‑то оказался непьющим, а к тому же – комсоргом бригады и кандидатом в члены КПСС. На селе его не очень любили, но всерьез поговаривали, что этот скользкий и пронырливый паренек – звали его Юриком – со временем сменит колхозного парторга Ермолаича, известного не столько строгим соблюдением коммунистической морали, сколько затяжными пьянками, за что его уже несколько раз чистили в обкоме. Пока, правда, не вычищали, обходилось – Ермолаич был страстным рыбаком, а первый секретарь обкома товарищ Игнатьев тоже любил побаловаться рыбалкой. Правда, товарищ Игнатьев был стар, и Ермолаич знал, что как только его дружка «уйдут» на заслуженный отдых, так туда же стремглав отправится и он сам, уступив место молодой поросли в лице бригадного комсорга Юрика Беспалого. Сам Юрик тоже об этом знал. И Ермолаич знал, что Юрик знает. Такие вот в колхозе «Светлый путь» были дела. Как и в любом другом.

Да, и вот еще, самое главное – Юрик тоже знал что Ермолаич знает, что он знает. А потому – вел себя осторожно, с опаскою, опасаясь подставы. Не то чтобы совсем не пил, но в умат с парнями не напивался, а значит, по здешним меркам, считался непьющим. Да, и не женат еще был, хотя, говорят, похаживал к местной библиотекарше, недавно прибывшей в село по распределению из районного техникума. Библиотекарша была некрасивой… Нет! Некрасивых женщин не бывает! Скажем так – не очень красивой… Опять неудачная фраза… Лучше так: в деревне она записной красавицей не считалась. О! Именно так – записной красавицей не считалась, к тому же была редкостною занудою и стукачкой: как‑то по первости один продвинутый дачник решил подшутить над сей представительницей сельской интеллигенции, попросив на абонементе книжку «Архипелаг ГУЛАГ»… о чем потом горько сожалел, обходя библиотеку десятой дорогой, а потом, ближе к лету, и вовсе продал дачу, так что с тех пор его в Касимовке и не видали. Вот вам и «Архипелаг», вот вам и библиотекарша! Звали ее, кстати, умереть не встать – Эсмеральда! Эсмеральда Поликарповна – это какой же надобно язык иметь, чтобы выговорить! Уж всяко, не короче, чем у басиста группы «Кисс» Джина Симмонса!

Вот к этой вот девушке – правильной, между прочим, девушке, безо всяких там тра‑ля‑ля – и захаживал комсорг Беспалый. Ну конечно же захаживал не домой – в библиотеку, из которой в тот же час улетучивались все посетители, даже самые завзятые книжники, даже и те, кто записался на очередной том «Мира фантастики и приключений» и по сему был готов ночевать в читальном зале, зачитываясь повестью Альберта Валентинова «Планета гарпий». Да что там «Планета гарпий»! Даже поклонники Кира Булычева и города Великий Гусляр, среди которых был и единственный внук председателя Венька, убегали прочь, забыв про любимые книжки. Такое вот действие оказывала на них сия влюбленная пара. Впрочем, это была чистая и высокая любовь. Юрик Беспалый принадлежал Эсмеральде. А нужен был – Алексею. И не один, а вместе с ЮМЗ с навесным ковшиком.

И за чем же дело стало? Взять да подкатить к идейно выдержанному трактористу со жбаном! Или даже – с двумя… Не‑ет! Жбаны тут не проходили – Юрик с чужими не пил. Тогда, может быть – джинсы? И не ему, а Эсмеральде. Подарок в честь дня открытия Олимпиады‑80. Да, но возьмет ли библиотекарша штаны производства вероятного противника? Нет, не возьмет, да и не будешь предлагать нахрапом, тут надобно тоньше, хитрее. Вот, что, к примеру, Юрик любит? Чем увлекается? Может, любит чего‑нибудь этакое мастерить или собирать марки с портретами советских космонавтов? Или – значки?

– Партию он любит и комсомол! – в ответ на приставания протокуратора со смехом заявил Емельян. – И любовь у него тут – корыстная.

– Да понятно, что корыстная, – досадливо поморщившись, Алексей почесал затылок. – Что, неужто и на джинсы не клюнет?

– На джинсы все клюют, – убежденно отозвался повар. – Только не Юрик Беспалый! Хотя, конечно – и Юрик тоже, но не сейчас. Знаешь ведь, на какое место метит?

– Знаю.

– Потому и осторожничает. Но с джинсами все равно попробовать можно, их у нас пока завались. «Ателье» работает!

«Ателье» – так Емельян именовал свой подпольный цех по фальсификации штанов, расположенный сейчас в его же комнатухе, где – в диване – хранились недавно привезенные поваром «подростковые брюки х/б», если брать по артикулу. С этикетками на задних кармашках в виде солнышек, волка из «Ну, погоди!» и прочей дряни. Штаны были пакостные – ни черта не «пилились» – не терлись, – даже никакой кирпич не помогал, но, пока новые да ненадеванные, смотрелись ничего себе – темно‑синенькие такие, приятные. Да еще ежели оторвать ужасную этикеточку да пришпандорить вместо нее что‑нибудь ужасно фирменное – «Рэнглер» там или «Ливайс» – этикетки Емельян давно насобачился делать сам, их и пришивали на «подростковые брюки» девочки‑поварихи – Олька с Ленкой, а реализовывали по деревням парни из КМЛ – пресловутые Кудрявцев и Ратников, так глупо запалившиеся с портвейном… или с плодово‑ягодным вином. Конечно же в городе, даже в райцентре, за такой фокус с джинсами давно бы набили морду, но тут, в деревнях, проходило, тем более что Емельян действовал осторожно и хитро и на однажды уже «окученный» участок своих продавцов не посылал, как ни хотелось.

Так что джинсы имелись… правда, подгонять такой левый товар библиотекарше или Юрику…

– Ничего. – Емельян, посмеиваясь, хлопнул приятеля по плечу. – Для них польские подыщем. Лейбак поставим – вполне за фирму прокатят.

Отдышавшись, он вышел из машины и, открыв багажник, вытащил большой мешок, в котором обычно перевозят картофель или какие‑нибудь корнеплоды. Алексей, нынче ездивший с поваром просто так – прокатиться, а заодно и поговорить на разные щекотливые темы – удивленно посмотрел на мешок и покачал головой:

– Никак овощей набрать собрался? Так рановато – еще не выросли.

– Ха, овощей! – Емельян ухмыльнулся с видом хозяина жизни. – В этом мешке, друже, еще такие же мешки, всего два десятка. Я их у Михалыча, на складе, за бутылку «Экстры» взял – четыре двенадцать. Из каждого мешка, если разрезать да потом сшить, выйдет по четыре сумки, всего, значит – восемьдесят. Шьем, ставим трафареты – «АББА», «Бони М», «Смоки»… «Олимпиада» уже не долго катить будет, продаем по семь рублей. Семь на восемьдесят – сколько? Правильно, пятьсот шестьдесят рубликов как с куста. Ну там, девчонкам по стольнику, остальное – мое.

– А вдруг не раскупятся? – протокуратор с сомнением посмотрел на мешок.

– Ха! Не раскупятся? Плохо ты наших людей знаешь! Ты пиво‑то из салона захватил?

– Захватил. Вон, в пакете.

– Ну так что тогда тут стоять? Идем, попьем, пока комсомольцы с полей не вернулись.

– Сейчас, только в библиотеку зайду.

В библиотеку Алексей записался буквально сразу же после вступления в должность. Больно уж хотелось знать, как там, с Византией?

А ничего, кроме учебников, в библиотеке не оказалось, что и понятно – школьная же, не вузовская. В учебниках же было написано кратко и большей частью бестолково то, что протокуратор и без того знал. «Султан Мехмед», «последний византийский император», «янычары», «цепь», «штурм Золотых ворот» – одно тупое перечисление фактов, без всяких попыток анализа.

Подойдя к библиотеке, Алексей заглянул в дверь и поздоровался:

– Ну что, Зоя Федоровна, ничего для меня не нашли?

Зоя Федоровна – сухая юркая старушка с большим старомодным шиньоном – при виде протокуратора ласково улыбнулась, она вообще любила книжников, тем более – нового завхоза.

– Так, есть кое‑что. Я посмотрела в запасниках… ну тех, что из макулатуры… Вот!

Библиотекарша положила на стол несколько толстых журналов в серовато‑голубых обложках – «Византийский временник», «Византийские очерки»…

– Думаю, здесь есть кое‑что.

– Спасибо вам огромное! – Прихватив журналы, молодой человек искренне и пылко поблагодарил Зою Федоровну и быстро откланялся, не хотел заставлять ждать собутыльника.

Усевшись в комнате Емельяна, приятели откупорили пиво. Вернее, откупоривал Алексей, повар же хлопотал с проигрывателем «Радиотехника», недавно привезенным из города, как он пояснил «для веселья». Японский магнитофон «Шарп» Емельян в лагерь не брал, боялся, что украдут, а вот проигрыватель привозить не боялся – старый он уже был, проигрыватель‑то, да и третьего класса – не солидняк. Потому – и не опасался.

Вытащив из шкафа двойной с нарисованными кирпичиками диск, бывший палач осторожно поставил его на проигрыватель и, опустив тонарм, уселся в кресло, заложив ногу за ногу.

Алексей усмехнулся, прихлебывая пиво, больно уж забавная была картина, если вдуматься: в кресле, с бутылкой «Жигулевского» в руках, вальяжно развалился человек из середины пятнадцатого века, бывший палач при каком‑то мелком московском дьяке, и, ничуть не смущаясь, довольно пил пиво, при этом еще и курил лицензионные сигареты «Мальборо», и слушал новый альбом группы «Пинк флойд» «Стена». А еще – покачивал ногой в модной австрийской туфле со скошенным каблуком и подпевал композиции «Последний кирпич в стене»!