Джон Швед - КОСМОС – МЕСТО ЧТО НАДО (Жизни и эпохи Сан Ра)

• Название: КОСМОС – МЕСТО ЧТО НАДО (Жизни и эпохи Сан Ра)
• Автор: Джон Швед
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1997

ОТ ПЕРЕВОДЧИКА

Когда Пол Блей впервые услышал в каком-то клубе Орнетта Коулмена и Дона Черри, их никто не хотел слушать. Посетители один за другим уходили. Карла Блей сказала ему: "Эти ребята всё играют точно на четверть тона выше." "Я знаю", — ответил Пол. "Мы должны взять их на работу." "Зачем?" "Нам нужно узнать, как это делается."

И действительно — только вот этим "как это делается" я могу объяснить тот факт, что некоторые люди реально ч и т а ю т продукцию нашего скромного издательства. Что такого особенно интересного в книгах про маргинальных музыкантов? Как говорил Заппа — "что такого захватывающего в человеке, который целыми днями сидит и рисует на бумаге чёрные точки? Пусть лучше думают, что я безумствую." Жизнь музыканта (если отвлечься от иногда имеющих место оргий в гостиничных номерах) вообще скучна и однообразна — сочинил, записал, исполнил. Украл — выпил — в тюрьму, украл — выпил — в тюрьму. Романтика!

Если серьёзно, то самым интересным моментом во всём этом мне кажется то, каким образом явным — мягко говоря — чудакам удаётся не то что выжить, но и некоторым образом реализоваться в условиях практически полного отсутствия интереса к их творчеству со стороны и публики, и критики. Ещё более интересна сама механика магического акта творчества (именно благодаря которой люди типа Сан Ра превращают толпу чёрных бездельников в духовное сообщество единомышленников), но об этом в книжках не прочитаешь. Я это знаю не хуже остальных, и тем не менее продолжаю заниматься тем, чем занимаюсь — потому что не могу потерять надежду хотя бы приблизиться к осознанию этого непостижимого феномена. Моя работа, конечно, не лишена недостатков, но давайте скажем прямо — тем, чем занимаюсь я, не занимается больше никто. А уж хорошо или плохо получается — судить не мне. Чего же боле.

В связи со всем этим мне пришла в голову мысль, что я не имею никакого полного римского права лишать вас удовольствия выразить своё отношение к моей работе более ощутимым образом, чем обычно. (С социологической точки зрения это также будет небезынтересно.) Вся прошлая, настоящая и будущая продукция Cachanoff Fucking Factory была, есть и будет бесплатна, но если вдруг кому-то захочется поддержать меня материально, то для этой цели на яндекс-деньгах существует ящик 41001310308057. Всё туда положенное будет принято с благодарностью, а если вам будет угодно назвать своё имя, оно войдёт в раздел special thanks нашего следующего продукта. Сейчас же хочу сказать большое искреннее спасибо Дмитрию Сенчакову, Григорию Чикнаверову, Сергею Юшину, Майку Севбо, читателям cachanoff.livejournal.com и p2p-сообществу Soulseek.

ПК. 27 сентября 2011.

---

Несмотря на рутинизацию выступлений группы, Сан Ра время от времени мог удивить даже своих старейших поклонников — иногда каким-то совершенно новым материалом, иногда малейшими переменами в старом. В 1989 г., возвращаясь из Египта, Аркестр выступил в Театре Орфея в Афинах (Греция) — Хартмут Гееркен говорил, что они «играли как будто в трансе. Сонни покрасил лицо ярко-красным, его туника тоже была красной, а Аркестр был одет в синее и чёрное»; они находились под влиянием Скорпиона.

На 19 и 20 июля 1984 г. в Lennox Chalet на Лоуэр-Ист-Сайд были объявлены вечера с Сан Ра и оркестром Omniversal Symphonic из 100 музыкантов; и хотя в один вечер играло всего 80 музыкантов, а в другой — 50, тем не менее это была радостная встреча таких нью-йоркских фри-джазовых исполнителей, как Гэри Барц, Калапаруша, Рашид Али и Чарльз Тайлер. Приятное впечатление было слегка испорчено лишь тем, что после концерта музыкантам пришлось часами стоять в очереди, чтобы получить от Сан Ра свои сорок долларов (он настоял на том, чтобы раздать деньги собственноручно).

Сатурновское производство пластинок снижалось, но в период с 1986 по 1988 годы была выпущена серия хорошо спродюсированных альбомов, записанных другими компаниями — Reflections In Blue, Hours After, Blue Delight и Somewhere Else — на них была хорошо заметна склонность Сан Ра к старым свинг-стилям. Несмотря на это, в каждой из пластинок было некое своё настроение, некий элемент концептуального украшения, не дававший им попасть в отделы ностальгии. Например, на Reflections In Blue была песня Джерома Керна "I Dream Too Much" (сама по себе довольно странная 80-тактовая баллада), которую Сонни пел так, что фразы завершались четверть-тонами — он сказал, что на эту идею его натолкнуло некое движение в гармонии оргигинала; "State Street Chicago" с того же альбома представляла собой недвусмысленную риффовую свинг-мелодию, но Сан Ра при помощи синтезаторных звуков «игрушечного пианино» придал ей беспокойный характер; в "Say It Isn't So" присутствовала хорошо сыгранная традиционная свинг-аранжировка, но гитарные облигато Карла Леблана тем не менее были достаточно остры, чтобы навести на мысль о битональности; и по правде говоря, сколько бы на этих пластинках ни было милых поп-напевов, на четвёртом или пятом прослушивании в них могла проявиться какая-нибудь угловатая контр-мелодия, способная вывести слушателя из равновесия.

Один из участников поп-группы The Blasters нанял Аркестр для аккомпанемента в трёх песнях ностальгического альбома Un "Sung Stories"; они были записаны на сеансе в Variety Studios, начавшемся в 8:30 утра после ночи выступления в клубе Sweet Basil и продолжавшемся 17 часов. Сонни вышел из-за пианино лишь три раза — в остальное время он писал аранжировки и репетировал с группой. Они записали песни Кэба Кэллоуэя "The Ballad Of Smokey Joe", "The Old Man Of The Mountain" и "Buddy, Can You Spare A Dime?".

Формальное признание творчества Сан Ра получило продолжение, когда (первый раз за 33 года) он вернулся в свой родной штат, где был введён в Зал Музыкальной Славы Алабамы (вместе с Джо Джонсом и другими музыкантами), после чего был принят в доме губернатора штата Джорджа Уоллеса. В 1987 г. радиостанция WKCR-Columbia устроила недельный, 24 часа в сутки, фестиваль его творчества, в ходе которого в эфир передавались долгие интервью с группой и Сан Ра, а также малоизвестная и записанная частным порядком музыка типа сорокапяток, которые до этого вряд ли кто слышал. Слушателей, засыпавших с включённым радио, иногда среди ночи будил леденящий звук синтезатора Сан Ра, жужжащий в качестве фона для его бесстрастных поэтических декламаций.

В 1988 г. он был введён в Зал Джазовой Славы Алабамы в Бирмингеме. Это триумфальное возвращение домой много для него значило, и он говорил об этом как о подтверждении своей правоты. Однако когда его попросили дать биографическую информацию для витрины, которая должна была быть установлена в новом помещении Зала, он ничем не помог — правда, и не стал говорить, чего писать не нужно. Так что в витрине были навечно отпечатаны слова Herman S. Blount (он же Sun Ra). Прилетев в город на эту церемонию, он избегал встреч со старыми друзьями и родственниками, за исключением трубача Джотана Коллинза — Сан Ра позвонил ему и попросил сопровождать его на обед и прочие торжества. Хотя он не сделал никаких уступок провинциальности своей родины и прибыл в полном сценическом костюме, на всякий случай ему хотелось иметь рядом кого-нибудь знакомого. Хорошо подготовленная церемония проходила в бирмингемском зале Boutwell Auditorium. И там, в эпицентре борьбы за гражданские права, Сонни заявил, что его музыке удалось то, чего не добились вожди движения: его (в отличие от Нэта Коула, чей концерт в этом самом зале был сорван сегрегационистами лет 20 назад) встречали здесь с радостью и уважением.

В 1988 г. Аркестр впервые побывал в Японии — их весьма эффектно сняли на киноплёнку на фестивале Aurex ("Live Under The Sky") в Токио, после чего группа сделала запись в зале Pit-Inn, из которой получился интересно сделанный набор пластинок с picture-диском. Далее последовало ежегодное турне по Европе. Даже если их музыка была не так поразительна, как когда-то, с Сан Ра невозможно было соскучиться. Когда они были в Берлине, Сан Ра похитили. Он стоял, облокотившись на машину и разговаривая с какими-то людьми, как вдруг они затащили его внутрь и уехали в ночь, даже не закрыв дверь. Группа искала его несколько часов и уже начала паниковать. Неожиданно он вернулся и сказал, что эти люди, назвавшиеся рецензентом и фотографом, возили его в планетарий, чтобы взять интервью. Им хотелось узнать тайну чёрной космической программы. «Они начали задавать мне вопросы — странные вопросы, например, как я собираюсь увезти с нашей планеты чёрных. Какой космический корабль будет использоваться? На каком топливе он будет работать? Из какого он будет материала?» Он сказал им: «Я не применяю никакого бензина. Я применяю звук. На этой планете вы ещё не достигли такой стадии, когда звуком можно будет заправлять корабли, машины и обогревать дома. Ваши учёные ещё до этого не додумались. Но это произойдёт. Будет так, что вы возьмёте кассету, вставите её в автомагнитолу, и машина поедет — но, конечно, тут нужна правильная музыка. И машина не взорвётся…»

В общем, в этом случае для Сан Ра не было ничего необычного, но кое-кто из группы начал выражать недовольство и говорить, что это «подстава», очередная его шутка. Но кто мог бы сказать наверняка? У Сонни разграничительная линия между повседневным и театральным была весьма тонка. Особенно это касалось денежных дел — тут всегда были какие-то вопросы. Дело было не в том, что Сан Ра жил так уж хорошо, а в том, что финансы такого коллективного предприятия, действующего в крайних областях музыки, были (в лучшем случае) в непростом состоянии — в невозможном, как говорил он — и мистификация финансовых вопросов была скорее реальна, чем сфабрикована. Так что когда однажды группа возвратилась из Италии и Сан Ра внезапно куда-то исчез, а через несколько дней вернулся и сказал, что у него украли заработанные на гастролях деньги, кое-кто заподозрил, что он прятался в гостинице балтиморского аэропорта, чтобы только не говорить, что у него не хватит денег заплатить музыкантам. Но кто бы мог сказать наверняка?

Что бы ни случилось в тот раз, Сан Ра действительно грабили, поскольку бутлеги, записанные на их выступлениях, появлялись то там, то тут по всему миру; а без нормального менеджера и бухгалтера Аркестру очень легко было получать совсем не столько, сколько полагалось, а деньгам — утекать неизвестно куда. Сан Ра озаботился авторскими гонорарами за свои композиции — он подозревал, что в Соединённых Штатах его права не учитываются как положено, а за границей его гонорары достаются кому-то другому. Однажды он объявил, что хочет проверить свои авторские права в Библиотеке Конгресса и нанял лимузин, чтобы отвезти его и гастрольного менеджера Спенсера Уэстона в Вашингтон («Учёные должны путешествовать не хуже эстрадных артистов»). По пути они купили гамбургеров, сыра и молочных коктейлей, и он неприятно удивился, когда ему не разрешили пронести их в библиотеку.

В 1988 г. группа опять вернулась в Бирмингем — теперь на оплачиваемый концерт в клубе The Nick, после чего выступила в Коттон-Клубе в Атланте, Nightstage в Кембридже, Kuumbwa Jazz Center в Санта-Крузе, Slim's в Сан-Франциско, на фестивале «Монтрё-Детройт» и на Чикагском джазовом фестивале. Для фестивалей Сонни расширил секцию перкуссии, добавив троих барабанщиков (Бастера Смита, Лакмана Али и Небесного Самурая), Кваси Асаре на африканских барабанах и бразильскую труппу из Нью-Йорка, в которую входили танцоры-перкуссионисты Лоримил Мачадо и Гато, а также два барабанщика — Элсон (Дос Сантос) Насименто и Хорхе Силва. Насименто остался в составе группы и продолжал играть в ней на сурдо.

В свои 74 года Сан Ра начал задумываться о том, есть ли ещё какая-то площадка, студия или музыкальный жанр, в которых он не проявил себя. Однажды, посмотрев по телевизору шоу Дэвида Леттермэна, он послал в Нью-Йорк Дэнни Томпсона узнать, можно ли группе выступить в программе. Продюсеры попросили посмотреть что-нибудь из репертуара группы, и Дэнни дал им видеоклип "Calling Planet Earth" с психоделическими зрительными эффектами Билла Себастьяна — но бригаде Леттермэна показалось, что это для них слишком заумно. Между прочим, Сонни в Вашингтоне ни с того ни с сего пришло в голову зайти к русскому послу и узнать, может ли Аркестр сыграть в России («Я сказал, что мы играем музыку мира, и им это должно быть интересно.»)