Николай Асанов - Чайки возвращаются к берегу. Книга 2

• Название: Чайки возвращаются к берегу. Книга 2
• Автор: Николай Асанов
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 1971

Во второй книге романа «Чайки возвращаются к берегу» рассказывается о пребывании советского разведчика Викторса Вэтры в самом пекле английской разведки в Лондоне. Викторс Вэтра — Лидумс-Казимир становится «советником по восточным вопросам» при отделе «Норд» английской разведки.

Ему удалось раскрыть пути проникновения английских шпионов в Советский Союз и контролировать их.

Роман написан на документальной основе.

---

Лидумс невольно подумал, что вся эта речь построена так, чтобы вызвать на откровенный разговор именно его, Лидумса. По-видимому, англичане и сами не очень верят успехам Ребане, хотя и благодарят его за полученные от Тома сведения. Он уже успел мельком проглядеть эти сведения. Были среди них и отлично разведанные подлинные данные, но большая часть могла оказаться типичной дезинформацией, построенной так, чтобы Лидумс, если ему случится познакомиться с этими радиограммами, понял это. Вот, например, радиограмма Тома о наличии на аэродроме в Латвии тяжелых бомбардировщиков. Не специально ли для Лидумса подброшен этот материал?

Маккибин предложил высказаться по делу Бромберга и дал слово сидевшему рядом Силайсу. Лидумс понял: разговор пойдет по кругу, его очередь еще далеко, он успеет изучить все «письма», которые получает Мирдза…

Да, большая часть их была насыщена искусно смонтированной дезинформацией. И только один человек, именно Лидумс, мог разгадать, где в радиограммах «деза», а где подлинные факты. Старый друг и учитель сумел вовремя предупредить своего ученика Лидумса, что «письма» эти подложные. Том уже давно не выходит в эфир.

Теперь Лидумс знал, как укрепить свое положение. Конечно, Ребане не простит такого удара, но за спиной Лидумса отныне будут стоять Маккибин и полковник Скотт и оба Джона — Большой и Малый, потому что Лидумс поможет им «спасти лицо», а все разведчики обожают незапятнанную репутацию…

Меж тем Силайс пытался в меру сил проанализировать провал американца Бромберга. По его словам, выходило, что органы безопасности в социалистических странах так запугали своих граждан, что чуть ли не каждый третий из них стал добровольным контрразведчиком… Тут он спохватился, что переборщил: если треть населения каждой страны ищет шпионов, то как же посылать туда своих людей? На верную смерть? И немедленно повернулся на сто восемьдесят градусов.

— Но очень может быть, что Бромберг совершил ошибку. Когда наши ученые разрабатывали новейшие средства радиосвязи, они предполагали, что у потенциального противника нет столь мощных пеленгаторов, которые могли бы засечь эти рации. Однако опыт Вилкса подсказывает, что органы безопасности снабжены отличными пеленгационными установками. Да иначе и не может быть: противник освоил космические полеты, управление беспилотными самолетами и радионацеливание ракет класса «земля — воздух» и «воздух — воздух», а затем ракеты межконтинентального и глобального действия. Если учесть это, то ему не так уж трудно было выследить рацию Бромберга, тем более что тот, судя по количеству переданного материала, выходил в эфир чуть ли не по два раза в неделю. Следовательно, мы должны воспитывать у наших людей осторожность и еще раз осторожность в обращении с техническими средствами связи. Наши люди выучены лучше, об этом свидетельствуют и успехи Вилкса, и успехи Тома, и вся деятельность группы Будриса и приданных ему радистов и разведчиков. — Силайс умолк и торжественно опустился в кресло.

Маккибин приподнял веки и выразительно взглянул на Лидумса. Пришло время держать еще один экзамен. А сколько их еще будет?

— Я не знаю условий работы мистера Бромберга в Латвии, поэтому не берусь судить о причинах его провала. Однако опыт моей работы показывает, что небольшие группы наших пособников, как мы их называем, хорошо законспирированные, могут действовать в условиях нелегального пребывания не только в лесах, но и на хуторах, и в городах. Иначе наше движение уже давно бы распалось.

Но я знаю и другое: местное население очень настороженно относится к неизвестным людям, которые не могут доказать своей принадлежности к какой-нибудь понятной и нужной профессии. Мне помнится, что человек, принимавший Вилкса и его друзей, снабдил их справками монтеров. И с этими примитивными документами вся группа благополучно прожила в Риге полгода. А опасность внезапного появления даже на самых глухих хуторах показывает печальная судьба Густава, который погиб в первый день своего пребывания в Латвии… — Лидумс на мгновение склонил голову.

— …Теперь я позволю себе перейти к анализу работы Тома. Мистер Ребане воспитал отличных работников. Я уверен, что если бы они и попали в руки советских контрразведчиков, то показали бы достойное мужество, как и сам мистер Ребане, проявивший себя во время минувшей войны. Но у меня есть несколько вопросов именно к мистеру Ребане: не находит ли он странным, что Том и Адольф, «приземлившись» в Латвии, так долго не давали о себе знать ни через эфир, ни тайнописными посланиями? Чем может мистер Ребане объяснить их поразительную работоспособность после «воскрешения»? Почему Том так стремится найти выход в группу Будриса? Да, кстати, мистер Ребане, интересовались ли вы, где они все это время скрывались?

…У меня, например, сложилось твердое убеждение, что они работают не по своей воле. Конечно, я надеюсь, что они ничего и никого не выдали, а может, и действительно, дай нам бог, не знали о группе Будриса и теперь наш противник, используя захваченную у них радиостанцию, коды и шифры, пытается найти Будриса… через Лондон! А для этой цели забрасывает мистера Ребане сногсшибательной разведывательной информацией.

Послышался гул. Ребане вскочил и выкрикнул что-то нечленораздельное, но Скотт усмирил его взглядом. Маккибин, резко откинувшийся в кресле, жестко смотрел на Лидумса, как будто собирался выхватить из потайного кармана пистолет и выстрелить в него. Но Лидумс, будто не замечая этой всеобщей враждебности, перелистывал радиограммы, как бы отыскивая необходимую, и, уловив, как внезапно замер взволнованный гул, заговорил снова:

— Вот одна из разведывательных информации Тома. По словам мистера Ребане, информации Тома получили высокую оценку и в адмиралтействе и в военном министерстве. В этой Том сообщает, что на аэродроме в Латвии базируются советские стратегические бомбардировщики. Это же потрясающая информация! Я думаю, что военное министерство поощрило мистера Ребане специальной денежной наградой за нее. И никому не пришло в голову спросить у какого-нибудь англичанина-туриста, побывавшего в последнее время в Риге, не знает ли он этого аэродрома? Тот бы отрицательно покачал головой. Нет его. А относительно «приземления» тот же Том передал, что данные ему из Лондона явки в Риге не выдержали никакого испытания: бывший работник библиотеки Латвийского университета разговаривал с Томом в передней и после того, как услышал пароль, огрел его увесистой тростью; от хуторянина под Ригой Тому удалось спастись только благодаря длительной тренировке в беге по пересеченной местности; барменшу из пансионата, в котором до сорокового года обычно останавливались друзья, прошу извинить меня, мистера Маккибина и сам он, отыскать не удалось. Том и Адольф, по их словам, сняли комнату в Дзинтари самостоятельно, без каких бы то ни было рекомендаций, и я не удивлюсь, если их квартирохозяева тут же доложили в милицию, что у них живут подозрительные люди…

— Ложь! — взорвался Ребане, снова вскочив. Он, кажется, готов был действовать кулаками. — Вы сознательно черните моих воспитанников! Но это вам не пройдет, мистер Казимир!

— У меня еще только один вопрос к мистеру Ребане, — хладнокровно продолжал Лидумс, не глядя на взбешенного эстонца. — Обращались ли вы к специалистам, чтобы сравнить радиопочерк новоявленного радиста Тома с теми контрольными записями, что хранятся в радиоцентре «Норда»?

Ребане внезапно сел. Теперь Лидумс притворился взбешенным.

— Идиот! — тихо прошипел он по-латышски. — Ведь для того чтобы получить выход на группу Будриса, большевики могли сообщить вам через поддельного Тома и о том, что в курляндских лесах построена стартовая площадка для запуска межконтинентальных ракет!

Скотт обернулся к Силайсу и приказал:

— Переведите на английский! Громко!

Силайс перевел. Внезапное ругательство и слова о стартовой площадке в лесу многих насмешили. Напряжение как-то разрядилось. Но Маккибин уже звонил по телефону. Руководителю радиослужбы было приказано срочно произвести сопоставление радиопочерка Тома, записанного в период его пребывания в Англии, с почерком радиста, действующего в Латвии под тем же псевдонимом. Затем Маккибин объявил перерыв.

9

Нора снова приняла на себя обязанности хозяйки. Но если в начале совещания все старались избежать соблазна и оставили свои бокалы почти полными, то на этот раз каждый устремился к столику, причем, отметил Лидумс, почти никто не разбавлял виски. Слишком мрачное было настроение. Он разгадал их мысли: «Если этот дьявольски проницательный латыш Казимир окажется прав, то вся работа «Норда» через Ригу летит к черту!»

Лидумс тоже принял от Норы бокал. Скотт попросил себе «Белый айсберг» — виски с плавающим куском льда. Даже Ребане не пожелал отстать: налил полный бокал «чистого». Никто из зала не уходил.