Терри Макмиллан - В ожидании счастья

• Название: В ожидании счастья
• Автор: Терри Макмиллан
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-7027-0192-5

Четырех подруг — Саванну, Глорию, Бернадин и Робин — роднит возраст и стремление обрести счастье. Они не мечтают о чем-то сверхъестественном. Их представления о счастье гораздо прозаичнее — встретить достойного человека и жить с ним в мире и согласии. Каждая идет к цели своим путем, преодолевает свои трудности и в итоге находит свою любовь. Может быть, она не совсем идеальна, но кто вспомнит об этом…

---

Она, должно быть, задремала, но вдруг услышала звук сирены и проснулась. Видимо, кто-то из ее любопытных соседей, проезжая мимо, решил, что машина непременно взорвется, как всегда показывают в кино, и вызвал пожарных. Самого взрыва Бернадин не слышала. Когда в дверь позвонили, она встала и пошла открывать. Через стекло увидела пожарного. В открытую дверь пахнуло дымом. Расплавленный металл. Горелая резина. Гарь. Но черную машину еще можно было узнать.

— Мэм, вам известно, что ваша машина загорелась?

Бернадин не ответила.

— Это вы ее подожгли?

Бернадин не ответила.

— Послушайте, мэм, законом запрещено жечь во дворах жилых домов все, кроме небольшого количества мусора.

— Это мусор, — сказала она.

— Вы понимаете, что я имею в виду, мэм. Это нужно делать в специально отведенных местах.

— Я не знала что сжечь то, что тебе принадлежит, на территории, которая тоже тебе принадлежит, — противозаконно.

— Да мэм, так оно и есть. Но зачем же было жечь совсем новый БМВ?

Бернадин не ответила.

Он понимающе посмотрел на нее, прекрасно зная, что она сделала.

— А у вас очень хорошие соседи, мэм, — сказал он. — Это они нас вызвали. Думали, никого нет дома.

— Я им очень признательна.

— Вы знаете, что страховку вам не выплатят?

— Знаю.

— Хорошо, мы еще вовремя успели, хотя внутри, конечно, сильно выгорело, сами видите. — Он потер рукой подбородок. Потом вздохнул. — Могу я вас попросить? Соседям будет спокойнее и нам меньше работы. В следующий раз, когда надумаете жечь костер, выберите что-нибудь поменьше, подешевле и постарайтесь быть поосторожнее.

— Больше этого не случится, — сказала она и закрыла дверь.

На следующее утро Бернадин сделала три телефонных звонка. Она позвонила на работу и сказала что по семейным обстоятельствам до конца недели выйти не сможет. Начальник спросил, не сумеет ли она в четверг приехать хоть на несколько часов, потому что в этот день намечалось закрытие заведения Лангоун, чья собственность в течение двадцати восьми дней находилась у них в качестве залога. И потом, это же ее клиенты, она всю сделку подготовила и люди Лангоуна настаивают, чтобы она присутствовала. „Очень жаль, — заметила Бернадин, — но сделать это придется кому-то другому".

Она позвонила Глории, зная, что по понедельникам Глория ходит по магазинам и, значит, ее нет дома. Оставила сообщение на автоответчике: „Я знаю, Джозеф тебе сказал, что у меня случилось, но я в порядке. Не волнуйся. Я на пару дней уеду в Седону, когда приеду — позвоню. Со мной действительно все в порядке. Небольшая встряска, но в целом ничего". Робин была на работе, так что Бернадин позвонила ей домой и записала практически то же самое.

Следующие четыре дня Бернадин сидела дома. Прочитала шесть книг, ни одной не запомнив. Ни разу не мылась, потому что сразу вспоминала, как Джон всякий раз перед тем, как заняться любовью, а иногда и после, заставлял ее принимать душ. Она до смерти устала ходить чистой. И еще этот дом. Годами она вылизывала его до блеска, но в эти четыре дня все, что брала, она оставляла там, где заблагорассудится. Газеты валялись повсюду. Еда, к которой она так и не притронулась, осталась на столе вместе с коробкой бисквитов, которую не убрал Джон. Бернадин смотрела телевизор, не выключая магнитофон. Часами играла в „нинтендо" и прочую электронную белиберду. Телефон разрывался, но она не решалась снять трубку. Потом. Сейчас у нее нет ни желания, ни сил разговаривать. Нет сил объяснять все это дерьмо. Да и что объяснять? Она выпила таблетку успокоительного, и хотя по старому рецепту можно было купить еще упаковку, выходить из дома не хотелось.

В пятницу утром Бернадин соскочила с постели, осознав, что просидела в доме три дня, не умываясь, не причесываясь, практически голодная, и что воняет в спальне хуже, чем в свинарнике, да и от нее тоже не лучше.

— Ну, этого ты от меня не дождешься, — сказала она вслух и встала.

Сначала она позвонила, чтобы забрали останки машины. Потом почистила зубы, приняла душ, вымыла голову, переоделась, сварила два яйца всмятку, овсянку, поджарила ветчину и тост. И все съела. В спальне вытряхнула переполненную пепельницу, хотела выкинуть и сигареты, но передумала. Заметив шкатулку с драгоценностями Джона, страшно разозлилась, что забыла сунуть ее вместе с остальными вещами.

Прислуга приходила только два раза в месяц, поэтому Бернадин весь день приводила дом в порядок. Когда она, наконец, отнесла два огромных мешка с мусором в гараж, то вдруг заметила, сколько же там хлама — в основном это были вещи Джона, — и просто пришла в ярость. Швырнув мешки с мусором в контейнер, она бросилась в дом, схватила газету и позвонила в отдел объявлений.

— Я хочу поместить объявление в завтрашнем номере о распродаже. Да, у меня есть кредитная карточка. — Она назвала номер „Визы", адрес, номер телефона и продиктовала объявление: „Потрясающая распродажа. Только в субботу! С восьми до часу дня. Скоттсдейл, выгодное предложение! Все за доллар! Приходите и убедитесь!"

Парень, принимавший объявление, спросил, не ослышался ли он, она сказала „нет", и он сказал, что, может, и сам заглянет. Потом она позвонила в агентство по найму „Веселые помощницы" и договорилась, что горничная будет отныне приходить раз в неделю.

Вентилятор под потолком тихо вращался. Присев на стул, Бернадин наконец вспомнила, что же она так и не сделала. Она собиралась позвонить Саванне и сказать, что, пожалуй, ей не стоит у них останавливаться — не очень подходящее время, — но сейчас она даже обрадовалась, что забыла позвонить. Общество, тем более общество лучшей подруги, — это как раз то, что нужно. Бернадин любила Глорию, да и Робин тоже, но Саванне ничего не нужно объяснять, она сама поймет, как у тебя на душе. И извиняться за кислое настроение не придется. С ней легко. И всегда так было. Да, именно Саванна поможет ей встряхнуться. Бернадин заулыбалась и посмотрела на календарь. Она приезжает двадцать шестого. Слава Богу!

Лампочка автоответчика мигала как сумасшедшая, и Бернадин решила наконец прослушать пленку. Пока она перематывалась, она подумала, что наверняка звонили в основном Глория и Робин, и не ошиблась. Робин предложила забрать детей и добавила, что, может, ей и не следует так говорить, но она рада, что этот мерзавец ушел. „Я, конечно, понимаю, тебе не до меня, но знаешь, я встретила одного типа. Такой милый! И полная противоположность Расселу. С лица, правда, так себе, кругленький такой, и, к несчастью, Близнец, но относится ко мне как следует относиться к женщине. Звони", — попросила она.

Бернадин хихикнула. Робин и мужик с заурядной внешностью? Не смешите меня! Глория сказала следующее: „Я тебе все равно не верю, но рада слышать, что ты в порядке. И не надо меня обманывать, такое легко не отбросишь. Если хочешь, я приеду. Кстати, ты пропустила ленч в честь лауреаток премии за достижения в движении черных женщин. В общем, потом тебе расскажу. В любом случае Консультативный совет соберется не раньше чем через месяц, будем готовить „Вечер сестер". Ты, наверное, уже сможешь. И приводи свою подругу. Она не передумала еще переезжать? Жду звонка, не пропадай".

Про ленч Бернадин напрочь забыла. Слава Богу, хоть до собрания еще целый месяц. Иногда от бесконечно пустой болтовни на этих собраниях ее просто тошнило: кто больше зарабатывает или у кого дом больше. Но движение хоть что-то полезное делало, поэтому она и не уходила.

Она сварила кофе и, подогревая молоко, все думала, почему же ей вдруг стало так легко? Так легко, хоть лети. И, хорошенько поразмыслив, вдруг поняла: она свободна! Свободна и может делать все что угодно и как угодно. Как только все утрясется, она сможет открыть свое кафе или заняться каким-то другим бизнесом. Джон постоянно твердил, что ничего у нее не выйдет, слишком рискованно, но теперь-то его разрешения не требуется. У Бернадин даже сердце замерло от таких мыслей. Тут зазвонил телефон, и она, не раздумывая, сняла трубку.

— Вернулась? — спросила Джинива.

— Ага. Я как раз собралась тебе позвонить.

— Хорошо отдохнула?

— Просто замечательно.

— Отлично. И когда собираешься приехать за детьми?

— Да хоть сейчас.

— Они тут у меня целый день ноют „хотим пиццу", так что я их, пожалуй, свожу. Подождешь нас дома. Ключ не потеряла?

— Нет, мам, он у меня на цепочке со всеми остальными. Я буду минут через тридцать, но у меня мало времени, так что побуду с тобой недолго.

— А теперь что ты надумала?

— Устраиваю завтра распродажу. Всякий хлам из гаража.

— Делать больше нечего?

— Да ладно тебе, мам. Там столько барахла, мы им годами не пользуемся. Надоело.

— Ну, давай. Да, кстати. Я вымыла Онике голову и заплела „колосок", так что неделю можешь не беспокоиться.

— Спасибо, мама. До скорого, — сказала Бернадин и пошла за ключами от машины.