Эмиль Брагинский - Солнце в декабре

• Название: Солнце в декабре
• Автор: Эмиль Брагинский
• Издательство: Наука
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1969

В этой книге писатель Э. Брагинский, автор многих комедийных повестей и сценариев («Берегись автомобиля», «Зигзаг удачи» и др.), передает свои впечатления от поездки по Индии. В живой, доступной форме он рассказывает о различных сторонах ее жизни, культуре, быте.

---

…Шофер сел за руль, который находился справа — движение в Индии левостороннее, — и мы покатили от аэродрома Палам по направлению к центру. Мелькнул новый район вроде наших Черемушек — одинаковые стандартные дома. Мелькнули бензоколонки «Эссо» и рядом уже национальная «Индиан ойл». Один за другим пошли роскошные особняки посольств. Среди них и китайское. На крыше на трех языках — хинди, китайском и английском — плакаты с оригинальным текстом: «Долгие годы жизни председателю Мао!».

Вдоль улиц, отбрасывая широкую тень, стояли деревья. Молодые деревца росли внутри железных оградок — защита от коров.

Мы въехали в Новый Дели. Правительственные здания. Особняки в колониальном стиле. Современные коттеджи. Модерн-здания банков и дорогих отелей. Новый Дели, Нью-Дели, построен при англичанах в нашем веке.

Перекрестки оказались шестиугольными: площадь — и от нее не по четыре, как у нас, а по шесть лучей. Это неплохо придумано. Водитель, подъезжая к площади, вынужден снизить скорость. Ему ведь придется ехать по кругу, чтобы затем повернуть на нужную улицу. Для напоминания водителям много дорожных плакатов: «Осторожней!», «Не превышайте скорость!» и т. д. В Дели это особенно важно: большинство водителей не умеет читать…

Миновали торговый центр, знаменитый Коннаут-Плейс. Бесконечные двухэтажные ряды магазинов и колонны внизу, как в ленинградском Гостином дворе. Проехали тибетский базар. Я успел заметить: под навесом на циновках разложены брошки, сережки, всякая ювелирная всячина.

В неожиданной тишине по спокойной дороге прибыли в отель «Джан-патх», по-русски «Народный путь». Вполне современное многоэтажное здание с лужайкой перед входом, с такой же лужайкой во внутреннем дворе. На первом этаже фешенебельные магазины. Бар. Ресторан.

В ресторане официанты в высоких марлевых тюрбанах принесли завтрак: овсяная каша, яичница и кофе, не бог весть какой! Боже мой, стоило ехать в Индию, чтобы есть на завтрак овсянку. Впрочем, овсянку можно было заменить на корнфлекс.

После завтрака я пошел отдохнуть. По номеру разгуливала ворона, самая обыкновенная ворона из Подмосковья. Правда, в отличие от северной родственницы еще более нахальная и, как мне показалось, более черная. Скосила на меня круглый глаз, нисколько не испугалась. Ухитрилась зацепить клювом спичечный коробок и вылетела с ним в окно. Зачем вороне спички? Неужели теперь и птицы втихаря покуривают? Я выглянул: орава ворон и коршунов искала пропитание — на улице, на свалке, в номерах гостиницы. В Индии птицам живется хорошо. Никому не придет в голову кинуть в них камнем или выстрелить из рогатки, вот они и распоясались. Воруют по номерам. Явное следствие доброты, которая, как каждое положительное качество, имеет обратную сторону. Сегодня вороны тащат спички, завтра примутся за чемоданы…

…Мы завтракали в половине двенадцатого. Это из-за того, что поздно прилетели. А в час нас уже пригласили спуститься к ленчу. Те, у кого есть деньги, обедают дважды: от часу до двух — это называется ленч — и в восемь вечера — это называется обед.

— Индийскую кухню или европейскую?

— Индийскую! — ответил я не подумав. Это был первый из опрометчивых поступков, который я совершил в Индии, первый, но далеко не последний.

Индийская еда делается легко. Ее можно готовить не только в Дели или Бомбее, но и в Москве, Харькове или Свердловске — где угодно, было бы желание. Надо взять горсть риса, отварить, потом пожарить или потушить немножко мяса, добавить туда по вкусу двадцать пять пряностей: шафрана, корицы, гвоздики, тамаринда, горчицы, имбиря, мускатного ореха, чеснока, лука, тмина, мака — словом, всего, что подвернется под руку. Теперь, значит, имеется вареный рис, жареное или тушеное мясо и соус из ароматных приправ. Но отсутствует самое главное — перец. Для ленча на двух персон в соус, в рис и в мясо надо положить один килограмм перца. Если перец не очень острый, надо положить полтора кило. Подавать это к столу в таком горячем виде, чтобы при первом прикосновении получался ожог третьей степени. Да, на стол отдельно надо поставить перец, чтобы добавлять по вкусу. Если у вас есть в Индии знакомые, пусть пришлют маленький зеленый перец. Он убивает наповал.

Приготовленный по такому рецепту соус к рису называется «карри». Плов с курицей (сто граммов риса, сто граммов курицы, полкило приправ и килограмм перца) называется «чикен бирияни». Многие индийцы не едят мяса. Но и вегетарианская еда делается по тому же перечному принципу.

Все это дьявольски вкусно, но новобранцу надо после еды оказывать медицинскую помощь. Есть еще еда, великая, называется «тандури-чикен». Это цыпленок, в перце конечно, его запекают в земляных печах при высокой температуре.

Закончив ленч, я побежал в номер и выпил из водопровода всю воду, хотя в Москве дал клятвенное обещание не пить сырой воды. Но я еще не знал про карри…

А потом мы поехали в город. Просто так, без конкретной цели. Город будто подменили. Он зашумел. Загрохотал. Улицы заполнились людьми, а мостовые — черными такси с желтыми крышами, «викториями» — извозчиками с крытой пролеткой, велорикшами — рикшами второй половины века, уже не бегущими босыми по улицам, а едущими по ним на велосипеде, к которому сзади на третьем колесе прицеплена коляска, и, наконец, чисто местным изобретением — «скуттером». Скуттер — это мотоцикл с прицепом. Прицеп в виде домика под холстиной, рваной или целой. Удивительное трясущееся сооружение, которое почему-то не рассыпается на ходу.

Херлуф Бидструп, известный датский художник, сказал о Дании, что это страна, густо населенная велосипедистами. Наверно, он не был в Дели. Велосипед здесь не только признак известного благосостояния, не только роскошь, но и средство передвижения. Расстояния огромны. Автобусов мало. В автобусах давка. Такси, велорикши — за все это надо платить. Велосипед тоже стоит порядочно, но зато уж потом езди себе бесплатно, выписывай по мостовым затейливые кренделя, везя жену на багажнике, а детей на руле. Любой делийский велосипедист мог бы подписать контракт с нашим цирком. Номер проходил бы с успехом…

Несколько минут — и мы оказались в Старом Дели.

Тут уже нет ни тенистых садов, ни особняков, ни просторных улиц. Тут путаница узких переулков, бесконечный базар, двухэтажные и трехэтажные дома, которые толкают соседние и держатся друг за друга, чтобы не упасть. Из домов со вторых этажей выпирают балконы, свешиваются над улочками. Везде рекламы. И, судя по ним, здесь не магазины, а дворцы: «Дворец игрушек» — на маленькой лавке, «Дворец тканей» — на лавке еще меньше. А вот почему-то реклама по-русски: «Обувной магазин Суриндра» и «Кабульский магазин»; в скобках добавлено: «шелк». Здесь зазывают, хватают за руку. Магазины нараспашку, у входа в тесную лавочку вывален весь товар. Покупателей я не видал буквально ни одного. Однако продавцы все равно суетились, разглаживали добро, перебирали — словом, состояли при деле.

Торгуют не только в лавчонках, но и просто у стен. Продают старое тряпье, фрукты, какие-то железки, ножички… На тележках развозят жареные орехи. А вот рыбные ряды. Даже акулу можно купить. И морского рака-лобстера. Неподалеку ряды с фруктами. Самые дешевые из них — бананы… И очередь у продовольственного магазина — это за сахаром. С сахаром плохо, он выдается по карточкам.

В одном из оживленных мест я допустил очередной промах. Вылез с фотоаппаратом и стал снимать великое столпотворение людей, лавок, велосипедов, велорикш и животных — собак и священных коров. Снимал я продавца бананов, к которому пристала такая корова с явным намерением съесть его «бизнес». Ударить корову нельзя, слова на нее не действуют, и парень потихоньку плещет на нее водой. Но корова этого не замечает. Снять мне ничего не удалось: я очутился в плотной толпе нищих. Один из них кричал мне: «Хай ар ю?», т. е. «Как поживаете?» Может быть, он и не знает, что это значит, но это его заработок — кричать иностранцам «хай ар ю» и получать монетку.

Второй раз мы поехали в Старый Дели ночью. Повез нас доктор Тарасов, он работает главным врачом педиатрического госпиталя. Тарасов в Дели четвертый год, можно сказать, старожил, он идеальный спутник, потому что искрится юмором, знает тысячу веселых историй, две тысячи анекдотов и никогда не теряет присутствия духа. Он ездит на дряхлом «Москвиче», у которого в отличие от хозяина вздорный, старческий характер. Иногда он заводится, а иногда не хочет и не заводится. И тогда доктор его уговаривает: «Ну, пожалуйста!», «Будь человеком!».

Ночью над Старым Дели висит сизый смок — густой, едкий дым. Он въедается в горло, добирается до легких. Он поднимается еще вечером от костров, от чадящих казанков. На них готовят пряную, острую пищу, и многие из них топятся до глубокой ночи. Воздух, одежда, все, что ты ешь или пьешь, пропитано запахом, в котором перемешались тысячи запахов и, конечно же, перца и растительного масла.