Барбара Картленд - Влюбленный странник

• Название: Влюбленный странник
• Автор: Барбара Картленд
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-389-05024-2

Драматург Рэндал Грэй рано добился успеха и славы, в него влюблены две восхитительные женщины — знаменитая голливудская актриса и лондонская светская красавица. Но он разрывается между ними, чувствуя себя измученным и несчастным. Нежданная встреча со случайным знакомым, актером и авантюристом Дарси Форестом, и его дочерью-подростком позволила Рэндалу отвлечься от трудного выбора… Когда-то мимолетное вмешательство Дарси уже изменило его судьбу. Откуда Рэндалу было знать, что эта новая встреча перевернет всю его жизнь?

---

Истории Дарси далеко не всегда годились для гостиной, и иногда, когда с ними в комнате была Сорелла, Рэндал смущенно смотрел на девочку, затем на ее отца, стараясь предостерегающим взглядом или движением бровей указать на тот факт, что их беседа не предназначена для детских ушей.

Но Дарси, отлично поняв все, что Рэндал пытался до него донести, только хохотал в ответ.

— На чистые души беседы о сексе нагоняют скуку, — заявлял он. — К тому же Сорелла не слушала. Она никогда меня не слушает. Она слишком много раз все это слышала, не правда ли, киска моя?

Сорелла редко отвечала на такие вопросы, она только внимательно смотрела на отца своими странными зелеными глазами. Сорелла не выдавала своих чувств и выглядела такой тихой и отстраненной, что Рэндал не раз ловил себя на мысли: интересно, о чем думает эта девочка, пока они с ее отцом выпивают, курят и разговаривают с полудня до полуночи?

Рэндал мало что знал о детях, но надо было быть полным идиотом, чтобы не понимать, что Сорелла — необычный ребенок. Прежде всего, она не была навязчивой. Сорелла появлялась за столом во время еды, а как только трапеза заканчивалась, исчезала, ничего не говоря о том, куда идет и что собирается делать.

Сначала Рэндал был от этого в восторге и считал, что деликатность девочки вызвана нежеланием помешать его отдыху. Потом ему стало любопытно.

— Расскажите мне о своей дочери, — как-то попросил он Дарси Фореста, когда, покончив с вкуснейшим обедом, состоящим из устриц, мяса молодого барашка и выдержанного бри, они вытянулись в удобных креслах и раскурили сигары.

— Моя бедная маленькая сиротка Сорелла! — с жаром произнес Дарси. — Мне тяжело говорить о том, как много она для меня значит, хотя отцовство и потребовало от меня немалых жертв. Но это мы опустим. Ребенок — это огромная ответственность, мой дорогой мальчик, чудовищная ответственность, особенно когда одному человеку приходится быть и отцом, и матерью. Но, надо признать, она воздает мне должное.

— Когда умерла ваша жена, неужели не нашлось никакой родственницы, которая могла бы позаботиться о девочке? — спросил Рэндал.

— Никого, совсем никого, — ответил Дарси. — Моя жена, как я, наверное, уже говорил тебе, сбежала из дома, чтобы выйти за меня замуж. И родители оставили ее без единого шиллинга, твердо веря в то, что бедняжка связалась с самим дьяволом во плоти. Не в первый и не в последний раз в моей жизни меня сравнивали с этим джентльменом предосудительного поведения. И все же я считаю, что сделал свою жену счастливой. После того как мы поженились, она начала учиться хореографии и стала балериной. Если бы она начала раньше и с лучшими учителями, то могла бы стать знаменитой. А при сложившихся обстоятельствах она успела порадоваться бурному, хотя и непродолжительному успеху и умерла, как подобает актрисе, оттого, что не хотела разочаровать свою публику. Она простудилась, у нее была горячка, но бедняжка настояла на том, чтобы играть в обоих театрах, где выступала, потому что был второй день Рождества. Она умерла спустя сорок восемь часов, а я не смог предать ее доверие и покинуть дитя, которое она мне оставила.

Рэндал задумчиво посмотрел на Дарси. Он не был готов принять бурлящие в рассказе эмоции на веру. Если миссис Форест пришлось идти танцевать, в то время как ей надо было лежать с температурой в постели, то это наверняка потому, что супруг ее был без работы и семья нуждалась в деньгах. Рэндал в который раз задал себе вопрос, каким же на самом деле отцом был Дарси Форест для своей осиротевшей дочери. Одно дело слушать его басни, полные волнующих подробностей, о любовных связях и интригах, об азартных играх и разгульной жизни, и совсем другое — вспомнить о том, что старый пройдоха везде таскает за собой ребенка, к тому же девочку.

Рэндал догадывался, что от Сореллы была польза в том смысле, что девочка вызывала сочувствие. Рэндал понимал, что нелепая одежда, которую носит девочка, была подарена какими-нибудь знакомыми Дарси женщинами, находившими удобным и милым проявлять внимание к лишившемуся матери ребенку мужчины, чьи объятия и знаки внимания они жаждали принять.

Приятно было думать, что Сорелле достается хотя бы такого рода внимание, потому что, когда Рэндал увидел девочку в купальном костюме, он был потрясен. Сорелла выглядела худой, даже истощенной в своих нелепых платьях с оборочками, которые носила, но без них это были просто кожа и кости.

На ее кремово-белой коже, напоминавшей о цветках магнолии, которую никогда не трогал загар, еще трогательнее выглядели острые маленькие локотки и выступающие ключицы. У Рэндала не было сомнений в том, что Сорелла недоедает, и он подозревал, что в веселых историях Дарси об их прошлом было немало нестыковок.

— Сколько лет Сорелле? — как-то спросил он.

Дарси поколебался несколько секунд, словно раздумывая, говорить ли правду или рискнуть быть изобличенным во лжи.

— Пятнадцать, — наконец неохотно произнес он.

— Пятнадцать! — воскликнул Рэндал. — Я думал, она младше.

— Сорелла проявляет нездоровый интерес к своим дням рождения, — сухо заметил Дарси, и лицо Рэндала расплылось в улыбке.

Он легко мог представить себе Дарси, делающего все, чтобы его дочь оставалась милым ребенком; подросток, расцветающий и превращающийся в девушку, вряд ли был бы полезен для его бесконечных амурных интрижек. Женщины обычно ревнуют к себе подобным, и дочь любовника должна быть милой малюткой, чтобы ее присутствие они могли вытерпеть.

— Да, ей пятнадцать, — недовольно произнес Дарси. — Я все время твержу ей, что она быстро растет и скоро нам надо будет задуматься о ее будущем.

— Вы хотите, чтобы она пошла на сцену? — спросил Рэндал.

Дарси покачал головой:

— У нее нет для этого темперамента. К тому же хорошими актрисами рождаются, а не становятся, а Сорелла почти ничего не знает об актерстве и вообще об искусстве. И еще у нее есть разрушительная привычка всегда говорить правду. Это качество очень раздражало меня в покойной жене, а Сорелла его унаследовала.

Рэндал не смог сдержать улыбки.

— Так какое же будущее вы ей прочите?

Дарси пожал плечами.

— Я не сказал бы, что пренебрегал образованием дочери, — улыбнулся он. — Но образование это не того свойства, которое позволит ей преуспеть. Она отлично может разыграть партию в бридж, и не стоит давать ей тасовать карты, если ваш ход после нее. Кроме того, она говорит на нескольких европейских языках — по крайней мере, достаточно, чтобы не заблудиться в незнакомом городе. Все это ценные достижения, ты должен признать, мой дорогой Рэндал, но из тех, которые вряд ли удастся обратить в еженедельное жалованье.

— Мне жаль девочку, — откликнулся Рэндал.

— Ну что ж, тогда ты, может быть, найдешь для нее какое-нибудь дело, — проговорил Дарси. — Можно научить ее печатать на машинке, и Сорелла станет тогда твоим секретарем.

— Не дай боже! — воскликнул Рэндал. Он представил себе, что подумает Хоппи о Сорелле.

Об этом же он подумал сегодня утром, когда, протянув руку к подносу, чтобы взять два письма, прислоненные к подставке для тостов, увидел, что за ними прячется еще одно.

Маленький, неприметный конверт, надписанный аккуратным, ровным почерком, знакомым ему больше, чем любой другой почерк на свете.

Рэндал взял письмо и, открыв конверт, начал читать его, одновременно наливая в чашку кофе.

На губах его тут же заиграла едва заметная улыбка, а на лице читалась явная симпатия к автору письма.

Мэри Хопкинс поступила к нему на работу секретарем, когда Рэндал только начал делать себе имя в театральном мире. Хоппи — так ее все звали — потом говорила ему, что согласилась на жалованье меньше того, на которое могла бы рассчитывать, поскольку поверила в него.

Рэндал был уверен, что это правда, потому что это было так похоже на Хоппи. Она была исключительной и необычной женщиной во всех отношениях. Средних лет, сухопарая, с седеющими волосами. И все же невозможно было, пробыв в обществе Хоппи самое короткое время, не начать восхищаться этой женщиной и любить ее.

Это Хоппи заставляла Рэндала работать, пока он не начинал почти что молить ее о пощаде. Это Хоппи организовывала его жизнь и его популярность, имела дело с его управляющими и агентами и, в конце концов, даже с его любовными историями. Как сказал ей однажды Рэндал в приступе отчаяния, она была куда настойчивее, чем могла бы быть жена, и куда требовательнее, чем любовница.

Хоппи только смеялась над всем этим и продолжала вести Рэндала твердой рукой к еще более выдающимся успехам. Но, заставляя Рэндала уважать желания и требования широкой публики, для которой он работал, Хоппи могла в два счета рассмешить его, продемонстрировав абсолютное равнодушие к тому, что большинство людей считают важным.