Александр Амфитеатров - Дон Жуан в Неаполе

• Название: Дон Жуан в Неаполе
• Автор: Александр Амфитеатров
• Жанр: Драматургия

Алекса́ндр Валенти́нович Амфитеа́тров (14 [26] декабря 1862, Калуга — 26 февраля 1938, Леванто, Италия) — прозаик, публицист, фельетонист, литературный и театральный критик, драматург, автор сатирических стихотворений (псевдонимы Old Gentleman, Московский Фауст и др.).

---

ДОНЪ ЖУАНЪ. Ты слишкомъ взыскателенъ. Нельзя же требовать, чтобы въ полиціи служили благородные рыцари, ученые профессора и принцы крови. Въ нѣкоторыхъ странахъ, говорятъ, и это бываетъ, но до Неаполя, слава Богу, еще не дошло.

НИЩІЙ. Насчетъ политики — это онъ вретъ, синьоръ, — не съ его рожею заниматься политикою: самая пасквильная рожа. Но что онъ былъ лакеемъ, это несомнѣнно: лакейство сквозитъ изъ каждой поры его тѣла. Я полагаю — вся его испанская политика состояла въ томъ, что онъ стибрилъ малую толику деньжишекъ изъ кассы своего барина. И подумать, что эта образина жената на самой красивой женщинѣ Неаполя.

ДОНЪ ЖУАНЪ. Итакъ, его жена — эта дама…

НИЩІЙ. Которую вы преслѣдовали.

ДОНЪ ЖУАНЪ. Ты видѣлъ?

НИЩІЙ. Не видѣлъ, синьоръ: сегодня вторникъ, — я слѣпъ и не имѣю права видѣть, но слухъ и чутье замѣняетъ мнѣ зрѣніе. Пошли вамъ, мадонна, успѣха.

ДОНЪ ЖУАНЪ. Можешь ли ты снести вотъ эту записку въ Портичи?

НИЩІЙ. Сколько угодно, синьоръ. Если бы въ четвергъ — другое дѣло: въ четвергъ я буду разбитъ параличемъ.

ДОНЪ ЖУАНЪ. Тамъ, во дворцѣ Эспартеро, ты спросишь дона Фернандо ди-Кустоцца.

НИЩІЙ. Слушаю, синьоръ.

ДОНЪ ЖУАНЪ. Это я.

НИЩІЙ. Эччеленца!

ДОНЪ ЖУАНЪ. Ты найдешь моего денщика Франца, нѣмца, передашь ему записку и скажешь на словахъ, чтобы онъ немедленно шелъ сюда и ждалъ меня вонъ на томъ перекресткѣ. Вотъ еще золотой, — надѣюсь, онъ придастъ остроту твоему зрѣнію и возвратитъ быстроту твоимъ параличнымъ ногамъ. (Уходитъ.)

НИЩІЙ. Синьоръ, вы творите чудесъ больше, чѣмъ Санъ-Дженнаро. Лечу быстрѣе вѣтра. (Бѣжитъ и натыкается на входящихъ въ переулокъ Лепорелло и дона Ринальдо. Къ нимъ.) Чортъ бы васъ бралъ! Что вы, слѣпые, что ли? Чуть не сбили съ ногъ бѣднаго слѣпорожденнаго!

Лепорелло и донъ Ринальдо.

ЛЕПОРЕЛЛО. Итакъ, братъ мой, вы предполагаете…

ДОНЪ РИНАЛЬДО. Не предполагаю, почтеннѣйшій донъ Эджидіо, но положительно утверждаю, что честь ваша въ опасности исчезнуть.

ЛЕПОРЕЛЛО. А этой опасности она у меня не испытывала даже, когда — царство небесное — покойный мой господинъ стегалъ меня хлыстомъ по спинѣ. Вообще, честь странная штука, донъ Ринальдо. Что она смѣется у тебя, только и узнаешь, когда она въ опасности исчезнуть. Въ обычное время она самая потаенная изъ всѣхъ невидимокъ.

ДОНЪ РИНАЛЬДО. Жена ваша…

ЛЕПОРЕЛЛО. Добродѣтельная женщина, донъ Ринальдо, клянусь вамъ моею честью, которая въ опасности. Чрезвычайно добродѣтельная женщина. Когда я гляжу въ зеркало, то всегда думаю: будь я Габріэлла, я — чортъ возьми — не сумѣлъ бы остаться добродѣтельнымъ. Будь я собственною моею женою, я поставилъ бы рога самому себѣ, донъ Ринальдо.

ДОНЪ РИНАЛЬДО. Ея добродѣтели никто у нея не отнимаетъ. Но знаете ли вы, что капля долбитъ камень? Упорное преслѣдованіе побѣждаетъ самую благонадежную добродѣтель. Нѣтъ женщины, донъ Эджидіо, которая устояла бы противъ хорошо влюбленнаго мужчины, разумѣется, если онъ не похожъ на всѣхъ звѣрей сразу.

ЛЕПОРЕЛЛО. Не говорите объ этомъ съ такою докторальностью, братъ мой. Ученаго учить — только портить… Вы еще бѣгали по Санта Лючіи маленькимъ амурчикомъ, не подозрѣвая, что на свѣтѣ есть не только черная сутана, но даже просто штанишки, а я уже былъ, по меньшей мѣрѣ, баккалавромъ нѣжной науки. И при чьей каѳедрѣ! О, мой покойный баринъ! Вотъ былъ профессоръ любви!

ДОНЪ РИНАЛЬДО. По назначенію?

ЛЕПОРЕЛЛО. За кого вы насъ принимаете? Всегда по избранію… Миръ его праху. Я сомнѣваюсь, что его грѣшная душа попала не то что въ рай, а хотя бы въ чистилище. Но, если онъ въ аду, и если у сатаны есть жена… не поздравляю я бѣднаго чорта: у него рѣжутся теперь новые рога.

ДОНЪ РИНАЛЬДО. Вашъ бывшій господинъ…

ЛЕПОРЕЛЛО. Былъ единственнымъ человѣкомъ, донъ Ринальдо, опаснымъ моему супружескому счастью. Противъ всѣхъ остальныхъ я застрахованъ.

ДОНЪ РИНАЛЬДО. Вотъ какъ! Любопытно знать, чѣмъ именно?

ЛЕПОРЕЛЛО. Во-первыхъ тѣмъ, что, какъ я уже имѣлъ честь вамъ замѣтить, жена моя добродѣтельная женщина.

ДОНЪ РИНАЛЬДО. А я уже имѣлъ честь замѣтить вамъ въ отвѣтъ, что добродѣтель жены вашей, какъ и всякая другая, граничитъ съ порокомъ. Учредите на границѣ зоркую таможню, чтобы амуръ не провезъ къ вамъ контрабанду.

ЛЕПОРЕЛЛО. Во-вторыхъ, тѣмъ, что, благодаря покойному барину, — нѣтъ въ Европѣ человѣка, болѣе меня постигшаго тайны любви. Я знаю всѣ штуки, всѣ хитрости и подвохи господъ ухаживателей за хорошенькими женами пожилыхъ мужей… Нѣтъ любовной мины, на которую я не не могъ бы отвѣтить контръ-миною, нѣтъ засады, которую я обратилъ бы на голову моего же врага. Э! да что тутъ толковать! Рога — для меня анахронизмъ. Они умерли въ ту ночь, когда черти взяли моего покойнаго господина.

ДОНЪ РИНАЛЬДО. Однако, мужская красота…

ЛЕПОРЕЛЛО. Она умерла въ ту же печальную ночь, донъ Ринальдо.

ДОНЪ РИНАЛЬДО. Печальную?

ЛЕПОРЕЛЛО. Ну, да, для моего господина. Послѣ него я уже не видалъ истинно красиваго мужчины.

ДОНЪ РИНАЛЬДО. Сказать правду, донъ Эджидіо, я думаю, что соперничать съ вами можетъ и не истинно красивый мужчина.

ЛЕПОРЕЛЛО. Попробуйте!

ДОНЪ РИНАЛЬДО. Женщины любятъ молодость, а вы таки порядкомъ стареньки.

ЛЕПОРЕЛЛО. Старъ, да пѣтухъ, говоритъ пословица.

ДОНЪ РИНАЛЬДО. Лысина ваша тоже мало служитъ вамъ къ украшенію.

ЛЕПОРЕЛЛО. Богъ прибавляетъ людямъ лба за мудрость.

ДОНЪ РИНАЛЬДО. Вы нѣсколько рябоваты.

ЛЕПОРЕЛЛО. И, тѣмъ не менѣе, миловиденъ.

ДОНЪ РИНАЛЬДО. Не нахожу.

ЛЕПОРЕЛЛО. А я нахожу. Милый другъ, вы не знаете моей Габріэллы. Эта женщина не изъ тѣхъ вертушекъ, что продаютъ свою супружескую вѣрность за пару черныхъ усовъ и пѣсенку подъ аккомпаниментъ мандолины. Она цѣнитъ въ мужчинѣ только внутреннія достоинства.

ДОНЪ РИНАЛЬДО. А они у васъ есть?

ЛЕПОРЕЛЛО. Есть — вотъ, ей Богу, есть!

ДОНЪ РИНАЛЬДО. Отчего же ихъ никто не видитъ?

ЛЕПОРЕЛЛО. Оттого, что, если бы всѣ видѣли мои внутреннія достоинства, они были бы уже не внутренними, а внѣшними. Я скроменъ, донъ Ринальдо, и держу свои достоинства про домашній обиходъ. Кто угощаетъ своими достоинствами постороннюю публику, у того они скоро расходуются. Габріэлла знаетъ меня слишкомъ хорошо и никогда не промѣняетъ на какого-нибудь щеголя съ перомъ.

ДОНЪ РИНАЛЬДО. Однако, клянусь, что этого унтеръ-офицера она слушала съ удовольствіемъ. Онъ напѣвалъ ей свои пѣсенки отъ самого Толедо до нашего переулка.

ЛЕПОРЕЛЛО. И вы все время слѣдили за ними?

ДОНЪ РИНАЛЬДО. Да.

ЛЕПОРЕЛЛО. По такой-то жарѣ?

ДОНЪ РИНАЛЬДО. Чего не сдѣлаешь для пріятеля?

ЛЕПОРЕЛЛО. Особенно, если у пріятеля есть хорошенькая жена, за которою безуспѣшно ухаживаешь.

ДОНЪ РИНАЛЬДО. О, донъ Эджидіо!

ЛЕПОРЕЛЛО. И которую ревнуешь ко всякому встрѣчному.

ДОНЪ РИНАЛЬДО. Какъ дурно вы толкуете мои добрыя намѣренія.

ЛЕПОРЕЛЛО. Въ томъ числѣ и къ ея собственному супругу.

ДОНЪ РИНАЛЬДО. Если вы такъ понимаете мое участіе къ вамъ, то отчего вы не закроете для меня дверей своего дома?

ЛЕПОРЕЛЛО. Оттого, что нѣтъ лучшей страховки для мужа, какъ держать при женѣ такого влюбленнаго, котораго она терпѣть не можетъ.

ДОНЪ РИНАЛЬДО. Гм! гм!

ЛЕПОРЕЛЛО. Несчастный влюбленный, донъ Ринальдо, подобенъ собакѣ на сѣнѣ: самъ не съѣстъ и другимъ не дастъ.

ДОНЪ РИНАЛЬДО. Не слишкомъ ли вы самонадѣянны?

ЛЕПОРЕЛЛО. Развѣ вы не выслѣдили унтеръ-офицера?

ДОНЪ РИНАЛЬДО. Положимъ.

ЛЕПОРЕЛЛО. И слѣдите, почтенный донъ Ринальдо, какъ можно пристальнѣе слѣдите! Не знаю, дѣлаетъ ли это вамъ честь, но мнѣ, во всякомъ случаѣ, доставляетъ удовольствіе,

ДОНЪ РИНАЛЬДО. Чортъ бы васъ бралъ!

ЛЕПОРЕЛЛО. Какое благочестивое пожеланіе!

ДОНЪ РИНАЛЬДО. Мое дѣло было предупредить васъ, ваше дѣло воспользоваться моимъ предостереженіемъ. Признаюсь, я былъ бы почти радъ, если бы ваша глупая самоувѣренность увѣнчалась достойнымъ васъ головнымъ уборомъ. (Уходитъ.)

ЛЕПОРЕЛЛО (одинъ). Этотъ сластолюбивый попенокъ перегрызетъ горло всякому, кто вздумаетъ смотрѣть на мою Габріэллу сладкими глазами. Если издохнетъ моя дворовая собака, онъ охотно сядетъ въ конуру, чтобы по ночамъ лаять на распѣвателей серенадъ. Однако, этотъ унтеръ-офицеръ что-то сильно тревожитъ его. Пойду и сдѣлаю Габріэллѣ осторожный допросъ… Я вѣрю ей, какъ этому солнцу, ходящему въ небѣ, но вѣдь и солнце затмевается.