Энвер Ходжа - Хрущевцы

• Название: Хрущевцы
• Автор: Энвер Ходжа
• Издательство: Русь
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1996

Книга личных воспоминаний одного из руководителей Албанской партии Труда об отношениях руководителей коммунистических партий в 1950–1960-х годах.

---

— Во-вторых, — сказал он далее, — проблемой для вас является разведение овец, — и спросил меня о количестве овец, о настриге шерсти, о надое молока, о мясе и т. д. После моих ответов он продолжил:

— Овцы должны стать для вас другим большим достоянием. Вам надо создавать тонкорунную породу овец. У вас есть пастбища, — сказал он, — так что можете разводить овец. Поэтому найдите самую подходящую породу, наладите искусственную случку в широком масштабе и увеличивайте их поголовье.

Указав нам и «второй путь» развития, Хрущев перешел к «третьему пути», способному вывести нас на свет. Он был связан с рыбой.

— Рыба, — сказал он, — другое большое для вас богатство. В Скандинавских странах, например, в Норвегии, создали такое огромное рыбное богатство, что не только народ в обилии есть рыбу, но и вывозят большие количества Они ловят не только в территориальных, но и в открытых водах. Так делайте и вы, — ориентировал Хрущев, — чтобы рыба стала для Албании большим богатством. Вам обязательно надо сделать это, а мы поможем вам и направим к вам специалистов, флот и др.

Оттого, что первые три «пути» ошеломили меня, я с огромным любопытством ждал «четвертого пути». И вот выяснился и он.

— Важное значение для вас, — сказал он, — имеет и цитрусоводство. Цитрусы также должны стать для вас другим огромным богатством, ибо лимоны, грейпфруты, апельсины и т. д. пользуются большим спросом.

Таковы были его установки «на строительство социализма» в Албании! Под конец он добавил:

— Надо думать и о других богатствах, как, например, о минералах, но главное это то, что я упомянул. Мы поможем вам развивать хлопководство, цитрусоводство, рыболовство и овцеводство. Все эти вопросы, — закончил он, хорошенько надо изучить и вам и нам, и мы уверены, что таким образом Албания скоро станет примером для Греции, Турции и Италии.

Не было смысла вступить в полемику в связи с его «жемчужинами». Я поблагодарил его за «советы» и мы распрощались.

Теперь все становилось яснее. Совет Экономической Взаимопомощи рекомендует решать наши экономические проблемы с Хрущевым; Хрущев рекомендует решать их с помощью хлопка, овец и… по щучьему велению.

Все эти взгляды и действия, рассмотренные в совокупности других политических идеологических, военных и других проблем, еще больше убеждали нас в том, что дела в иашем лагере, прежде всего в Советском Союзе, шли по наклонной плоскости. Предстояли другие события, и мы, интенсивно переживая их, должны были дальше учиться и серьезнее готовиться к грядущим битвам.

4. Пробный камень

Хрущев стремится к Югославии. Первый сигнал флирта: советское письмо в июне 1954 г.; Хрущев взваливает на Информбюро вину за измену югославского руководства. Усиленная и сердечная переписка между Хрущевым и Тите. Решение Хрущева реабилитировать ренегатов. Наше категорическое возражение: майское и июньское письма 1955 г. Беседа с послом Левичкиным: «как это можно так просто и в одностороннем порядке принимать подобные решения?». Настойчивое приглашение поехать «на отдых» в Советский Союз! Встреча с Сусловым. Микоян звонит в полночь: «Встречайся с Темпо, разглаживайте расхождения». Встреча с С В. Темпо.

Все, что происходило в Советском Союзе после смерти Сталина, беспокоило нашу партию и ее руководство. Конечно, в этот период, особенно до XX съезда, наши подозрения основывались на отдельных фактах, которые советские руководители прикрывали обильной демагогией. Но как бы то ни было, их поведение на встречах с нами, их действия внутри страны и за рубежом привлекали наше внимание. Особенно неприятными были для нас флирты Хрущева с Тито. Мы с нашей стороны продолжали вести самую ожесточенную борьбу с титовским югославским ревизионизмом и отстаивали правильные, марксистско-ленинские позиции Сталина и Информбюро в отношении югославских ревизионистских руководителей. Мы поступали так не только при жизни Сталина, но и в переходный период, пережитый Советским Союзом после смерти Сталина, и после победы путча Хрущева, когда тот вершил закон, и после его ниспровержения. И мы такую позицию будем всегда занимать в отношении югославского ревизионизма, вплоть до его полного идейного и политического разгрома.

Мы бдительно и с пристальным вниманием следили за каждым действием Хрущева. С одной стороны, мы замечали, что вообще против Сталина не высказывались, говорили о единстве социалистического лагеря с Советским Союзом во главе, Хрущев в своих выступлениях бросал в американский империализм «бомбы^, скользко критиковал иногда титизм;

Другой стороны, он размахивал перед ними белым флагом примирения и подчинения. В этой обстановке мы проводили курс на дружбу с Советским Союзом, боролись за сохранение и укрепление этой дружбы, причем для нас это было не тактикой, а принципиальным вопросом. Тем не менее мы не оставляли без ответа случаи порочных действий и отклонения от линии.

Для нас борьба с американским империализмом и югославским титизмом была пробным камнем, критерием марксистского подхода к поведению Хрущева и хрущевцев. Правда Хрущев болтал против американского капитализма и империализма, однако нам не нравились те три или пять его повседневных приемов и встреч со всякого рода американскими сенаторами, миллиардерами, дельцами. Хрущев стал клоуном, выступавшим целый день и каждодневно, уроняя достоинство Советского Союза.

«Внешний враг у нас под ногами, мы зажали его в кулак, мы можем разбить его в пух и прах атомными бомбами» — кричал он в своих выступлениях с утра до поздней ночи. Тактика его заключалась в следующем: создать эйфорию внутри страны, поднять престиж своей клики в странах народной демократии и дать американцам и мировой реакции понять, что, независимо от пышных слов, «мы уже не за мировую пролетарскую революцию, мы хотим тесного сотрудничества с вами, мы нуждаемся в вас, и вы должны понять, что мы меняем цвет, совершаем крутой поворот. На этом повороте мы натолкнемся на трудности, поэтому так или иначе вы должны помочь нам».

К югославскому вопросу, который был нам ясен, поэтому мы и не двигались с нашей позиции, хрущевцы относились волнообразно, с приливами и отливами. Хрущевцы то ссорились, то сходились с югославскими руководителями. Когда ссорились с титовцами, советские ревизионисты подтверждали нашу правоту, а когда сходились с ними, убеждали нас смягчить свое отношение к титовским ревизионистам.

Хрущев не сводил глаз с югославского руководства и стремился, если не подчинить себе, то по крайней мере во что бы то ни стало перетянуть его на свою сторону. В лице Тито он, естественно, искал и идейного союзника, и руководителя, которому он, как «старший брат», должен был покровительствовать. Иными словами, Тито был любимцем Хрущева, ибо он первым атаковал Сталина и отрекся от марксизма-ленинизма. В этом они полностью сходились, но в то время, как лидер Белграда орудовал без маски, Хрущев старался сохранять маску. На международной арене Тито стал любимым «коммунистом» американского империализма и мирового капитализма, которые сыпали его помощью и кредитами, чтобы тот лаял на советское государство и советский строй и в то же время продавал Югославию иностранным капиталам.

Хрущев старался маневрировать Тито в свою пользу, чтобы как нибудь сбавить его тон в выступлениях против советского строя, перебить американскому агенту в Белграде большой аппетит в его борьбе за подрыв советского влияния в странах народной демократии, насадить в Югославии хрущевские ревизионистские взгляды и сдержать прямой курс руководства Белграда на западный образ жизни, на американские капиталы.

В свою очередь, Тито уже давно мечтал о перемещении эпицентра руководства так называемого коммунизма из Москвы в Белград, чтобы Белград заменил Москву в Восточной и Юго-восточной Европе: Осуществление плана Тито было задержано его разрывом со Сталиным, который обнаружил и решительно изобличил это коварное деяние ренегата. При помощи американцев теперь, видя, что Хрущев и его группа подрывали дело Ленина и Сталина Тито снова вытащил этот план.

Между Хрущевым и Тито — этими лидерами современного ревизионизма должна была происходить долгая и сложная конфронтация, то умеренная, то острая, то бранью и атаками, то заискиванием и улыбками. Но как ссорясь, так и обнимаясь, ни одна из сторон не поступала на основе и в интересах марксизма-ленинизма, независимо, от якобы марксистских словес и фразеологии, независимо от клятвы Хрущева в том, что он, мол, боролся за возвращение Тито на позиции марксизма-ленинизма. Антикоммунизм лежал в основе их взаимоотношений; с позиции антикоммунизма оба эти мужичонки, каждый в своих интересах, делали все, чтобы подчинить себе друг друга.

Наша партия внимательно прослеживала этот процесс, храня при этом самую высокую бдительность. Его дальнейшее развитие должно было еще больше убедить ее в том, кем были Хрущев и хрущевцы, что они представляли в Советском Союзе и в международном коммунистическом и рабочем движении.