Игорь Русый - Время надежд (Книга 1)

• Название: Время надежд (Книга 1)
• Автор: Игорь Русый
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Для контрудара под Смоленском Верховный главнокомандующий приказал взять три механизированных корпуса и артполки резерва у Юго-Западного фронта. И Невзоров должен был ускорить отправку эшелонов.

Маленький транспортный самолет их приземлился у деревни западнее Киева. Едва Невзоров спустился на землю, как подбежавшие бойцы начали маскировать самолет ветками, обставлять копнами соломы. Откудато волнами докатывался грохот.

- Бомбят на шляху, - пояснил аэродромный механик, вытирая руки о замасленный комбинезон. - С утра бомбят. Тут "мессеры" летали. Чуть не угодили под них.

Он вытер грязным рукавом потное лицо и покатил к самолету железную бочку, покрашенную для маскировки в зеленый цвет. Через поле от села мчался открытый юркий "газик", вихляя, заваливаясь на рытвинах. "Газик" остановился у крыла самолета.

- Слушай, дорогой! - крикнул летчику, поднимаясь с сиденья, невысокий черноволосый капитан с темным лицом и крупным носом. - Кого привез? Привез кого-нибудь?

- Меня он привез, Арутюнов, - сказал Невзоров.

- Костя?.. Ей-богу Костя! - Арутюнов спрыгнул на землю. - Откуда взялся? Ты уже подполковник.

Вах!

И, тряся руку Невзорова, он с быстротой пулеметной очереди выговаривал:

- Сколько лет не виделись? Пять, шесть лет не виделись. И ты уже подполковник! Откуда прилетел, дорогой? А нам звонят: встречайте представителя генштаба.

- Все правильно, - улыбнулся Невзоров. - Это я.

- Ты и есть представитель?

Арутюнов отступил на шаг, вытянулся и, сверкая большими черными глазами, доложил:

- Капитан Арутюнов прибыл, чтобы доставить вас к месту.

- Поехали, Жора, - кивнул Невзоров.

- Все ждал, - говорил Арутюнов, усаживаясь на заднее сиденье. Генерала ждал, кого хочешь ждал, а тебя не ждал. Из нашего училища тебя первого встречаю. И в генштабе теперь!

- А помнишь, как спасал меня?

- Когда ты удрал в самоволку? На свидание? И я три наряда схлопотал. Вот жизнь была! Слушай, ты ведь женился! Аи какая девушка! Я не тебя спасал, я из-за нее готов был и десять нарядов получить. Мой привет ей!

- Дело в том, - сказал Невзоров, - что мы разошлись. Год уже...

- Зачем разошлись? - непонимающе уставился на него Арутюнов. - Не может быть! Как любила тебя!

Все курсанты завидовали. Я завидовал. Не может быть!

- Может, - вздохнул Невзоров. - Оказывается, и это может быть.

- Да-а, - глаза Арутюнова как-то вдруг потухли. - Совсем разошлись?

- Совсем, - глухо ответил Невзоров.

- Да-а, - повторил Арутюнов. - Как сказал один француз: лучший монолог женщины - это ее поцелуй.

И, в отличие от всех других монологов, чем он дольше, тем интереснее.

- Это к чему? - спросил Невзоров.

- Разговаривал, наверное, очень много... Едем, - добавил он, кивнув молодому шоферу в пропотевшей гимнастерке, с румяным, толстощеким лицом. В штаб едем!

Через полчаса Невзоров уже сидел в хатке, где располагался оперативный отдел штаба фронта, и Арутюнов указывал ему по карте движение войск. За стенкой беспрерывно зуммерили телефоны, и охрипшие голоса вызывали штабы армий, корпусов, дивизий, отдавали различные приказы, запрашивали наличие артиллерийских снарядов, боевой техники, выясняли обстановку.

- А здесь их танки прорвались к Житомиру, - говорил Арутюнов. - Теперь они должны где-то еще устроить прорыв. Мы уж знаем. И Ставка отбирает резерв.

- На Западном фронте обстановка еще сложнее, - заметил Невзоров.

- Они там портачат, а мы должны своими корпусами бреши затыкать?

- К Вязьме прорываются две немецкие танковые армии, - сухо ответил Невзоров. - Где ваши корпуса?

- Думали, что задержим? И тебя прислали, - усмехнулся Арутюнов, кивнув на окно. - Слышишь музыку? Еще ночью стали отводить корпуса. Это бомбят дороги. Командующий фронтом у нас точно выполняет приказы.

Тиская ладонью подбородок, он уже снова глядел на карту и последнюю фразу так невнятно проговорил, что трудно было понять: одобряет за это или осуждает командующего.

Помолчав, он спросил:

- А слышал про наши дела, про Вашугина?

- Подробностей только не знаю.

- Подробности такие. Ставка приказывает наступать. Вашугин с КП армии организовывает наступление дивизии. Дивизия прорывается в тыл немцев.

И противник отходит. Но затем ударяет по флангам.

И брешь закрыть нечем... Вашугин такой человек был:

не умел прощать ошибки себе. Доложил он командующему, вышел, чтобы не мешать работе, и застрелился. А все потому, что сил фронту не хватает... У командующего железные нервы. Я бы на его месте ни за что резерв не отдал.

- Поэтому ты не на его месте, - сказал Невзоров.

- Верно, - кивнул Арутюнов. - А помнишь, как в училище мечтали стать лейтенантами?

- И ели халву из посылок твоих родителей.

- Халву я с детства терпеть не мог, - весело блеснул глазами Арутюнов.

- Зачем же ее присылали?

- Отцу написал, что есть у меня друг, который любит халву.

- И сам тоже ел.

- Что не сделаешь ради друга! Нам бы вот еще хоть на три дня задержать у себя артиллерию.

- Ну, брось! Я должен сообщить, как отправляют эшелоны.

- Ладно, - вздохнул Арутюнов. - Теперь знаю, почему тебя любят женщины и начальство.

Хата затряслась от близких тяжелых разрывов.

- Где бомбят?

- Аэродром.

- Тот? - забеспокоился Невзоров.

- Рядом. Из пустых ящиков самолеты устроили.

Веток накидали... Перед этим они склады липовые расколотили. Шесть налетов было. А как догадались, то вымпел сбросили. - Арутюнов из кармана гимнастерки вынул бумажку.

Невзоров прочитал написанное корявыми буквами:

"Сучин сын ты, Иван".

- Отдам члену Военного совета Рыкову на память, - сказал Арутюнов. Его придумка.

И в этот момент у хатки громко застучали о рельс.

- Э-э, - Арутюнов глянул на потолок. - Летят...

Они вышли на крыльцо. Пять "хейнкелей" летели клином. По улице гнали коров. У сруба колодца сгрудились женщины с коромыслами, наверное уже привыкшие к гулу самолетов. На дворе толстая, коротконогая молодуха, выпустив из хлева бычка, пыталась загнать его обратно.

- Тащи за хвост. Иль приласкай, - деловито советовали ей связные, курившие самокрутки, лежа у плетня, возле мотоциклов. - Он ведь мужик, дура баба. Ласку требует...

- Чтоб вам языки перекосило, - огрызнулась молодуха.

Невзоров увидел, как от "хейнкеля", летевшего над селом, отделился большой предмет. Он, кувыркаясь, падал, и вдруг разнесся жуткий визг со скрежетом, будто заползавший под кожу.

- Мама родная! - ахнул часовой, приседая у крыльца.

- Э-э, - свистяще выдохнул Арутюнов. Глаза его округлились.

А вой нарастал. Отпустив бычка, молодка в страхе присела.

- Батюшки! - тоненько вскрикнула она и метнулась к стожку возле хлева, йак-то сразу нырнув головой в сено. Остались видны лишь ее толстый зад и дрыгавшие короткие босые ноги. К этому стожку кинулся пожилой связной, уткнулся возле ее ног.

Невзоров и Арутюнов одновременно упали, растянулись на мокрой еще после дождя земле. Невзоров ждал чудовищного взрыва, но услыхал лишь, как визг оборвался звяканьем.

И потом донеслись голоса:

- Не разорвалась!.. Бочка это... Железная бочка.

С-под бензина. И дырки в ней...

- Пра, обыкновенная... Ну, трясучка их задави!

Штуковину выдумали.

- Ревела-то как, аж в печенках засвербило.

Связной, уткнувшийся в стожок, приподнял голову, рукой вытирая широкое, облепленное сеном лицо. Кося глаза на дергающиеся ноги молодухи, он покрутил носом, сплюнул:

- Тьфу ты, неладная! - И, увидев смеющиеся лица бойцов, добавил: - А нечего рыготать. Все, как тараканы, елозили... Сомлела бабенка...

Рассмеялся и Арутюнов, отряхивая колени:

- Понимаешь, обыкновенная бочка... Идем!

- У меня к тебе одна просьба, - сказал Невзоров. - Лейтенанты Сергей Волков и Андрей Жарковой. Из какой-то десантной бригады.

- Повидать надо?

- Хотя бы адрес узнай.

- Какой разговор! Все узнаю, - пообещал Арутюнов. - Едем на железную дорогу. Там грузятся два мехкорпуса и артиллерийские полки.

- Три мехкорпуса.

Арутюнов посмотрел на часы:

- Третий уже сорок минут, как бой ведет. Что делать? Из боя танки не отзовешь...

VIII

Рано утром Гитлер вызвал к себе начальника абвера и члена ЦК национал-социалистской рабочей партии адмирала Канариса. Дожидаясь приема, адмирал разгуливал в большом холле, обставленном турецкими диванами На журнальных столиках, в чугунных вазах торчали букетики полевых нарциссов, которые у древних римлян были символом победы, а у греков считались хранителями могил безымянных воинов. Шторы с вытканными медью эпизодами тевтонских битв едва пропускали свет хмурого неба. И маленькая, худощавая фигурка адмирала в штатском сером пиджаке как бы терялась на фоне этих громадных, закованных в латы рыцарей.

Адмирал думал о том, что заставило Гитлера неожиданно покинуть ставку и вернуться в Берлин. Его светлые, будто хрустальные, глаза ничего не выражали, а лицо со щеками оливкового цвета, крупным носом, высоким, рассеченным продольной морщиной лбом казалось приветливо-спокойным. Он лишь часто и нервно приглаживал узкой ладонью белые, рано поседевшие волосы. У адмирала было немало завистников среди окружения Гитлера. Этот странный вызов мог означать и крупные неприятности.