Иван Сотников - Чудо-камень

• Название: Чудо-камень
• Автор: Иван Сотников
• Издательство: Башкирское книжное издательство
• Жанр: Детские приключения
• Год: 1975

Юные геологи нашли в Зауралье диковинный камень. В естественном состоянии он мало чем примечателен, и его нелегко подчас отличить от других сородичей. Однако стоит его отшлифовать, и камень заиграет нежной зеленой окраской с голубоватыми оттенками. Это нефрит. Ему издавна приписывались многие волшебные свойства, а восточные народы считали его священным камнем.

В повести «Чудо-камень» и рассказывается о приключениях юных геологов, открывших месторождение нефрита.

Это повесть о романтике поиска, о силе дружбы, возвышающей человека, о возмужании характера и воли, об учителе, умеющем разжечь в детской душе искру любви ко всему доброму и высокому.

---

— Ты, Алька, тщеславная.

— Вовсе нет, просто хочу, чтобы все мы нашли много…

— Ладно тебе читать мораль! — отмахнулся Юрка. — Нечего меня воспитывать.

— А почему не воспитывать, если ты не прав? — заговорил Платон Ильич. — Других ты осуждаешь, то не так, это не эдак. А сам нетерпим к любому замечанию.

— Должен же человек быть самим собой или только слушать других и быть попугаем? Как вы думаете?

— Слушать других — вовсе не значит быть попугаем.

— Платон Ильич, не будемте, а? Обещали же не воспитывать.

— А я не воспитываю — сам воспитываюсь.

— Это как?

— Просто гляжу на людей и ищу, что у них хорошего. У одних — одно, у других — другое. У каждого есть чему поучиться. Что нравится, что дорого, то и перенимаю. А что тебе нравится у меня, бери, пожалуйста. Ничего не жаль.

Юрка иронически хмыкнул.

— И знаешь, у каждого есть чему поучиться.

— И у меня? — Юрка даже приостановился и изумленно поглядел на Платона Ильича.

— Конечно. Вот гляжу-гляжу и думаю, есть же и у тебя что-то хорошее. Есть же!

— Интересно.

— Хочешь верь, хочешь нет, а мне, право, хотелось бы у тебя чему-то поучиться.

— Вы и так ученый, — уклончиво ответил Юрка. — Чему же у меня учиться?

— Ну, скажем, стремлению к самостоятельности, критическому отношению к инертности, к слепому подражанию, упорству в учебе. Видишь, есть чему. И на мой взгляд, у каждого — свое хорошее, свой талант. И каждый человек может придать ему блеск, дать силу, а может и погубить.

— Вы хитрый! — безобидно усмехнулся Юрка. — Сказали, не станете воспитывать, а сами…

— Одно, Юра, знай, все мы к тебе с добром. Все!

Юрка ничего не ответил. Ну и повернул!

— Это что такое, Платон Ильич? — подбежала к учителю Альда и протянула ему желтоватый кусок камня, который легко откололся от большого монолита на склоне горы.

Грек повертел камень в руках, царапнул его ногтем. Минерал мягок и гибок, чертится ногтем. Поглядел в лупу. В волокнистых скоплениях шелковый блеск.

— По-моему, гипс.

— А цвет, цвет…

— Бывает и бесцветный, и белый, и серый, и, как этот, желтоватый.

Перед ними уступом высилась почти отвесная скала, похожая на слоеный пирог. Из чего она сложена? Туристы отбивали кусок за куском из разных слоев и тщательно изучали породу.

— Глядите, глядите, что я нашел! — обрадованно воскликнул Юрка. — Глядите, черная слюда.

Альда с завистью взяла кусок слюды и залюбовалась. Действительно, черная. Она и сама не раз находила слюду. Видела серебристо-темную, бурую, желтоватую, даже красную. А черную — не приходилось. Знала, все слюды обладают свойством расслаиваться на тончайшие пластинки — кристаллы этого минерала с перламутровым блеском. Они настолько мягкие, что ноготь порой оставляет на них царапину. И эта черная слюда тоже легко расслаивалась. Ее пластинки гибки и эластичны.

Девочка и себе вырубила большой кусок. Пригодится для коллекции.

Отколупнув пластиночку, она протянула Юрке:

— Смотри, какая тонкая!

— Это что, из золота, говорят, можно получить тончайшие листочки, и их почти не видно. Миллион таких листочков образует пластинку всего в один сантиметр толщиною.

— Интересно, а из слюды можно отделить такие же тонкие листочки?

— Наверно, можно. Ведь какую бы тонкую пластинку слюды мы не взяли, от нее всегда можно отщепить еще тоньше. Не знаю только, есть ли предел.

Платона Ильича привлекла серая с синими прожилками яшма. Ее монолит на метр торчал из земли, и Греков с увлечением отбивал кусок за куском, чтобы отобрать и сохранить самые лучшие.

Возвратились они поздно, когда солнце ушло за горы и ужин уже кипел в ведрах.

Юрка и Альда спустились к реке, чтобы умыться.

— Гляди, какая чистая вода, просто чудо! — радовалась Альда.

— Любая вода есть чудо. Самый диковинный, по-моему, минерал.

— Вода — минерал? Чудно!

— Тебя не поймешь, то чудо, то чудно. Ведь вода — не что иное как жидкий лед. Понимаешь, жидкий лед?

— Не чуди, Юрка. Вода есть вода, а лед…

— А лед — это твердая вода!..

— Ладно тебе оригинальничать.

Завтра нам с Азатом из твоего жидкого льда варить суп. Идем ужинать.

И они двинулись в гору.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Конец заточению

Бессилие что-либо предпринять злило и обескураживало Сеньку. Отчаявшись быстро выбраться из каменной ловушки, он вцепился руками в железную решетку и безнадежно высматривал, не появится ли кто во дворе. Но за окном по-прежнему пусто и тихо. День медленно догорал и клонился к вечеру. Как же быть теперь? Не ночевать же тут с крысами. Вон они какие! — обернулся он на шорох в углу кладовой. Одна надежда на Танюшку. Разыщет кого-нибудь — хорошо. А заиграется, забудет — сидеть Сеньке всю ночь.

Белесое небо потемнело, подернулось густой синевой. Солнце, наверное, скрылось за Белой. Еще немного, и станет темно. Сенька даже поежился, и по спине у него пробежал жутковатый холодок. Влип он, все-таки, влип. Так влип — хуже нельзя. А ребята, видать, уже в Белорецке. Сегодня заночуют, а завтра чем свет двинутся в горы искать нефрит. Сеньке же сидеть тут взаперти с крысами. Ничего, вооружится он какой-нибудь железякой или вон клюшкой и будет отбиваться. Пусть жутко, не сдаваться же ему без боя. Готовность воевать и не поддаваться возможным опасностям как-то подбодрила Сеньку, придала ему сил, хоть глаза невольно заслезились. Он спрыгнул со стола и, вооружившись клюшкой, снова вернулся к окну. На душе у него немного отлегло. А во дворе все также пусто и тихо.

Чу!.. Что такое? Шорох чьих-то шагов? Или ему померещилось? Нет, кто-то есть за воротами. Сенька громко закричал, взывая о помощи. Голое хлипкий, чужой. Никто бы из ребят не узнал сейчас Сеньку. Вон кто, Петькина сестренка!

— Танюша, скорей! — вцепившись в решетку, запрыгал у окна Сенька.

Девчушка подбежала совсем близко и, став на коленочки, сразу затараторила: А правда там крысы? А не страшно одному? А поедет он догонять ребят или останется дома?

Сенька оторопел даже. До того ли ему теперь! Глаза его молили об одном: выручат его, наконец, или нет? Словно поняв его умоляющий взгляд, Татьянку выпалила:

— Сейчас тебя отопрут, долго ключ искали.

За дверью звякнул замок, и Сенька обрадованно выскочил за порог. Наконец-то! Школьный завхоз пробирал его за опрометчивость, за беспечность. Разве не слышал, как запирали дверь? Не приди девчонка — сидеть бы ему всю ночь. Небось, со страху помер бы. А за него отвечай. Сенька не препирался, не оправдывался. Вырвавшись во двор, он схватил Танечку и завертел ее вокруг себя. Выручила, все-таки! Выручила!

Уже во дворе завхоз взял Сеньку за локоть и, явно сочувствуя его беде, заговорил мягче:

— Кто же захлопнул кладовую?

— А разве не вы сами? — удивился Сенька.

— Нет же, говорю. Вижу: засов задвинут — значит, в кладовой никого. Закрыл подвал и домой.

— Тогда кто же меня запер? — все недоумевал Сенька.

— Стой, стой, помню, у входа еще вертелся этот шалтай-болтай, как его, Петька Рыжов… Спрашиваю, ты чего тут, а он: «Сеньку Вихрова искал». Не он ли и припер тебя?

В самом деле, не Рыжов ли? Такой и глазом не моргнет. Ладно, с ним еще будут счеты.

Но что теперь делать? Куда податься? Ключей от квартиры у него нет. Их увез с собой отец. Ехать в аэропорт бесцельно. Ночью самолетов нет. Лучше всего пойти к тетке и переночевать у нее. А утром Сенька достанет билет и улетит догонять свою группу.

Занятная девчонка

У кассы аэропорта очередь была невелика, а простоял Сенька с час. Только билета ему не дали, мал, сказали, чтобы лететь одному.

С горя присел на скамью. Востроносый дядька в красной тенниске, чем-то похожий на петуха, шумно опустился рядом. У него два грузных чемодана. Не присмотрит ли паренек за его вещичками? Ему нужно разузнать про билеты на челябинский самолет.

— Возьмите мне билет до Белорецка? — взмолился Сенька. — Позарез надо лететь.

Челябинский дядька покосился на Сеньку, словно намереваясь клюнуть, и вдруг, усмехнувшись, засахарил словами:

— А что, ягодка, и возьму. Ты только того, смотри…

Дядька не понравился. Живой петух. Того и гляди закукарекает. Зря с ним связался.

Петух надолго застрял у кассы, и Сенька сидел как на горячих углях. Тут и подсел к нему еще один дядечка. Постарше. Видный, крепкий старикан. Подсел и давай расспрашивать, кто он такой, куда и зачем летит. Пришлось все выложить начистоту. А Петуха все нет. Лучше поставить чемоданы на скамью да пойти его разыскать. Только взялся за них, как налетел сам Петух с милиционером, которого он привел с собою.

— Ты что же, ягодка, за чужие чемоданы… А ну, поставь! Вот он, товарищ милиционер! Сразу видно, из дому сбежал. В Белорецк собрался. А я воробей стреляный, вмиг смекнул: что-то тут нечисто. Видите, и чемоданы ему мои понравились. Разберитесь, пожалуйста!