Леонид Амирханов - Артиллерия российских мониторов

• Название: Артиллерия российских мониторов
• Автор: Леонид Амирханов
• Издательство: Гангут
• Жанр: Военная техника, оружее
• Год: 1998

Тихим, ясным утром 9 марта 1862 года тысячи американцев стали свидетелями первого в истории поединка двух броненосных кораблей, произошедшего на Хэмптопском рейде. В этот день броненосец флота южных штатов «Virginia», практически безнаказанно потопивший накануне на этом же рейде два корабля северян, встретился с первым в истории башенным кораблем — броненосцем «Monitor». Небольшой корабль, уступавший своему противнику по водоизмещению более чем в три раза, «Monitor» мог противопоставить десяти орудиям «Virginia» лишь два, но размещенных во вращающейся бронированной башне. Знаменитое сражение, положившее начало новой эпохе в войнах на море, имело еще одно последствие: оно доказало высокую эффективность башенной установки. Ведущие морские державы начали внедрение новой системы вооружения на своих флотах.

---

Артиллерийские башенные установки: а — системы Эриксона: б — системы Кольза

Новая артиллерийская система стала предметом для многочисленных дискуссий и споров. Один из противников башенных установок, адмирал Дюпон заявил, что «Федеральному правительству, выстроившему все эти новомодные суда, остается только создать железных людей, которые бы на них служили. Ядро, пущенное монитором, более вредит стреляющим, нежели тому, по ком стреляют. Оглушающее сотрясение, которое производит выстрел из громадной пушки в тесном пространстве башни, движение тем сообщаемое судну, ввергает людей в такую немощь и тошноту, при которой становится невозможным произвести следующий выстрел ранее, как по истечении 20 минут… Все это опрометчивое шарлатанство, коим отличается характер англоамериканца».

Безусловно, первые башенные установки были очень тесны и неудобны. После первых же выстрелов температура воздуха в башне начинала подниматься и достигала иногда 60 °C, дыма, несмотря на вентиляцию, было довольно много. Тем не менее адмирал Дюпон нарисовал слишком мрачную картину, которая не соответствовала действительности. Количество сторонников башенных установок увеличивалось, так как постепенно выявлялись те преимущества, которые имели башни перед казематными установками. Во-первых, угол горизонтального обстрела в каземате ограничивался размерами орудийного порта. Дальнейшее его увеличение достигалось только изменением курса корабля. Башенная установка могла поворачиваться на 360° и делала это значительно быстрее, чем корабль менял курс. Например, казематный корабль «Flora» делал поворот на 180° за 74 с, а башня Кольза во время испытании на плавучей батарее «Trasty» поворачивалась на тот же угол за 20 с. Во-вторых, вращение башни вместе с орудием позволило свести к минимуму ширину орудийного порта, что повышало степень защиты орудийной прислуги, сам же орудийный порт изменил в башенной уста) ювке форму на овальную и стал называться амбразурой. И. наконец, установка в башне позволяла использовать орудия самого большого калибра, так как горизонтальное наведение производилось механическим способом, в то время как казематная установка допускала только ручное наведение.

Вслед за Америкой и Англией почти все морские державы, в том числе и Россия, начали строительство кораблей с башенными установками.

Первые мониторы российского флота

В России внимательно следили за иностранными опытами броненосного судостроения, и, после получения известий о первом бое «Monitor», Морское министерство приостановило строительство деревянных кораблей: фрегатов «Севастополь», «Петропавловск» и корвета «Аскольд». Для обсуждения предложений но обшивке броней этих, а также уже находившихся п строю деревянных кораблей учредили особый комитет под председательством вице-адмирала Румянцева. Но главное. Морское министерство решило начать возведение на верфи «Галерный островок» сооружений для строительства железных кораблей, а па Адмиралтейских Ижорских заводах устроить особый железоделательный и железопрокатный заводы в необходимом обьеме.

В конце 1862 года в Америку прибыла русская эскадра под командованием капитана 1 ранга С.С.Лесовского. Среди личного состава эскадры находился корабельный инженер подполковник Н. А. Арцеулов. в задачу которого входило ознакомление с новыми американскими кораблями. Осмотрев их, Лесовский и Арцеулов решили, что кораблем, в наибольшей степени подходящим для защиты Финского залива и Кронштадта, является монитор «Passaic». На основании их доклада последовало решение российского правительства о строительстве десяти мониторов типа «Passaic» с башенными установками Эриксона. Одним из факторов, определивших выбор именно этого типа башни, явилось то обстоятельство, что вертикальная стенка башни Эриксона набиралась из 15 слоев 25.4 мм железа, а башни Кольза — из плит толщиной 114,3 мм. Такую броню, в отличие от одподюймовой, не мог изготовить ни один русский завод, да и в Европе лишь английский завод «Джон Браун и Ко» в Шеффилде выпускал плиты такой толщины и необходимого качества. Кроме того, политическая обстановка в Европе, осложнившаяся из-за начавшегося восстания в Польше, грозила России войной с Англией и требовала от российского правительства быстрого принятия решения и быстрого его воплощения.

На основании привезенных из Америки чертежей монитора «Passaic» Н.А.Арцеулов разработал новый проект корабля и башенной установки применительно к возможностям русских заводов. Основное изменение проекта заключалось в том. что количество слоев брони в стенке башни уменьшилось до одиннадцати. Уже в апреле 1863 года чертежи поступили на утверждение Кораблестроительного комитета.

В ноябре декабре 1863 года состоялась закладка первых десяти российских мониторов (по официальной классификации до 10 мая 1869 года — броненосных башенных лодок). Два из них, «Ураган» и «Тифон», строились на казенной верфи Новое Адмиралтейство. Башенные установки для них поставляли Ижорскис заводы. Здесь же изготавливались броневые кожухи для дымовых труб, орудийные станки и ряд других узлов. Hai (более сложную гибку железных листов выполнял частный завод «Дей и К0». На частном заводе Ала изготовили рулевые рубки. Наблюдал за строительством «Урагана» и «Тифона» сам Н.А.Арцеулов, но вскоре он умер и его место занял полковник А.Я. Гезехус. После спуска на воду мониторы отводились к заводу Берда, где изготавливались и устанавливались котлы и главные механизмы, а затем корабли возвращались к Новому Адмиралтейству, куда по частям стали прибывать с Ижорских заводов башенные установки. Сжатые сроки потребовали привлечения дополнительных рабочих, поэтому пришлось командировать кузнечного мастера Санкт-Петербургского порта инженер-механика Юрьева в приволжские деревни для найма мастеровых.

Броненосная башенная лодка «Ураган». Продольный разрез и план жилой палубы

С самого начала руководство флота сознавало, что одновременное быстрое строительство такого количества кораблей казенными средствами — задача неосуществимая. Поэтому остальные мониторы строились «с подряда» частными заводами. «Стрелец» и «Единорог» взялся построить коммерции советник С.К. Кудрявцев. Морское ведомство разрешило ему использовать для этого казенные эллинги и мастерские «Галерного островка». Но, так как они еще не успели подготовиться к такой работе. Кудрявцев выписал из Англии недостающие станки и оборудование. На «Г алерном островке» строились лишь корпуса, изготовление всего остального оборудования поручили заводу Берда.

Башни для остальных шести мониторов изготавливали те же заводы, что строили и сами корабли. Отдельные узлы изготавливал завод Берда.

«Броненосец» и «Латник» строились на Балтийском литейном, механическом и судостроительном заводе, владельцами которого были петербургский купец 1 гильдии Матвей Карр и английский подданный Марк Макферсон, «Лава» и «Перун» — на Невском заводе полковника П.Ф.Семянникова и отставного подполковника В.А.Полетики.

Агент бельгийского общества «Коккериль» в Санкт-Петербурге Садоан вызвался построить два монитора к 1 июня 1864 года. При этом он соглашался не требовать денег раньше 1 января 1864 года. Это предложение оказалось неожиданным для Морского министерства, так как предполагалась доставка мониторов по частям из Бельгии. Однако цена, которую запросил Садоан не превышала цену, назначенную русскими частными заводами. Общество «Коккериль» получило подряд и, с началом навигации 1864 года, на Гутуевский остров, где все уже было готово к сборке мониторов, стали поступать их части из Бельгии. Когда корабли, получившие название «Колдун» и «Вещун», спускали на воду, на них успели установить большую часть механизмов. В результате эти мониторы первыми прошли испытания. Правда, непосредственно перед спуском возникли непредвиденные осложнения. Часть мастеровых, работавших на Гутуевском острове, подали управляющему Морским министерством. а потом и самому императору «доносы», в которых указывали на серьезные, по мнению мастеровых, недостатки, допущенные при строительстве мониторов. Речь, в частности, шла о том, что не все заклепки устанавливались на место, а некоторые из них заменялись винтами. Управляющий Морским министерством адмирал Н.К.Краббе назначил комиссию, которая в присутствии мастеровых внимательно осмотрела корпуса мониторов и пришла к выводу, что все работы выполнены правильно, а «доносы произошли от недостаточного знакомства с делом железного судостроения».

После спуска на обоих мониторах обнаружилась течь, особенно сильная на «Колдуне», на котором оказался неплотно закрытым клапан одного из кингстонов. В таком виде мониторы перевели в Кронштадт. После установки рулевых рубок течь усилилась, причем на «Вещуне» уровень воды повышался со скоростью I дюйм (25,4 мм) в час. Вода просачивалась по заклепкам и стыкам. Работы по устранению течи возглавил Садоан. и вскоре удалось уменьшить ее скорость до 10 мм в час. В таком состоянии мониторы прошли ходовые испытания 20 июня 1864 года. «Колдун» при этом развил скорость 6, а «Вещун» — 6.75 уз.