Максим Грек - Повесть страшная и достопримечательная; здесь же и о совершенном иноческом жительстве

• Название: Повесть страшная и достопримечательная; здесь же и о совершенном иноческом жительстве
• Автор: Максим Грек
• Жанр: Биографии и Мемуары

«Повесть…» — одно из первых в русской литературе произведений мемуарного жанра. В ней содержится подробный рассказ о нищенствующем монашеском ордене — картузианском, а также деятельности и гибели Иеронима Савонаролы. Максим Грек представляет картузианцев и Савонаролу как пример «совершенного иноческого жительства», показывая, что благие начинания могут быть даже у людей, исповедующих «неправые» учения. «Повесть» написана под влиянием нестяжательских воззрений автора, сформировавшихся в России.

---

Мог бы я поведать вам и другие некоторые подобные достопамятные исправления богоугодного учения того мужа; но чтобы не наскучить вам продолжительностью этого писания, добровольно оставляю их и обращаюсь к концу пятилетнего учения его. Итак, половина жителей города получили чрез него превосходное и богоугодное исправление; другая же половина продолжала не только не слушаться его и сопротивляться его божественному учению, но и враждовали против него, досаждали ему, бесчестили и наветовали так, что намазывали человеческим калом перила, на которые он, обыкновенно, опирался руками, когда стоял и изливал народу струи учения. Он же, подражая кротости и долготерпению Спасителя ко всем, терпел все мужественно, сильно желая исправления многих. Почему он и самых находящихся на церковных властях, но живущих не по апостольски и о пастве Спасителя Христа не пекущихся, как бы следовало, — и их он не похвалял, а небоязненно обличал их согрешения и часто говорил: „Если бы мы жили согласно се Евангелием Христа Спасителя, то всячески все неверующие народы обратились бы ко Господу, видя нашу равноангельную жизнь, и это много послужило бы нам во спасение и к наслаждению вечных благ. Теперь же, живя вопреки евангельским заповедям и ни себя не исправляя, ни других не заботясь руководить ко благочестию, — что другое услышим от праведного Судии, как только не это: „горе вам книжницы и фарисее лицемери, яко затворяете Царствие Небесное пред человеки: вы бо не входите, ни входящих оставляете внити“ (Мф. 23, 14). Говоря это без стеснения и еще более жестокими словами осуждая самого пользующегося у них особым почитанием папу и находящихся при нем кардиналов и прочий их причт, он подал этим повод к большей к нему ненависти и вражде со стороны тех, которые с самого начала возненавидели его святое учение; они называли его еретиком и хульником и льстецом, как отверзшего уста свои против святейшего их папы и всей римской Церкви. Слух об этом достиг до Рима и сильно смутил папу и состоящий при нем клир, так что они послали ему соборное запрещение учить людей Божиих, поступив в данном случае подобно тем, которые в „Деяниях Святых Апостолов“ говорят: „но да не более прострется в людех, прещением да запретим има, ктому не глаголати о имени сем ни единому от человек“ (Деян. 4, 17). Согласившись таким образом и сделав ему такое запрещение, они в соборном своем писании прибавили, что если он не перестанет, то будет ими проклят, как еретик. Он же не только не послушался такого беззаконного совета, но еще боле разжегся божественною ревностью и соборное их послание назвал неправедным и небогоугодным, как запрещающее ему учить в церкви верующих. Поэтому, он еще боле стал обличать их беззакония, ибо, как я не без основания догадываюсь, он решил про себя и умереть за благочестие и за славу Божию, если бы это потребовалось. Ибо в ком возгорится огонь ревности по Боге, того он заставляет презирать не только имения и приобретения, но и самую жизнь. Свидетельствует о сем Сам Господь, говоря: „желанием возжелех cm пасху ясти с вами“ (Лук. 22, 15), и это Он сказал потому, что желал, как человек, принять смерть во славу Бога Отца Своего, ради спасений людей. И сам теплейший рачитель и ревнитель Xристов, Павел, говорит: „желание имый разрешитися и со Христом быти“; и опять: „мне бо еже жити Христос, и еже умрети, приобретение есть“ (Филип. 1:23, 21). Когда же приверженцы папы не переставали грозить ему и всяким способом отвлекать его от проповеднической кафедры, а он с своей стороны продолжал не подчиняться им, не переставая обличать их неправды, то они решили умертвить его, что и исполнили следующим образом: избрав некоего генерала монашеского ордена, именем Иоакима, весьма преданного им, послали его, уполномочив властью папы, лишить его игуменства и, исследовав о нем, предать его смерти чрез сожжение, как непокорного и досадителя и клевещущего на апостольскую римскую Церковь. Этот Иоаким, прибыв во Флоренцию и показав высшему начальству города грамоты папы, представил Иеронима суду и подверг его мучительным пыткам. Когда тот дерзновенно отвечал на все лукавства неправедного того следователя, так что судия не мог признать его виновным, то предстали против преподобного того и неповинного учителя города их, ложные свидетели из числа беззаконников, не покорившихся его учению, высказывая против него тяжкие несправедливые обвинения. На основании этих обвинений, неправедные те судьи осудили его и еще двух священных мужей, его соучастников, двоякою казнью: повесить на древе, а потом разжечь под ними огонь и сжечь их.

Таков был конец жития преподобных тех трех иноков и такое получили они воздаяние за подвиг о благочестии от недостойнейшего их папы Александра; ибо тогда был папою Александр, родом из Испании, который всякими неправдами и злобою превзошел всех законопреступников. Я же настолько отстою далеко от согласия с неправедными теми судьями, что с радостью причислил бы замученных ими страдальцев к древним защитникам благочестия, если бы они не были верою латиняне; ибо ту же горячую ревность, какую имели древние к славе Спасителя Христа и к спасению и исправлению верных, видел я и в тех преподобных иноках, — не от другого слышал, но сам видел их и часто бывал на их поучениях, при чем я видел в них не только подобную древним ревность за благочестие, но и ту же премудрость, тот же разум и то же искусство в боговдохновенных и внешних писаниях, в особенности же отличался этим Иероним, который по два часа, а иногда и более, стоя на учительской кафедре, обильно изливал струи учения, — не из книги почерпая доказательства этих слов, но из сокровищницы своей великой памяти, в которой хранился всякий богомудрый разум святых писаний.

Пишу это не для того, чтобы показать, что латинская вера чиста, совершенна и во всем правильна, — да не будет во мне такого безумия! — но чтобы показать православными что и неправильно мудрствующие латиняне имеют попечение и тщание о спасительных евангельских заповедях и ревность по вере во Христа Бога, хотя и не в совершенном разуме, как говорит божественный апостол Павел о непокорных иудеях: „свидетельствую бо им, яко ревность Божию имут, но не по совершенному разуму“ (Римл. 10, 2). Так и латиняне, хотя и во многом соблазнились и изобрели чуждые некоторые и странные учения, прельстившись присущею им большою ученостью в эллинских науках, но не окончательно отпали от веры, надежды и любви ко Христу Богу, и потому посвятившие себя из них монашеской жизни, прилежно устраивают свое пребывание по святым Его заповедям, так что их единомыслию, братолюбию, нестяжательности, безмолвно, беспопечительности (о житейском) и заботливости о спасении многих следует и нам подражать, чтобы не оказаться нам хуже их. Это я говорю относительно прилежного исполнения евангельских заповедей. Ибо как они не могут соделаться совершенными прилежным исполнением заповедей Спасителя, пока не отстанут от своих ересей, так и нас не может соделать совершенными одна православная вера, если не приобретем и прилежного исполнения евангельских заповедей. Ибо Сам Господь взывает к нарушителям их: „что Мя зовете: Господи, Господи, и не творите яже глаголю“ (Лук. 6, 46); то есть, приносите Мне частые и продолжительный молитвы, а заповеди Мои презираете и не исполняете их делом, как Я их заповедал. И в другом месте Господь опять говорит: „всяк слышай словеса Моя сия, и не творя их, уподобится мужу уродиву“ (Матф. 7, 26) и прочее. По этой же самой причине и те пять дев названы юродивыми и остались вне небесного чертога. Также и вошедший в мысленный брачный чертог, не будучи облечен в брачную одежду, свяжется по рукам и по ногам, изринется оттуда и будет ввержен во тьму кромешную. Равным образом и хвалящиеся, что они во имя Господне совершили многие силы, пророчествовали и бесов изгоняли, не будут тогда познаны праведным Судиею и услышат от Него: „отступите от Мене делателие неправды: николиже знах вас“ (Лук. 13, 27. Матф. 7, 23). Если же они пророчествовали о имени Господни, изгоняли бесов от людей и творили многие силы, то почему Он не признает их, а отгоняет и называет делателями неправды? Ответ на это такой: хотя таковые и творили чудеса по недоведомому некоторому промышлению силы Божией, но, как видится, не имели богодарованного дара совершенной любви к Богу и к своим ближним, с каковою любовно соединена боголепная и боготворная милость ко всем нуждающимся в помиловании и помощи. Неложный свидетель сему блаженный апостол Павел, который взывает: „и аще предам тело мое, во еже сжещи е, любве же не имам, никая польза ми есть“ (1Кор. 13, 3). Поэтому и они, как не стяжавшие такой боголепной и боготворной любви и соединенной с нею милости, не познаются милостивым Богом и отгоняются Им, как делатели беззакония, ибо „суд без милости не сотворшему милости“ (Иак. 2,13), говорит слово Божие. Не принимает внутрь себя Божий рай тех, которые со всяким лихоимством и бесчеловечием скрывают себе на земле сокровища золота и серебра, но отметает их говоря: „Вон, псы и чародеи и блудники, убийцы и идолослужители, и всякий любящий и творящий ложь!“ „Блажен человек, разумеваяй на нища и убога“, то есть, милующий и ущедряющий его (Пс. 40, 2), а который его оскорбляет и обижает и постоянно снедает ежегодным требованием процентов, тот проклят от Бога и отвержен и отсылается в неугасимый огонь, где будет гореть с ненавистником нищих — богачом во веки веков. Богу нашему слава, держава и велелепие в бесконечные веки. Аминь.