Татьяна Мудрая - Сказание о руках Бога

• Название: Сказание о руках Бога
• Автор: Татьяна Мудрая
• Жанр: Фэнтези

Трое в Пещере. Конец света. Возникновение нового мира происходит в параллель с рассказом о странствиях и женитьбе юного купца на прекрасной женщине…

---

— Зачем тебе сейчас понадобился чай?

— Пока не знаю, но во вред или по легкомыслию я его не использую. Это я могу твердо обещать.

— Тот, кто заваривает или учит заваривать, рискует прежде всего собой, — предупредила она, — Ты и к этому готов?

— Я готов и к этому.

— Но даже этого мало. Известно ли тебе имя Белой Птицы, о которой ты узнавал?

— Оно из тех, что нельзя произнести губами и переложить в звук. Его не имеют права ни назвать, ни не называть. Оно созвучно с тем именем, что является сотым по счету, но между этими словами — зазор, в который бьет молния.

Женщина удивилась:

— Ты мудр и очень стар, если так рассуждаешь, а по виду совсем юнец. Хорошо, мы дадим тебе ларец с цветом чая, но соблюди три условия.

— Я слушаю и повинуюсь тебе.

— Вы посетите Остров Пастухов.

— Разумеется, — кивнул Камилл. — Туда ведет нас и наш путь.

— На твоем корабле осталась мать с детенышем — это не спутник для воинов, которыми вы теперь станете, и ее молоко отныне не ваш напиток — это питье мира, а вы выходите на дорогу войны.

— Хорошо, Варду мы вам отдадим, и тем более охотно, что она уже подвергалась опасности, а у вас того и гляди начнется нехватка молока.

— Чай мы даём в руки не тебе и не кому иному, а твоему брату — пусть он с ним не расстается до конца вашего пути и решит, когда надо будет заварить его.

— Я это сделаю, госпожа, только почему мне такая честь — не понимаю. Или ты видишь куда дальше всех нас? — ответил ей Камиль.

Странникам понадобилось время, чтобы переправить на берег Варду и Ибн Лабуна; потом несколько женщин отошли в деревню, что прилепилась к противоположному склону горы и была отсюда не видна, и принесли гладкий можжевеловый ящичек с крышкой. Камиль принял его на руки, да так и держал, пока они садились в лодку и грузились на борт «Стеллы».

— Жалко разлучаться с нашей Вардой, а уж с ребенком — тем более, — сказал Майсара. — И с третьей стороны, какой же мы тогда караван — без верблюдов?

— Хоть бы корабельная флотилия была. Цепочка торговых судов тоже именуется караваном, — пошутил Арфист. Он разглядывал ларец.

— Совсем простой работы. У нас был куда больше и украшен изображениями. Мы носили его на шестах перед войском. Там хранились наши святыни: позже он пропал или, что то же, был отнят от нас Адонаи за наши прегрешения. Но мы верим, что он вернется к нам в день последней битвы.

— Ничто не пропадает насовсем, — ответил Камилл. — Ни ковчег, ни человек, ни цель. Только наша битва не последняя, а этот чайный ящичек требует хотя бережного, но не благоговейного обращения.

Так они беседовали, а женщины, юные и пожилые, стояли на береговой полосе, смотрели на кораблик по имени «Стелла Марис», и их распущенные белые покрывала бились на ветру.

Вскоре после отплытия море вокруг «Стеллы» замерло и сделалось совсем недвижным; паруса заполоскали и поникли. Камилл сошел с палубы остановившегося кораблика, перегнулся за борт и прислушался к чему-то в глубине.

— Подводное течение, — догадался Барух. — Ты именно его хочешь услышать?

— Посреди моря тоже текут реки, — кивнул Мастер. — В этих застывших водах только они и могли бы еще двигаться и звучать под толщей волны. Но пока я ничего не могу поймать.

Камиль покинул свой высокий пост на верху мачты и по веревочной лестнице вантов слез на палубу, где собрались на совет остальные Странники. Вечер стоял ясный, солнце садилось не в облака, а в какую-то неразличимую хмарь: вроде и нет ничего, а свет расплывается и исчезает, не доходя до линии горизонта.

— Брат, слушай, — Камилл пододвинулся, взял его руку в обе свои. — Глубоко под водой не то колоколец бьется, как на шее мехари, не то струя из вымени его самки ударяет в серебряное ведерко — тихо, тихо. Так, как кровь пульсирует в кончиках пальцев, моих и твоих одинаково.

Один и тот же ритм живет под кожей океана и в глубине наших тел. Чувствуешь его?

— Я чувствую тепло твоих рук, брат.

— Слушай дальше.

Крошечный бубен отозвался в запястьях, дошел до локтя, перекинувшись на предплечье, ударил стрелой в сердце и иглами в виски — они оба, названные братья, стали биением одного сердца и звоном одного колокола. Тихое, как бы струнное гудение сплелось с этим звуком. Барух бы вспомнил орган в городе Реймсе — но это загудела, отзываясь, океанская глубь. И вдруг совсем близко послышалось упорное однотонное пение — двинулась, плеснула длинная морская волна, и на ее хребте чуть приподнялся кораблик; колыхнулся и прытко побежал по взволнованному морю.

— Мы вызвали к себе на помощь сильную подводную реку! — торжествующе сказал Древесный Мастер. — Теперь она будет нести нас и «Стеллу» к цели.

Странники разошлись на ночь по каютам. Остался один Субхути — была его очередь выступать на ночную вахту. За полночь его сменил Камиль. Он высыпался быстрей прочих: сказывалась не столько молодость — тут Биккху его перегнал — сколько близость к заветному ларчику. Однако и он придремал на капитанском месте, положась на разум корабля. На рассвете же, едва открыв глаза, он вскочил и даже крикнул от испуга: на «Стеллу» наплывала огромная скала, которая наклонилась вперед, грозя обрушиться. Мелкие камни беззвучно срывались с нее прямо в воду, немые чайки кружили над волнами.

Тут проснулись и сбежались все.

— Это и есть Остров Пастухов, да? — вскричал Майсара в непонятном возбуждении. — Нас притянуло? Скажите мне!

— Это очень похоже на Остров Пастухов, — раздумчиво начал говорить Камилл. — Руа… мне описывали его как обширное плато у горной цепи, что обрывается в море почти отвесно. Войти можно в бухту с изрезанными краями, узкую, как лезвие ножа. Дно там, однако, глубокое и чистое.

Течение, медленно кружа, обносило их вокруг острова, но ни прорехи не было в каменной стене. Сверху свисали ветви; диковинно извитые, тяжелые листья их были похожи на старинные монеты из серебра, покрытые налетом, или рассеченное на ленты опахало. Водопады без шума и плеска обрушивались на узкую прибрежную полосу и растворялись в море. Воздух пахнул душными тропиками.

Наконец, открылась бухта, но не тесной расщелиной, а почти озером. Сквозь серую кисею предутренней дымки виделись корабли, стоящие у причалов, яркие флаги трепетали по ветру, богатый и оживленный порт вставал за ними…

«Стелла Марис» замедлила ход.

— Подводная река не пускает, — озабоченно сказал Майсара. — Может быть, бросим якорь на рейде и лодкой доплывем, как всегда? Ну их, удобства!

— Помни, Майсара, у нашего корабля есть глаза, — веско произнес Биккху. — Даром я, что ли, рисовал самый красивый из них?

— Так разве они лучше моих видят?

— Я вам как раз это и говорил, а ты мне, похоже, не поверил, Майсара, — ответил ему Мастер. — Приборы…

— Твои приборы чувствуют правильно, — возразил Субхути, — но они слепы, как летучая мышь в подземелье. А мой Глаз в самом деле умеет видеть сквозь Майю. Майя написана поверх истинной жизни, как ремесленная подмалевка поверх картины великого живописца.

— Да-да, и повторяет настоящий Остров почти дословно, однако со смещением и кое-какими приманчивыми деталями. Порт, скажите на милость! Копия пиратской Тортуги! Увидя его, я окончательно понял, что дело неладно.

— Как же нам избавиться от неверного видения и долго ли оно протянется, Камилл? — потеребил Барух свою бородку.

— Хм. Говорят, подобное лечится подобным. Ты помнишь про свою арфу, заколдованную и немую… Немую, как и та картина, что перед нами?

Все внезапно услышали тот прежний органный звук, на он был громче, яснее, чище. Он повторился еще и еще. Необычайная мелодия полилась над островом. Там, где она протекала над струями и скалами, природа оживала и начинала играть: бликами на волне, купами мелких, но ярких цветов и листьев, которые вырывались из расщелин, дрожью эвкалиптовых ветвей. Видение бухты, города и судов ушло. От скального обрыва простирался склон, довольно пологий и поросший травой. Огромные камни скатились с него вниз в воду.

— Моя арфа обрела голос — впервые за многие века моих блужданий. И я даже не касался ее пальцами! — воскликнул Барух.

— И вовремя: она развеяла Остров Майи. Мы могли бы погибнуть, если бы понудили «Стеллу» идти среди рифов.

— Не так она проста, моя девчушка, — весело возразил Мастер. — С нее сталось бы и какую-нибудь хитрость придумать, если бы корабельщики заупрямились. Ну ладно, а теперь в самом деле поищем гавань и пастухов.

Было, однако, удивительным делом, что наши путешественники вообще их нашли. Берега естественной пристани, где, наконец, бросил якорь их кораблик, были пологи, растительность на них низка. Широчайшие естественные уступы вели к однотонно сереющему небу, переходя в цепи снежных гор со срезанными верхушками. Верхушки курились дымами, которые тянулись кверху столбом и растекались по плоскому куполу. Только одна вершина стояла без снежного плаща и дымного султана. Ее темная масса казалась головой, тогда как вытянутые вереницы ее соседок — руками, охватывающими равнину. А на плоской равнине, еле различимый посреди гигантских явлений природы, пасся пугливый скот и пребывали люди.