Татьяна Мудрая - Мириад островов. Игры с Мечами

• Название: Мириад островов. Игры с Мечами
• Автор: Татьяна Мудрая
• Жанр: Фэнтези

Мириад островов — шестнадцать лет спустя.

---

— Но я ведь исправно доставила вашего дорогого Бьярни ко двору, — возразила она. — Воссоединила распавшуюся было семью, в ознаменование чего была почтена личной аудиенцией.

— Три черненьких чумазеньких чертёнка, — ругнулся король. — Последила бы за своим выговором — сплошные шипяще-свистящие.

— Сами таковы, ваше величие.

— Да ты не стой передо мной, садись. В ногах правды нет, как нет её и выше. Ты хоть понимала конечную цель своего поручения?

— В известной мере, но стеснялась спросить.

— Выдать тебя замуж за этого остолопа и тем приблизить к избранному кругу. Бьярни, имею в виду. На красавчика моя средняя сестрёнка заглядывалась, было дело.

— Но ведь получилось как ни на то? На самом Бьярни и так и эдак заклятие, тут мы не поспели. А его младший брат мне весьма по душе.

— То-то и рядишься напоказ во всё палаческое.

— Чтобы расставить все точки над «i». Мне ещё кинжал за поясом полагается, но ваша стража все равно отнимет.

— Да уж, — Юлиан сморщил губы. — И что — получается у тебя? В смысле подготовка ко вступлению в ряды?

— Орихалхо ещё когда считала меня прирождённой убийцей, — ответила Галина. — Вот я и утвердилась в этом качестве.

— Кто-то считал, что стоило бы тебе посмотреть на казнь помимо своей собственной.

— Правда? Ну, пока это лишь в проекте. Однако меня учат теории. Казнь как средство ввести человека из зверского обратно в человеческое состояние. Управление болью и страхом, которые суть не то, чем кажутся. Балансирование на грани между тем и этим светом, смертью и жизнью, которые составляют двуединство. В этом есть, как ни странно, немалая доля чёрного комизма, возможно даже — романтической иронии.

— Похоже, ты права. Вот посмотри на меня: прямо-таки чувствую, как моё тело чем дальше, тем больше меня убивает. По мере того как наследники растут и оперяются. Так и позывает бросить всё на них и соединиться с отцом и его ба-фархами. Только подрастить бы стоило и Арманта, и Элинара.

— Дети — такая обуза. Главный риск успешного супружества. Наверное, стоит порадоваться, что у меня после Брана таковых не будет.

— А как свёкор к этому относится?

— Говорит, пускай. Приёмышей хватает. Ну и дочку можно будет замуж выдать, если хороша собой получится.

— Чью это дочку?

— Угадай с трёх раз. Сама не могу — чужая тайна.

Но намёк был уловлен и успел прорасти. «Грешит, небось, на Стеллу, — решила Галина. — Законной жене ведь оба пола рожать запретили, только разве такое помнят? А уж податливых крестьянок в окрестности Хольбурга и вовсе без счёта. И бережно опекаемых гулящих барышень».

Тут размышления прервались, потому что им прикатили столик, тяжело груженный серебряным кофейником с чашками и блюдцами, сахарницей, конфетницей, плоским блюдом с имбирными печеньями и горшочком с мёдом.

— Не пойму, в какой степени родства теперь наши оба дома, — продолжал король. — Когда то и дело брали на усыновление со стороны, возьми того же Лойто, а родные детишки воспитывались словно приёмные.

«Он понял. И не возражает. Надо будет ма Верону порадовать».

— Надо будет завтра с Барбе посоветоваться насчёт подмалёвки родословного древа, — говорил тем временем король.

— Он что, в Ромалине?

— Ненадолго приехал. Хочешь повидаться?

Барбе порывисто поднялся навстречу, ответил на поклон таким же точно реверансом:

— Ты прямо как верховный понтифик на картине Рафаэля или Веласкеса. То-то мой верный пёсик обтявкался со страху.

Оторвал щенка от её подола, сунул в корзинку вместе с утешительным призом в виде набитого соломой мяча.

— Чудесно выглядишь. Довольной и успешной.

— Как ни парадоксально, ты угадал.

— И прежняя болезнь тебе не грозит — хоть отнимай тот флакончик с таблетками. Ты их пила?

— Надобности не было. Рейн, правда, покопался в составе. Хвалит как отличное снадобье от мужского бессилия.

— Они тебя учат разбираться в травах? — спросил он деловито. — Королева Эстрелья ведь была более всего медиком. И разыскивать точки для местного обезболивания, и создавать тактильные иллюзии.

— Насчёт иллюзий ты и сам мастер, Барбе.

Галина потянулась со своего места, тронула пальцем складочки по углам губ:

— Это ведь не морщинки, как я было решила, а шрамы.

— Да, я рот от крика порвал, когда ты рожала моего мальчишку, — ответил он серьёзно. — Пришлось наложить швы. Надеюсь, больше такое не повторится. Как, ретив твой благоверный?

— Грех жаловаться. Что ночью, что днём. Былую меланхолию как рукой сняло. На дело просится — хоть, по правде говоря, меня саму года через два-три только и допустят. При любом раскладе. Там ведь ещё и психологом надо быть. Мыслезнатцем. Выдумать себе облик для пациентов — вот папаша Рейн себе просторечие выдумал, а сам книг поболее меня прочёл, также и рутенских.

— Кто говорил, что в Вертдоме всё не такое, как кажется?

— Разве не ты сам, Барб?

— Я не говорю, я действую. И показываю на примере.

— Как нарушать святые заповеди.

— Как верно их соблюдать.

Они обменялись простодушными взглядами. Немного с хитрецой, самую чуточку с грустью.

— Тебя у молодого короля поили-кормили?

— Натурально. Чаем с модными заедками и усладами.

— Но от хорошего вина ведь не откажешься?

— Не откажусь. «Вино ведь мира кровь, а мир — наш кровопийца. Так как же нам не пить кровь кровного врага?»

— Хаджи Омар Рутенец? — Барбе медленно оборачивал бутыль вдоль наклонной оси, отомкнув залитую смолой пробку и держа наготове узкогорлый кувшин матового стекла.

— Дай мне декантировать, у меня рука твёрже, — Галина переняла вино из его рук, поднеся горло к горлу. Тягучая, чистая струя потекла вниз, наполняя сосуд.

— Туманная радуга в багряных тонах. И не пролито ни капли. Рука у тебя в самом деле верная.

— Правда?

Наполнили хрустальные кубки, выпили.

— Правда.

— Вот за такое люблю тебя, мэс Барбе Дарвильи Брендансон.

— Я тебя тоже люблю, мейсти Галина Алексдоттир.

© Copyright: Тациана Мудрая, 2014