Владислав Кардашов - Ворошилов

• Название: Ворошилов
• Автор: Владислав Кардашов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1976

Новая книга В. Кардашова рассказывает о жизни и деятельности одного из организаторов нашего государства, прославленного командарма К. Е. Ворошилова. Еще в юности Клим Ворошилов вступил на путь революционной борьбы. После победы Октября он сражается с гайдамаками и белоказаками, деникинцами и врангелевцами. Кончается война, и К. Е. Ворошилов все свои силы отдает укреплению Красной Армии. В период Великой Отечественной войны маршал Ворошилов вновь на защите нашего Отечества, а по окончании ее активно участвует в мирном строительстве.

---

…Придет время, и большевик Ворошилов сумеет использовать эти связи.

Осенью 1903 года он снова в Луганске, некоторое время скитается без работы, и вдруг — встреча на улице. Рыжков к тому времени стал заведовать школой при заводе Гартмана и, конечно, принял горячее участие в судьбе ученика и товарища. Спустя тридцать с лишним лет, в 1935 году, в статье «Военморнарком Ворошилов» он напишет: «Я устроил его у своего доброго знакомого, начальника мартеновского отдела, инженера Граана, машинистом на мостовом кране. Я не скрыл от Граана прошлого Ворошилова». Видимо, аттестация Рыжкова была очень хорошей, так как Ворошилова взяли на работу. Мастер завода M. M. Вендерович вспоминал позднее: «У меня был знакомый Рыжков, которого я уважал. Однажды Рыжков привел ко мне молодого человека, очень моложавого на вид, прямо мальчика.

— Примите его, Моисей Моисеевич, на работу, — сказал Рыжков.

— А кто он такой?

— Вы меня знаете?

— Знаю.

— Ну вот, такой и он. Он мой воспитанник.

Больше я не стал разговаривать и принял молодого человека. Этот молодой человек был Климент Ефремович Ворошилов».

Так Ворошилов стал работать на заводе Гартмана. Здесь, среди донецких пролетариев, ему предстояло стать революционером, членом революционной партии.

Такая партия уже существовала — в августе 1903 года в Лондоне завершился II съезд РСДРП, создавший партию нового типа, партию большевиков, партию Ленина. Эта партия имела в своих рядах немало рабочих-революционеров, «которые за 10 лет до революции начали создавать рабочую социал-демократическую партию… Это — люди, которые не растратили себя на бесполезные террористические предприятия одиночек, а действовали упорно, неуклонно среди пролетарских масс… Это — люди, которые встали во главе вооруженной массовой борьбы против царского самодержавия, когда кризис наступил, когда революция разразилась, когда миллионы и миллионы пришли в движение»[1].

Эти слова, сказанные В. И. Лениным в адрес одного из корифеев русского рабочего движения, в адрес Ивана Васильевича Бабушкина, в полной мере могут быть отнесены и к Ворошилову. Такими людьми и была сильна партия большевиков. Солдатом ее становится Клим Ворошилов.

РЕВОЛЮЦИОНЕР-ПРОФЕССИОНАЛ

На несколько лет судьба связала Ворошилова с Луганском. Город этот в долине реки Лугани при впадении в нее речки Ольховой возник в конце восемнадцатого века, когда здесь построили казенный литейный завод. За последующее столетие Луганск не слишком-то разросся, пока в 90-х годах, как и повсюду на юге России, не началось промышленное строительство. В 1895 году стал действовать государственный патронный завод, в 1896 году немец Гартман перевез сюда оборудование Хемницкого паровозостроительного завода… За ним последовали другие, и спустя всего одно десятилетие Луганск стал крупным промышленным центром: 16 фабрик и заводов, железнодорожные мастерские, четыре десятка ремесленных предприятий, большое число торговых фирм…

Современнику-наблюдателю город с окраинной возвышенности казался лесом труб, дым от них, устремляясь ввысь, застилал небо над Луганском. Городское население стремительно увеличивалось, и по темпам роста среди городов России Луганск уступал только Баку и Екатеринославу: если по переписи 1897 года в нем насчитывалось 20400 жителей, то через семь лет — уже 34 тысячи, а в 1914 году — более 70 тысяч. В Луганске было две гимназии, железнодорожное училище и 14 низших школ, библиотека, театр, народный дом.

Город распадался на несколько районов. В центральной части, наиболее благоустроенной и чистой, лучшими считались Петербургская и Казанская улицы. Почти каждый дом встречал прохожих затейливыми вывесками, вроде: «Самый обширный московский мясной, колбасно-гастрономический магазин Е. И. Ноткина и М. И. Воеводова», или: «Мужские и дамские шляпы, шапки и фуражки. Магазин Е. Маркус». Тут же располагались правления и конторы: «Азовско-Донской коммерческий банк. Управляющий П. M. Гольдштейн», или: «С.-Петербургский Международный коммерческий банк. Управляющий М. А. Бромберг», и так далее.

Окраины — Гусиновка, Каменный Брод, вокзальная часть — неблагоустроенные и грязные, изобиловали пивными и кабаками. Отношения между окраинами были напряженными, и житель одной из них, отправившийся в другую, или незнакомый приезжий очень часто рисковал попасть в неприятное положение. «Достаточно было вам, — вспоминал один из активных участников революционного движения в Луганске, И. Шмыров, — зайти со знакомой барышней в так называемый знаменитый Каменный Брод, как с вас требовали за «поземельное» бутылки две-три; если отказывались или не было денег, то заставляли петь петухом или плавать по пыли и грязи, и обязательно в присутствии вашей барышни; бывали случаи избиения и даже увечий».

Между жителями окраин нередки были массовые драки — один из видов развлечений. Участвующих с обеих сторон иногда набиралось до тысячи и более человек, свидетельствует другой луганский рабочий-революционер, И. Николаенко. «Помимо камней, пользовались болтами, гайками, заклепками, которые приносили с собой, в зависимости от профессии участвующих в боях. Сначала подростки бросали друг в друга камнями. Вдруг кому-либо разбили голову; со стороны «резервов» пострадавшей стороны стихийно вливалось в цепь дерущихся «подкрепление»; другая сторона тоже не заставляла себя ждать. Увлечение все больше и больше разгоралось по мере того, как увеличивалось количество разбитых голов, и наконец к вечеру наступал решительный момент схватки… Редко полиции удавалось задержать трех-четырех человек, а иногда в горячие моменты ей самой приходилось отступать».

Пассивность полиции легко объяснялась: она не видела ничего особенного в том, что обыватели города «разряжаются» подобным образом. Но во время рабочих маевок или забастовок полиция стремилась появиться на сцене как можно раньше, действовала решительно и не стеснялась применять даже и оружие.

Время такое приближалось, и Луганску предстояло занять в русском революционном движении заметное место. В канун 1905 года промышленные рабочие города были внушительной силой — их насчитывалось около 10 тысяч. Правда, далеко не все они были сознательными революционерами. Однако все чаще и чаще встречались на заводах Луганска люди, готовые не только участвовать в революционных выступлениях, но и вести за собой других. К числу таких людей относился Клим Ворошилов.

Завод Гартмана — огромное по тем временам предприятие. Цехи его поражали современников своей грандиозностью — сборочно-паровозный цех, к примеру, имел в длину 300 саженей, в ширину — 25 и венчался полукруглой стеклянной крышей. На непривычного человека завод, особенно по вечерам, производил впечатление фантастического чудовища: заводские печи, плавившие сталь и чугун, пронзали ночную тьму светом, слепящим глаза, двенадцатитонный паровой молот, ковавший паровозные бандажи, как бы дышал, тяжело, хрипло, протяжно, а вальцовые шестерни прокатных цехов скрежетали и гре мели.

Работал Клим Ворошилов хорошо. Вот свидетельство мастера гартмановского завода: «Поражала меня всегда в Ворошилове его дисциплинированность и исполнительность. Дисциплинирован он был изумительно. Если дел «касалось не политики, а производства, дисциплинирован ней его трудно было бы себе представить. Он был хоро шим, квалифицированным, знающим машинистом. Чугун ное литье — это ажурная работа, а он справлялся с ней превосходно. Но насколько он был исполнителен в цеху настолько неукротим в политике. Он сразу же встал в центре революционных сил завода…»

Высокого мнения о Ворошилове был не только ближайший начальник — мастер. Несколько позднее, в 1905 году, когда речь зашла о рабочем контроле над производством, директор завода К. К. Хржановский считавший тогда возможным и необходимым либеральничать, заигрывать с рабочими, позволил себе высказывание:

— Если бы все рабочие были такими, как Ворошилов я бы не возражал против рабочего контроля!

Заработок высококвалифицированного рабочего Ворошилова вскоре составлял 45–50 рублей в месяц. По тем временам это были весьма приличные деньги, но доставались они нелегко. И. Н. Нагих, подружившийся с Ворошиловым в это время, вспоминал: «С половины 1904 года мы жили с Ворошиловым на одной квартире в доме Крамаренко… Вот примерно как складывался наш с Ворошиловым день, когда мы жили с ним вместе: в пять с половиной часов вставали; с шести часов утра работали на заводе; завтракали на заводе во время работы; в двенадцать — в полпервого обедали дома, так как жили близко от завода; с полпервого до шести вечера работали на заводе, впрочем, иногда литье задерживало Ворошилова даже до одиннадцати часов ночи; придя домой и умывшись, сразу же отправлялись на заседание коллектива или на кружок, или на массовку. Отмечаю, политработу подпольную вели ежедневно, вернее, еженощно…»