Роберт Стоун - Дамасские ворота

• Название: Дамасские ворота
• Автор: Роберт Стоун
• Издательство: Азбука
• Жанр: Современная проза
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-389-03416-7

Впервые на русском — интеллектуальный бестселлер современного американского классика, друга и соратника Кена Кизи.

Журналист Кристофер Лукас получает заказ на книгу о так называемом иерусалимском синдроме — том виде мании величия, когда паломнику мнится, что он владеет божественными силами, что на него возложена пророческая миссия по спасению мира. А на пороге нового тысячелетия Иерусалим стал полем битвы за возвращение святынь — битвы, в которой участвуют ортодоксы всех религий, самозваные мессии, разномастные спецслужбы и даже суфийские дервиши. Игра в кошки-мышки в подземном лабиринте и хитросплетение заговоров, гонки по охваченным мятежом улицам и бред любовного очарования — еще не известно, что опаснее для души и тела в вечном городе…

---

— Обычно утро для них самое лучшее время, — объяснял Оберман Лукасу. — Собственно, не столько для них, сколько для студентов психиатрических отделений. Конечно, лекарства подавляют их агрессивность. Самсон, к примеру, все время сидит на большой дозе халдола и все равно готов обрушить храм Дагона[192].

— Думаете, он видел тот фильм? — спросил Лукас. — С Виктором Мэтьюром?[193]

Доктор Оберман не счел вопрос заслуживающим ответа.

— С фанатиками дело такое, — сказал он Лукасу, — их не отличишь от нормальных людей. Некоторые от природы интересны, умны, обладают богатым воображением. Кто-то скучен и нуден — талдычит свое. Уверяю вас, на свете нет людей более муторных, чем убежденный в своем заблуждении параноидальный шизофреник, к тому же все воспринимающий буквально, малообразованный и тупой.

— Вы, — сказал Лукас, — явно смотрите без сентиментальности на своих пациентов.

— Чтобы я был сентиментальным? Вот уж вряд ли. Слишком много их прошло перед моими глазами.

— Понимаю.

— Но могу вам сказать вот что. Не стоит винить сумасшедших в бедах мира. Причиной большинства человеческих несчастий являются личности, считающиеся нормальными.

Раздумывая над мудрыми словами доктора, Лукас отправился в Галилейский Дом. Тот находился в районе Новый Катамон, на бывшей вилле богатого арабского купца. Вход на территорию охраняла массивная деревянная дверь в резной каменной арке, украшенной изречениями из Корана, которая открывалась в сад с фруктовыми деревьями. Подлинный ключ от двери, несомненно, висел на стене гостиной где-нибудь в Абу-Даби или в Детройте, чтобы можно было им торжественно помахать при необходимости. Или, если семейство оказалось невезучим или недальновидным, — в какой-нибудь хибаре в пригороде Газы или Бейрута.

Вдоль садовой стены шел ряд соединенных каменных коттеджей. Их двери были нараспашку, и, шагая через сад в офис организации, он остановился, чтобы заглянуть внутрь одного из них. В этих домах явно размещались прежде слуги семьи палестинского купца, и тем не менее не осталось и следа пребывания в них арабов. Привычное для ближневосточного жилища убранство сменилось не то чтобы израильским или американским, а скорее характерным для британского колониального стиля. Галилейский Дом владел виллой меньше двадцати лет, однако ее обитатели, похоже, — и, конечно, без определенного умысла — собрали здесь все, что осталось от британского владычества в Леванте со времен Измаил-паши.

Представшая глазам Лукаса крохотная комнатка выглядела как в летнем домике в горах, принадлежащем англичанину в Индии колониальных времен, тоскующему по своему коттеджу на берегу Уиндермира[194]. Стены обшиты деревянными панелями, фарфор с ивовым рисунком, уютные мягкие диваны и дубовые столики с куклами в кружевах, шезлонг с валлийским покрывалом. На эстампах по бордовым стенам пейзажи Северо-Шотландского нагорья с пасущимися стадами и героические жены смотрителей маяков. Друг против друга в сумрачной, с единственным окном комнате висело изображение иерусалимского храма Святого Петра и репродукция «Козла отпущения» Холмана Ханта[195].

Остановившись у входа в главное здание, Лукас ждал, пока слуга-араб не откроет на его звонок; однако дверь открыла молодая девушка, явно американка. Высокая, светловолосая и по-девичьи почтительная, чью красоту портила только легкая экземная краснота на щеках. Они поздоровались за руку, и она представилась: Дженнифер.

Дженнифер провела его в офис — комнату с толстыми стенами, устланную прекрасными турецкими коврами и уставленную скандинавской мебелью. Дневной свет едва проникал в комнату, в которой, должно быть, размещалась бухгалтерия эфенди, и потому здесь горели неяркие верхние лампы. В одном углу стояла модель некоего древнего строения, наподобие египетских храмов под стеклянным колпаком в нью-йоркском музее Метрополитен.

В другом углу за длинным письменным столом красного дерева сидел человек в тропическом костюме неприятного оттенка коричневого, при галстуке цвета пиццы с вялой брокколи. Напротив него, как королева-супруга, разделяющая трон, сидела женщина с лошадиным лицом, в желтом брючном костюме, с короткими черными волосами и торчащими зубами.

Человек поднялся ему навстречу:

— Привет, дружище!

Лукас было подумал, что они знакомы, но секунду спустя понял, что ошибся. Женщина встала вслед за своим коллегой.

— Добро пожаловать в Галилейский Дом, — произнесла она нараспев, на манер стюардессы; у Лукаса возникло стойкое ощущение, что она в самом деле когда-то была стюардессой.

— Я доктор Отис Кори Батлер, — объявил мужчина. Коротко стриженный, с бритым, дочерна загорелым умным шотландско-ирландским лицом, похожий на фермера из Северной Каролины. Красавец. Вот только галстук подкачал. — А это моя жена Дарлетта, тоже, горд сказать, доктор Батлер.

Лукас представился докторам Батлер и сказал:

— Доктор Эриксен посоветовал мне обратиться к вам. Я исследую религиозные движения в городе.

— Доктор Эриксен больше не сотрудничает с нами, — отреагировала Дарлетта. — Кого, говорите, вы представляете?

— Я работаю над статьей для «Нью-Йорк таймс мэгэзин». — Он действительно имел неконкретный разговор кое с кем в редакции несколько месяцев назад. — Надеюсь также написать книгу на эту тему.

— Рекомендую вам подборку материалов для прессы, — сказал Отис Кори Батлер. — Там вы найдете рассказ об истории нашей организации и, что важно, соответствующие цитаты из Библии. Некоторые из этих материалов только что обнародованы, и вы найдете там свежую информацию о наших проектах, которая прежде не публиковалась. Уверен, вы почерпнете много полезного для себя. Ничего существенного нам к этому не добавить.

Лукас понял, что Отис своего рода катала, привыкший к щелкоперам, которые хватают пресс-релизы и бегут или даже передирают с них дословно. Лукас не сомневался, что тот воображает себя литератором.

— Присаживайтесь, Крис, — предложила Дарлетта, когда он стоя принялся листать буклеты.

Внимание Лукаса привлек проект сохранения арамейского языка в качестве разговорного. Оказывается, существовали деревни в пустынных районах Ирака, где еще говорили на арамейском.

— Это интересно, — сказал Лукас. — Разговорный арамейский.

— Мы материально поощряем учителей, которые прививают детям эту привычку, — объяснила Дарлетта. — И у нас была возможность продолжать наши усилия в течение всей Войны в Заливе.

— На арамейском, — добавил доктор Отис Кори Батлер, — говорил сам Иисус Христос.

— Да, — подхватила Дарлетта, — настоящие слова, сказанные Господом, были на этом языке.

— Вы еврейского происхождения? — поинтересовался доктор Отис Кори Батлер. — Или еще какого?

— Еврейского, — ответил Лукас, — но не только. У Фонда по сохранению арамейского языка достаточно подписчиков?

Парочка непонимающе взглянула на него.

— Я имею в виду, много ли он привлекает пожертвований?

— Проект, — сказал Отис Кори уже не столь любезным тоном, — находится на самообеспечении.

— Но вы размещаете сообщения в церковных журналах? — спросил Лукас. — И рассылаете по почте?

Упоминание о почте заметно встревожило обоих докторов.

— Да, — ответила Дарлетта. — Мы это делаем.

— И получаете налоговые льготы, не так ли?

— Конечно, — ответил Отис Кори. — Это идет по разряду религиозной благотворительности. Мы, кроме того, кормим и одеваем этих иракских детей. Они живут в ужасающей нищете.

Лукас продолжал листать пресс-релизы. Много было материалов о горе Бога и тех самых ступенях, по которым восходил Иисус. По ним поднимался американский астронавт и сказал потом, что испытал большее волнение, чем когда ступал по Луне.

Доктор Отис Кори Батлер откашлялся.

— Что вы имели в виду, — спросила доктор Дарлетта, — под еврейским и не только происхождением?

Просматривая буклеты, Лукас обнаружил один, посвященный развалинам Второго храма и следам Первого, построенного Соломоном. Очень много говорилось о Кумране и кое-что об изучении языков, но главным проектом Галилейского Дома было, похоже, восстановление Иерусалимского храма на Храмовой горе. Это должно иметь отношение к пришествию мессии. Тем не менее можно прочесть рекламный проспект, подумал Лукас, даже написать милую статейку, используя его вдохновенный слог, и не вполне понять идею, лежащую в его основе.

— Я имел в виду свое смешанное происхождение, — ответил Лукас и спросил: — Правильно я понимаю, что ваша организация предлагает восстановить храм Ирода Великого?[196]

— Это был храм Бога, — заявила Дарлетта тоном, в котором слышался совет пристегнуть ремень перед тем, как вылететь отсюда. — А не царя Ирода.