Мейвис Чик - Антракт

• Название: Антракт
• Автор: Мейвис Чик
• Издательство: АСТ : АСТ Москва
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-038771-7

Супруг не смог хранить верность даже год?! К черту и его, и всех представителей «подлого пола»!

Разве независимой и обеспеченной женщине нужен для счастья муж?

Джоан так не считает. Отныне она будет наслаждаться гордым одиночеством!

К сожалению, о ее планах никто не подозревает… Друзья упорно пытаются «с кем-нибудь познакомить». Коллега по работе делает робкие, но постоянные авансы… А темпераментный ирландский актер, похоже, вообще намерен идти напролом!

* * *

Современные англичанки из интеллектуальной среды…

Их бросают мужья.

Они бросают любовников.

Они «дружат до гроба» — и предают лучших подруг при первой же возможности.

Они увлеченно работают — и столь же увлеченно расслабляются.

Они переезжают из столицы в провинцию и из провинции в столицу.

А главное, они никогда не теряют надежды.

---

И поэтому мне пришлось, крадучись, пробираться к телефону в крайне неподходящее, позднее время — нужно было позвонить Робину Карстоуну. Пока родители устраивались в свободной комнате (они отвели мне неделю на отпущение грехов), я спросила Робина, не выручит ли он меня и не согласится ли пойти со мной и моими родителями в театр. Больше я ни о чем его не предупредила.

Оглядываясь назад, я понимаю, что честность по-прежнему остается лучшей политикой. Потому что, скажи я тогда всю правду, ни одного из последующих событий не случилось бы.

Хотя, наверное, кальвинисты все же правы, и своей судьбы избежать невозможно. Я бы предпочла думать — для повышения собственной самооценки, — что здесь именно такой случай: не очень приятно осознавать, что только я сама несу полную ответственность за все, что произошло в дальнейшем.

Мы вчетвером отправились в театр «Олдуич» в отличном настроении. Родители снова были рядом со своей нормальной маленькой дочкой, мою мать впереди ожидала неделя наслаждения всеми прелестями Лондона. Я же была реабилитирована и с удовольствием дожидалась момента, чтобы придумать какой-нибудь замечательный способ мести бывшему мужу, — после того как закончатся все текущие неприятности. А Робин, минимально осведомленный о причинах своего приглашения в круг семьи, казалось, был просто счастлив играть роль моего официального гетеросексуального спутника.

Пьеса была неплохая. По крайней мере первая половина. Я хорошо помню, что мы говорили об этом в антракте, за бокалом вина, когда кто-то дотронулся до моего плеча и голос — странно знакомый и вызывающий во мне те же ощущения, что и урчащий мотор такси, — произнес мне в ухо:

— Привет, Герань. Как твои дела?

Глава 7

Ничто не сравнится с игрой актера. Я поняла это именно в тот момент. Актерами рождаются, а не становятся. Театральные институты никому не нужны. Талант или есть, или его нет. Кто-то сказал однажды, что существуют две школы актерского мастерства, британская и американская: в первом случае, если актер не испытывает необходимых чувств, он их просто имитирует, а во втором — стремится создать такую ситуацию в жизни, в которой сможет эти эмоции ощутить. В качестве примера тогда был приведен американский актер, игравший солдата с ранением в голову. Он понимал, что не может убедительно передать страдания своего героя, поэтому в течение всего периода съемок не снимал повязку: днем и ночью его голова была вся в бинтах, как и положено после ранения. К концу съемок члены съемочной группы даже начали приносить ему на площадку виноград и лимонад. Наверняка за эту роль он получил «Оскар».

Я обнаружила, что принадлежу к американской школе. Создав нужную обстановку, чтобы идеально сыграть свою роль, я ничего не имитировала. И очень завидовала тому типу, который играл раненного в голову солдата. Просто не могу выразить словами, каким было бы счастьем, если бы вся верхняя часть моего тела в тот момент оказалась замотана бинтами.

Мало сказать, что я застыла, услышав, как этот голос произнес известное лишь ему имя. До этого момента моей заледеневшей женственности иногда требовалась помощь — мозг посылал телу напоминание, сдерживая его. Но не в этот раз. Сейчас работал только мозг, а тело — о, тело! — окаменело, промерзло насквозь, не было заметно даже легкого трепета, доказывающего, что оно живо.

Я могла точно определить, откуда прозвучал голос, проследив за направлением взглядов трех пар глаз моих спутников. Голос — низкий и с нотками удивления — зазвучал снова, очень близко от моего уха: небольшой язычок пламени лизнул несокрушимую ледяную глыбу.

— Вижу, ты опять пьешь…

— Апельсиновый сок, — невольно вырвалось у меня.

— С водкой?

Теплое дыхание бросало меня в дрожь, но недавно появившаяся на свет актриса не подавала вида. Определенно, в «Олдуич» пришла зима.

— Джоан, — голос матери донесся до меня из далекого реального мира, — ты не собираешься нас представить?

Они с отцом по-прежнему пристально смотрели мне через плечо и чувствовали себя все более неловко. Мать неуверенно пыталась улыбнуться, осторожно притрагиваясь к завиткам волос на виске. Отец просто выглядел озадаченным. Робин стоял разинув рот, и на его обычно простодушной физиономии читались две эмоции: удивление и интерес (лицо знакомое, но как же его имя?).

Я надеялась, что, если долго не двигаться с места, видение исчезнет, однако тщетно. Мне пришлось заставить себя смягчиться, сделать несколько движений, даже заговорить, — это непросто, когда в груди сосулька. Две попытки сглотнуть не увенчались успехом, а с третьего раза из горла вырвался хриплый звук. Рука поднялась для того, чтобы представить всех друг другу. Любые сомнения по поводу моего таланта как драматической актрисы развеялись, потому что в тот момент и началось настоящее представление.

— Конечно. — Хрип, хрип, еще один глоток. — Мама, отец. Это…

— Финбар Флинн, — внезапно вставил Робин, и его голос показался мне рокотом океана, хотя, возможно, это было вполне обычное восклицание, — актер.

Сильно покраснев, он повернулся к моим родителям:

— Известный актер, вы наверняка видели его по телевизору незадолго до Рождества!..

— Финбар Флинн, — повторила я слабым голосом, наконец вытянув руку так, чтобы произнести эти слова, не поворачивая головы.

Мои родители по-прежнему смотрели на него, не демонстрируя признаков узнавания. Вполне естественно.

А Робин в отличие от них выглядел чрезвычайно оживленным. На мое мимолетное удивление: «Откуда он может знать?» — тут же последовал ответ, потому что коллега возбужденно продолжал:

— «Дева и цыган»! По телевизору перед Рождеством! Неужто вы не смотрели?

Я застонала. Очевидно, «Пророк сексуальности» расправлял свои щупальца. Робин был очень возбужден. Мои родители покачали головами. Робин посмотрел на меня пристально, думаю, из-за моего стона.

— И кого ты играл? — раздался голос. Мой собственный голос.

— Ну конечно же, не деву, — ответил Финбар Флинн и рассмеялся. Все, кроме меня, расслабились.

— Вы действительно великолепно играли, — сказал Робин, уставившись на нового знакомого, как преданный пес.

Я продолжала пялиться прямо перед собой, но все же смогла опустить руку и прижать ее к себе. Родители выражали сожаление, что пропустили эту пьесу, Робин восторженно убеждал их не расстраиваться, потому что постановка настолько хороша, что ее просто обязаны повторить.

Я улыбалась, уставившись вдаль, время от времени кивала в пустоту, — пыталась сделать вид, что принимаю участие в беседе. Но думала только о том, что через какое-то время прозвенит звонок, и мы все сможем вернуться на наши места. Внезапно откуда-то сбоку в поле моего зрения появилось лицо Финбара Флинна: глаза, нос, рот — он был так близко, будто я, глаза в глаза, смотрела на отражение в зеркале. Его дыхание пахло мятой и было горячим, как небольшая паяльная лампа.

— Ты когда-нибудь ведешь себя нормально? — осведомился он.

Хлоп, треск, шлеп, щелк. Изображение — в норме, звук — в норме, автоматическая трансмиссия.

— Очень странно видеть актера среди зрителей в театре, — заявила я неожиданно для себя самой. — Примерно как священника среди прихожан в церкви.

— Послушай…

— Мистер Флинн, — обратился к нему Робин.

— Можешь звать меня Финбар.

— Финбар, выпьешь что-нибудь?

— Спасибо, правда, я даже не знаю, как тебя зовут…

Моя рука снова поднялась.

— Финбар Флинн, — произнесла я, наслаждаясь звучанием его имени, — а это Робин Карстоун.

Мужчины с неподдельной серьезностью пожали друг другу руки. Робин светился от счастья, Финбару удавалось одновременно выглядеть импозантно и скромно.

— А это мои родители…

— Мистер и миссис Герань, — произнес он. — Как поживаете?

Как ни странно, никто его не поправил.

Он одарил их улыбкой — она длилась ровно столько, сколько нужно, — и сказал:

— Спасибо, Робин. Я бы выпил creme de menthe[18]. Он очень полезен для горла.

— О, как здорово, — оживилась мама. — Его подают здесь? Думаю, я тоже попробовала бы…

Отец поступил разумно, выбрав более легкий путь. Он предложил:

— Я помогу тебе с напитками.

И с облегчением отошел от нас. Остались я, актер и моя мать.

Я знала, что должна заговорить. Понимала, что нужно сделать что-нибудь: например, изящно покачать головой, очаровательно и непринужденно улыбнуться знакомому. Но по непонятной причине, которая лишь немного была связана со смущением, я замерла, изо всех сил вглядываясь в бесконечность. Наконец, осознавая необходимость вымолвить хоть слово, я решилась, положившись в выборе темы на интуицию.

И, как обычно, она меня подвела.