Дмитрий Стрешнев - Крутой секс

• Название: Крутой секс
• Автор: Дмитрий Стрешнев
• Жанр: Детектив
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-91775-09

В современном мегаполисе любого могут подстерегать неожиданные приключения. Хочешь познакомиться с парой легкомысленных девчонок — и вдруг попадаешь в жуткую ситуацию, когда то ли ты за кем-то гоняешься, то ли гоняются за тобой. Причем в эту погоню по ночной Москве постепенно втягивается все больше самых невообразимых личностей, населяющих огромный город. Только непосредственность и даже некоторая наивность помогают главным героям выпутываться из невероятных происшествий, которые то и дело сваливаются на их головы. Правда, порой спастись им удается не без помощи знакомого следователя, который попутно ухитряется использовать ситуацию в своих милицейских целях. А при чем здесь крутой секс? При том, что многие в романе мечтают и рассуждают о нем. Но вот как обстоит дело на практике…

---

— А вот на Марсе!..

При упоминании этого космического светила Сева невольно посмотрел в окно, где в московском небе все так же ровно и безмятежно пылало зарево городских реклам.

— Вы здесь живете, Всеволод? — спросил профессор, воспользовавшись паузой и с любопытством озираясь.

— Да нет, я просто в одну историю попал, и мы тут вроде как в ловушке. Вроде той, подземной, в которой мы с вами как-то очутились, разыскивая либерею царя Ивана Грозного… — тут Сева спохватился: — Извините, должен вам представить моего товарища по несчастью… — он замялся, поскольку сам еще не успел узнать имя неожиданного знакомого. Но тот проявил воспитанность и тут же сообщил:

— Константин. Можно просто Костик и на «ты». Без отчества и фамилии. А то, знаете, фамилии разные бывают. У одного чиновника, к примеру, была фамилия Красота. Он слал начальству телеграммы типа: «Урожай погиб. Красота».

— Так что же все-таки случилось с вами, Всеволод? — снова спросил профессор, стоически дослушав Костика. — Какая-такая нехорошая история?

— Увы, Аркадий Марксович! — вздохнул Сева. — У меня большая проблема… Не хочу мучить вас подробностями… Короче, у меня похитили Катю.

Профессор вскрикнул и прижал руки к груди.

— Кто? Не может быть!

— Может, профессор, может! — горько сказал Сева. — При этом похитители, как вы понимаете, не представились.

— Что же делать? — в отчаянии воскликнул Потапов.

— Боюсь, придется пойти стандартным путем. Вы не помните случайно телефон Зашибца? Надо бы посоветоваться со специалистом…

— Действительно, как я сразу не подумал! — сказал профессор. — Филипп, помнишь: я тебе рассказывал про нашего знакомого следователя? Настоящий Шерлок Холмс!

— Шерлок Холмс — идеалистическая картинка призрачного рая общества мнимой справедливости, — мрачно отозвался Филипп Марленович.

— Однако, как ты категоричен, Филипп! — возразил профессор. — Ты порой совершенно неадекватен окружающему миру!

— А может, это мир неадекватен здравому смыслу?

— саркастически отозвался Филипп Марленович. — Если бы все были такими, как я, то исчезли бы производители жвачки, закрылись казино, разорились производители глупых книжек и золотых часов…

— Все ясно, — сказал Сева. — Наступил бы экономический кризис. Но мы говорили о Зашибце. Вы не помните случайно его телефон, Аркадий Марксович?

— Разве вы не знаете, что такое мнемоника? — гордо сказал профессор. — А я, пользуясь ей, запоминаю, что угодно. Я запомнил: у Зашибца первые три цифры совпадают с высотой Останкинской телебашни минус номер моей квартиры.

— И какова же высота Останкинской телебашни? — спросил Сева.

Глаза у профессора сощурились, а рот приоткрылся. После почти минуты неестественного напряжения сил он вздохнул и предложил:

— Может, еще кого-нибудь спросим? Филипп, ты случайно не помнишь высоту Останкинской башни?

— Случайно не помню, — сухо сказал тот. — Но прекрасно помню, что ей надставляли антенну. Вас интересует высота до того или после того? С флагштоком или без?

— Не переживайте профессор, — вмешался Сева в беседу двух ученых. — В любом случае вы появились в нужный момент, чтобы спасти нас из этой ловушки. И как вас только угораздило оказаться здесь в такой час, да еще с лестницей? По-моему, это не самый лучший способ покорять вершины науки, а?

— Во-первых, наука многолика, — сказал профессор. — А во-вторых, не забывайте, что творческую деятельность мозга нельзя обуздать.

— Что вы имеете в виду? — не понял Сева.

— Видите ли, — начал Потапов, но слегка замялся. — Мы тут как бы придумали себе некоторое умственное развлечение. Мы играем в буквы.

— Играете в буквы? С лестницей? — изумился Сева.

— Не понимаю, почему бы откровенно не сказать, что это не игра, а война разума против никчемного мира, погрязшего в бездушной и наглой рекламе! — вмешался Филипп Марленович.

— Да нет же, Филипп! — возразил профессор. — Это просто игра изощренного ума! Филологический, так сказать, каприз!.. Короче, Всеволод, мы ищем подходящую вывеску и снимаем с нее буквы, чтобы получился другой смысл. Занятный такой, знаете ли… Веселый… — при этом профессор помахал в воздухе руками, показывая, какой должен быть занятный этот самый смысл.

— Извините, — сказал Сева, — но я ничего не понял.

— Давайте я вам поясню на примерах, — сказал профессор, вдохновляясь и загораясь внутренним огнем. — Вы заметили, к примеру, сколько развелось в последнее время вывесок «Стоматология»?

Сева подтвердил, что заметил.

— Но иногда, — продолжал профессор, — когда идешь по улице, то отдельные буквы на вывесках и на рекламах что-нибудь заслоняет: дорожный знак, или фонарный столб, или другой щит с рекламой. И вот представьте, что у слова «Стоматология» исчезла первая буква!

— Ну и что? — пожал плечами Сева.

— Как — что?! Получается: «Томатология»! Наука о томатах! Разве не смешно? А мы специально снимаем буквы, чтобы человек шел — и читал: «Свежие рты» вместо «Свежие торты», «Распродажа Таней» вместо «Распродажа тканей»!.. По ночам ездим — и снимаем буквы!

— Но зачем? — воскликнул Сева.

— Мы привыкли что-то делать! — гордо сказал профессор. — Творческие силы ищут выход и находят его!

— Так ходили бы на выставки, в театры!

— Современный театр — бред и пошлятина! — категорически сказал Филипп Марленович. — Мы сами себе организуем захватывающий театр! — и он показал рукой в окно — туда, где в небе над крышами домов висел тлеющий отсвет рекламных огней.

— Признайтесь, что вы делаете это просто для самоутверждения — и я снова буду относиться к вам, как к нормальным людям, — сказал Сева.

— Между прочим, — заметил на это профессор, — даже самые бесполезные идеи порой приносят пользу. Алхимики, например, гоняясь за химерой философского камня, мимоходом изобрели порох и макароны.

— А мы, например, спасли вас. Хотя пока непонятно, насколько это полезное дело, — в меру грубо добавил Филипп Марленович.

Сева прикусил язык.

Чтобы всех примирить, Костик громко сказал:

— Совершенно правильная мысль. Никогда не спешите делать незнакомым людям добро. Однажды я ехал в троллейбусе, видим: бежит человек, а двери уже закрываются. Пассажиры, разумеется, кричат водителю: «Подождите! Человек бежит!». Тот добежал, влез в салон, говорит: «Спасибо», а потом: «Билетный контроль. Предъявите талоны и проездные!».

— Хотя я уважаю юмор, но не понимаю, как можно шутить в такой ситуации, — сказал профессор, выслушав очередную Костикову историю. — Нам же надо спасать Катю! Едемте ко мне! Мы разыщем телефон Зашибца!

— Да уж, думаю, что в этих стенах нам оставаться совсем ни к чему, — согласился Сева.

Он подошел к окну и выглянул наружу. Половина луны висела над городом как топор.

— Ух, высоко! Какая же вывеска привела вас сюда, Аркадий Марксович? Что-то я ничего не вижу.

— Она находится с другой стороны крыши, — пояснил профессор. — Это реклама бытовой техники фирмы «Бош». Там такая надпись: «На нас можно положиться». Мы собирались снять две последние буквы.

— Крутая штанга! — восхитился Костик.

— А по-моему, довольно банально, — заметил Сева. — Неужели вы думаете, что это кто-нибудь заметит, не говоря уже о том, что оценит?

— Почему же! — заерепенился профессор. — Один раз наше творчество даже попало в прессу! Это было с вывеской «Все виды кровли».

— И что же вы с ней сделали? — спросил Костик.

— Мы сняли букву «Л» в последнем слове! — гордо сказал профессор.

— Классно! — восхитился Костик. — А какая фенька у вас была самая крутая?

Профессор сконфуженно захихикал.

— Честное слово, неудобно как-то говорить…

— Не надо быть рабом буржуазных предрассудков! — вмешался Филипп Марленович. — Тем более, что идея, профессор Потапов, была ваша.

— Так какая вывеска пала жертвой могучего профессорского ума? — поинтересовался Костик.

— «Ссуды в кредит», — проговорил профессор после некоторой заминки.

Костик захохотал.

— Догадываюсь! Гениально! Две последние в первом, правильно?

Профессор Потапов сморщился то ли от смущения, то ли от удовольствия, то ли от того и другого сразу.

— Послушайте! — возмутился Сева, которому было не до гениальных ученых шуток. — Я между прочим только что потерял жену! Может все-таки займемся поисками Кати?

— В самом деле! — спохватился профессор. — Дорога каждая минута! Скорее вниз!

Сева лег грудью на подоконник и высунулся наружу.

— Откровенно говоря, вызывает трепет струн в душе… И как вы не боитесь так лазить? Это хуже, по-моему, чем под землю.

— Лучше всех лазает Филипп Марленович, он отчаянный. Даже по водосточной трубе ухитряется. Здесь дом вообще старый, затейливый. Если бы мы вас не встретили, то по этому карнизу Филипп Марленович дополз бы вон до той пожарной лестницы…