Григорий Карев - Синее безмолвие

• Название: Синее безмолвие
• Автор: Григорий Карев
• Издательство: Маяк
• Жанр: Морские приключения
• Год: 1968

Автор этой повести Григорий Андреевич Карев родился 14 февраля 1914 года в селе Бежбайраки на Кировоградщине в семье батрака. В шестнадцать лет работал грузчиком, затем автогенщиком на новостройках. Был корреспондентом областной украинской газеты «Ленінський шлях» в Воронеже, учителем, секретарем районного Сонета, инструктором Курского облисполкома. С 1936 по 1961 год служил в Военно-Морском Флоте, участвовал в обороне Одессы, в боях на Волге. В послевоенные годы вместе с североморцами и тихоокеанцами плавал в суровых водах Баренцева, Охотского, Японского и Желтого морей.

Море, доблесть и подвиги его тружеников стали ведущей темой произведений писателя Григория Карева. В единоборстве со стихией, в преодолении опасностей морской страды раскрываются души, проявляются характеры героев книг — сборника стихов «Вымпел», книги очерков «В гостях у финнов», сборников рассказов «Экипаж Бедового», «На океанской волне», «Тайфун», «Одетые в бушлаты», повестей «В морской пучине» и «Твой сын, Одесса!», романа «Пылающий берег».

Повесть о нелегкой, суровой, полной опасностей работе тружеников морской пучины — водолазов, об их жизни и приключениях — «Синее безмолвие» — впервые была издана Одесским книжным издательством в 1962 году. Издательство и автор получили много писем от читателей, свидетельствующих о том, что книга им полюбилась, заняла надлежащее место на их книжных полках. Это и позволило издательству «Маяк» снова предложить «Синее безмолвие» вниманию тех, кто ее еще не читал.

---

В тот вечер, когда Прохор и Людмила любовались звездами на берегу моря, Ленька нимало не огорчился, не застав их дома.

— Эх, и подначу же я Арсена, вот посмеюсь над рыжим. Он-то не пропустит субботы, придет.

Заметив прошмыгнувшего в калитку Качура, Ленька притаился за дверью, чтобы понаблюдать, как у того вытянется физиономия, когда увидит пустую комнату и прочитает Людину записку на столе. «Ленюшка. Мы ушли к к морю. Ешь картофельные оладьи и не скучай. Люда». Ешь оладьи! Три «ха-ха»! Ленька обязательно предложит Качуру полакомиться холодными оладьями, зная, что тот их терпеть не может.

В коридоре послышались осторожные кошачьи шаги водолаза. Но Качур не открыл двери, прошел мимо и также осторожно начал подниматься по скрипучей лестнице на второй этаж.

— Вот те на! — удивился Ленька и, тихонько приоткрыв дверь, выглянул в коридор.

Качур поднялся на площадку, без стука, словно его там ожидали, быстро открыл дверь Масютиной квартиры и скрылся за нею.

— Фить-ю-ю! — присвистнул Ленька, в несколько прыжков выскочил на второй этаж и припал ухом к Масютиной двери: интересно, что же там нужно рыжему водолазу?

Но за дверью было тихо. «Тут прихожая, — вспомнил Ленька расположение Масютиной квартиры. — Слева — кухня, прямо — большая комната, спальня, а справа — маленькая, горница». Ну, конечно же, Масюта не поведет гостя ни в кухню, ни в спальню. Ах, как хотелось Леньке побывать сейчас в Масютиной горнице, посмотреть, что делают Арсен с этой старой жадюгой Масютой. Наверное, выпивают. Так вот откуда он приходит к ним выпивши!

Ленька постоял несколько секунд у двери с озадаченным видом, потом вдруг хлопнул себя ладонью по большому загорелому лбу и ринулся с лестницы вниз, во двор, забыв даже запереть свою комнату.

Месяцев пять тому назад он с главным дворовым озорником Юркой Сыропятовым лазили на чердак собирать голубиные яйца. Из щелей и дыр в старой крыше торчали столбики света, в которых клубилась пыль. Было жарко, как в бане, в горле першило от паутины, прелой соломы и голубиного помета. Ленька боялся летучих мышей, которых, как говорил Юрка, на чердаке было видимо-невидимо, и когда взлетали, свистя и хлопая крыльями вспугнутые голуби, Ленька втягивал голову в плечи и боязливо прижимался к шершавым стропилам. Он хотел уже уговорить Юрку уйти с чердака — пропади они пропадом те яйца! Но Юрка тихонько свистнул и прошептал откуда-то из темноты:

— Лень, ходы сюды! Я чудо знайшов.

Можно было, конечно, послать Юрку ко всем чертям с его чудом, но нельзя же показать себя трусом. Ленька, осторожно ступая и спотыкаясь о балки, пошел вперед. Сквозь столбик света к Леньке протянулась Юркина рука.

— Ш-ша! Тыхо, — прошипел Юрка и, усадив Леньку рядом с собой у дымохода, добавил: — Слухай…

Присмотревшись в полутьме, Ленька увидел: из старого, заброшенного дымохода вывалились кирпичи, и в дыре слышались голоса: ругались два знакомых, мужской и женский, голоса.

— Что это?

— Чудо, — хихикнул Юрка. — Когда паровое отопление в дом провели, Масюта наотрез отказался печку выкидывать. Она стародавней работы, говорит. Жалко, говорит, ломать, лучше б в музей перенести. — А слухай, як через цю пичку все-все чуты, що в хати робыться… Хочешь, я кирпичину туды шпурну — от смиху будет.

— Что ты, Юрка, не надо. Ну их к лешему.

Сейчас Ленька вспомнил о старом дымоходе.

Ключ от чердака хранился у жены Масюты, но Ленька знал другой ход на чердак, через слуховое окно на крыше.

Дырка в дымоходе оказалась заложенной и сверху замазанной глиной. Ленька вынул складной ножик, выковырял глину и, обдирая ногти на пальцах, вытащил сперва один, затем второй кирпич.

Вначале слышен было только невнятный гул приглушенных голосов. Потом Ленька разобрал рассерженный голос Качура:

— Жилишься, батько. За хорошую работу хорошо платить надо.

Масюта что-то пробубнил в ответ, и это еще больше рассердило рыжего водолаза:

— Деньги платят за мою работу.

Снова что-то бубнил Масюта, что-то вполголоса доказывал ему Качур.

— Короче, батько, короче, — снова повысил голос Качур. — Когда будет Третий?.. В это время?.. Ну, до пятнадцатого все будет кончено… Значит, передашь Третьему: «Рыба найдена и выпотрошена». До пятнадцатого все будет кончено.

Голоса стали тише, слова неразборчивей. Качур упомянул Людино имя и засмеялся. Потом вмешался женский голос, наверное, в комнату вошла Масютиха. Застучала посуда, зазвенели рюмки.

Ленька осторожно вложил на прежнее место вынутые кирпичи, тихонько пошел к слуховому окну. Вот удивится Прохор, когда узнает, что Качур ходит в гости к Масюте! А Люда? И зачем она пускает в комнату рыжего? «Мы должны ему, Ленюшка», — передразнил он сестру. Должны! Вот займу денег у Прохора и швырну этому гаду в морду, пусть он ими подавится. А кто такой Третий и зачем ему выпотрошенная рыба? Неужели Качур спекулирует? А, леший с ним! Надо проследить, кто такой Третий?.. Пятнадцатого, в это время… Нет, Ленька сейчас ничего не скажет ни Прохору, ни Людмиле. Все равно не поверят, пусть это будет пока секретом, Ленька сам узнает и о Третьем и откуда они берут рыбу, все-все. А потом скажет Прохору, пойдет с ним в о-бе-хе-эс.

Сперва Ленька боялся, что его до пятнадцатого не выпишут из больницы и он не узнает, кто такой Третий. Зря, зря не рассказал Прохору! Тот бы довел дело до конца. Разве что, Людке рассказать? Так много ли они, девчонки, в этих делах смыслят! Потом боялся, что пятнадцатого Людмила рано придет с работы и помешает ему отправиться на чердак.

Но все прошло благополучно. Пятнадцатого утром, собираясь на работу, Людмила сказала:

— Сегодня у меня комсомольское собрание, Ленюшка. Вернусь поздно. Врачи сказали, чтобы ты по солнцу не бегал, так что сиди дома, готовь уроки и читай, вон я тебе Беляева принесла.

— А Прохор не придет?

— Нет. У Прохора Андреевича очень срочная работа, его нет в городе.

— И «Руслана» нет?

— И «Руслана» нет.

— А не знаешь, когда «Руслан» вернется?

— Иван Трофимович говорит, что не скоро. Наверное, и в субботу не придет к причалу.

— Какой Иван Трофимович?

— Да этот черный, на костылях, Прохора Андреевича приятель.

Ленька обрадовался:

— Грач? А где ты его видела?

— Вчера вечером шла с работы и встретила у нашей больницы. Он там какие-то электропроцедуры принимает… Кстати, он обещал сегодня вечером заглянуть к нам.

— Правда?

— Завтра он собирается идти на судоподъем, хочу записку передать, — покраснела и отвернулась Людмила.

Ленька пораньше забрался на чердак, не спеша вынул кирпичи, приготовился. Из дымохода тянуло прохладой и запахом плесени, но ничего слышно не было. Видно, Третий еще не пришел. Минул час, второй, но, кроме шагов мерно расхаживающего по комнате человека, ничего слышно не было. Леньку одолевала дрема. «Может, и не придет этот Третий, — сонно подумал он. — На кой черт ему потрошеная рыба, что он с нею будет делать?» Но в это время внизу лязгнула железная дверца камина, из дымохода сильно подуло, что-то тихо зашуршало, захрипело, послышались какие-то обрывки музыки, потом: пи-пи-и, пи, пи-и — запищало. Вначале Ленька подумал, что это пищат потревоженные в гнезде голубята. Но писк был размеренный и быстрый, будто неровную строчку метала чья-то торопливая рука.

«Радио! Передатчик!» — чуть не крикнул Ленька. «Передашь Третьему: рыба найдена и выпотрошена», — вспомнил он слова Качура.

Передашь… передашь… не скажешь, а передашь. Нет, здесь не потрошеной скумбрией пахнет. Надо бежать. Бежать в милицию. Ленька торопливо вставил кирпич в дырку дымохода, кусок глины, прилепившийся к кирпичу, откололся и зашуршал вниз. Писк мгновенно прекратился. Сперва было тихо. Потом в дымоходе зашуршало и кто-то грязно выругался.

Ленька опрометью кинулся к слуховому окну. Сердце у него стучало, как движок на баркасе…

— Ничего не пойму. Какое радио? Какая рыба? — перебил Иван Трофимович несвязный рассказ запыхавшегося, облепленного грязью и паутиной Леньки.

Леньке пришлось начать сначала свой рассказ о рыжем водолазе и Масюте.

— Как ты говоришь, фамилия водолаза?

— Качур, дядя Грач… Арсен Качур.

— Подожди, подожди. Дай пошевелить извилинами… Тебе Демич рассказывал о подъеме затонувших лодок?

Ленька насторожился.

— Нет… не рассказывал. Хотите, землю съем, что не рассказывал.

— А про своего отца? О письме, найденном на «Катюше»?

Ленька молча кивнул.

— Так вот, того, кто ушел к немцам, когда сержант Астахов и Андрей Демич спали… Помнишь?

— Ну, помню. Который затворы из автоматов повынимал…

— У него тоже фамилия была Качур.

— Дядя Грач!

Но Иван Трофимович уже не слушал Леньку. Он выбежал на середину улицы и широко расставил костыли, перегородив ими почти всю проезжую часть.