Людмила Анисарова - Новиков-Прибой

• Название: Новиков-Прибой
• Автор: Людмила Анисарова
• Издательство: «Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-235-03523-2

Имя Новикова-Прибоя (1877–1944), самобытного писателя-мариниста, знакомо не только морякам. Крестьянин, мечтавший служить на флоте, прошедший через цусимский ад и японский плен, избороздивший многие моря и океаны, стал писателем. Критики укоряли его за цветистость языка и беллетристические штампы, а читатели сметали с прилавков многомиллионные тиражи его книг. Создание романа-эпопеи «Цусима» потребовало от писателя не меньшего мужества, чем то, которое проявили русские моряки в сражении с японским флотом, история его создания сложна и драматична, полна ярких, острых коллизий. «Я не выношу дряблости человеческой души» — эти слова одного из его героев могут стать эпиграфом к биографии самого писателя, который выковал свой характер, покоряя и побеждая судьбу, далеко не всегда благоволившую к нему.

---

Работая над сценарием, Новиков-Прибой и Перегудов выезжали в Севастополь, где провели десять дней на линейном корабле «Парижская коммуна». Это помогло Алексею Силычу и в работе над второй частью романа «Капитан 1-го ранга».

В Севастополе Новикова-Прибоя хорошо знала и любила как читающая, так и пишущая публика, поскольку именно он стал инициатором создания там литературного объединения.

22 июня 1939 года Постановлением Совета народных комиссаров и ЦК ВКП(б) был установлен День Военно-морского флота СССР, который теперь ежегодно отмечается в последнее воскресенье июля.

Алексей Силыч искренне радовался новому всесоюзному празднику, считая его своим. Он говорил знакомым и друзьям: «Дождался! Теперь и на нашей улице праздник!» И, получив приглашение, заторопился в Ленинград на первый парад кораблей в День Военно-морского флота СССР.

Вернувшись из Ленинграда, Алексей Силыч, как всегда, много и упорно работает: пополняет «Цусиму» новыми эпизодами, одновременно пишет «Капитана 1-го ранга». При этом никогда не отказывается от творческих встреч с читателями, на которые его активно приглашают и клубы, и коллективы заводов и фабрик, и, разумеется, воинские и флотские соединения. Он по-прежнему с огромным желанием выезжает на военно-морские учения. Кроме того, много сил и времени Алексей Силыч отдаёт общественной работе в Союзе писателей СССР и в редколлегии журнала «Знамя».

Всё, казалось бы, в радость. Но нет-нет да и затоскует Силыч по родному Матвеевскому… Всё дела да заботы, и никак лишний раз не вырваться, чтобы ещё разок на отцовский дом посмотреть, да по мелкой Журавке, закатав штаны, побродить, да с родными и односельчанами о жизни потолковать.

О поездке в Матвеевское, наверное, больше, чем сам Алексей Силыч, мечтал его пятнадцатилетний сын Игорь. Он практически никогда не видел родины отца (только в младенчестве родители его туда один раз возили) и очень ждал, когда тот, наконец, объявит: «Едем!»

Долгожданный призыв прозвучал в августе. Насколько желанной и радостной была эта поездка, мы узнаём именно из воспоминаний Игоря — Игоря Алексеевича Новикова. Безусловно наделённый литературными способностями, он с подъёмом и воодушевлением рассказывает, как ранним солнечным утром он, отец, недавно вернувшийся после действительной службы на Черноморском флоте брат Анатолий (за рулём) и секретарь Новикова-Прибоя Дмитрий Павлович Зуев выехали на машине из столицы и взяли курс на Матвеевское.

«Настроение у всех было приподнятое, — пишет Игорь Алексеевич, — тем более что помимо предстоящей встречи с людьми, которых отец хорошо знал, когда жил, а затем неоднократно бывал в Матвеевском, мы решили проехать на озеро Имарка и попасть на осеннюю утиную охоту.

Ружья, патроны, сапоги и всякая необходимая мелочь в рюкзаках лежали в багажнике, поэтому в автомобиле было просторно и светло от косых лучей восходящего солнца. Шуткам и весёлым воспоминаниям не было конца. Где-то недалеко от Рязани отец неожиданно запел свою любимую песню „Как задумал сын жениться“.

Голос у него был баритонального тембра и глуховатый, но пел он с большими душевными переживаниями: то повышая, то понижая звучание мелодии. Очень радовался, когда другие подхватывали припев и вели его в другой тональности, отчего песня звучала разноголосо и обретала объёмное слуховое восприятие.

Помню, когда отец подводил песню к припеву, я, мой брат Анатолий и Дмитрий Павлович включились в пение и исполняли припев на более высоких нотах. Отец при этом испытывал большое удовольствие. Потом все хором исполнили любимую им морскую песню „По морям, по волнам, нынче здесь, завтра там“.

Путь до Матвеевского был неблизким, но и не таким уж далёким: добрались часов за шесть — с пением, разговорами, смехом».

У родительского дома Алексея Силыча и его спутников уже поджидала большая делегация колхозников. Сразу же завязалась оживлённая беседа: о жизни селян, об их заботах и нуждах, о непростом международном положении.

Алексея Силыча радовали и волновали успехи колхозной жизни односельчан:

— В старину рязанские крестьяне были, пожалуй, самыми захудалыми, тёмными и забитыми, — говорил он. — А теперь в деревне тракторы, комбайны, клубы, библиотеки. И люди совсем другими стали!

Новиков-Прибой то шутил, то был предельно серьёзен и внимателен. Иногда делал короткие пометки в записной книжке: брал на карандаш просьбы земляков (которые в дальнейшем с присущей ему обязательностью, как отмечает И. А. Новиков, выполнил).

Во второй половине дня состоялся дружеский обед: «…столы вынесли на улицу, сдвинули вместе и обильно уставили их тарелками и мисками с отварной говядиной и картофелем, свежими огурцами и луком, жареной рыбой, большими ломтями чёрного хлеба и деревянными солонками с крупной солью. В запотевших жбанах были хлебный квас, простокваша, свежее молоко и медовая брага.

Начались застольные разговоры, весёлые воспоминания о деревенских событиях и многочисленные тосты за трудовые успехи и здоровье старшего поколения».

По существу, это был большой семейный разговор, поскольку Алексей Силыч всегда, в любой компании, большой и маленькой, благодаря своей искренности и непосредственности, умел создать атмосферу особой сердечности и задушевности, так что беседа неизменно протекала по-дружески открыто и благожелательно.

Под вечер, «когда заходящее солнце стало цепляться за крыши изб», Алексей Силыч с сыновьями навестили погост (так во всех среднерусских деревнях называют кладбище), поклонились могилам самых близких людей: Силантия Филипповича, Марии Ивановны и Сильвестра Новиковых.

В доме, где Алексей Силыч родился и вырос, была теперь школа. И он искренне радовался, находя это символичным.

Столичных гостей разместили на ночёвку в бывшем доме одного из братьев Поповых.

Игорь Алексеевич вспоминает, как поздно вечером разливалась за окном деревенская гармошка, звенели озорные частушки. Отец, по его словам, очень любил частушки, считая их устной юмористической газетой: талантливый народ сразу зарифмует всё, что на селе за день произошло, а вечером сообщит об этом забористо и весело.

На следующий день учителя матвеевской семилетней школы попросили Алексея Силыча побеседовать с учащимися. Он рассказал ребятам, как учился у дьячка, а затем в церковно-приходской школе. На этом и закончилось его образование. Только долголетняя, настойчивая самостоятельная учёба помогла ему овладеть необходимым запасом знаний.

— Завидую вам, — говорил он ребятам. — Все дороги для вас открыты. Все условия создала для вас советская власть. Это не то, что было в прежнее время. Теперь всё зависит только от вас самих. Учитесь отлично и тогда сумеете принести настоящую пользу нашему Советскому государству, своему народу.

По воспоминаниям учительницы Н. Козловой, учащиеся «забрасывали А. С. Новикова-Прибоя вопросами о его путешествиях, о море, о том, в каких странах он побывал». Всем интересно было слушать его рассказы о кораблях, бурях и штормах, о храбрости и бесстрашии моряков. «Впоследствии многие наши ученики, — пишет Н. Козлова, — увлеклись книгами Новикова-Прибоя. А когда пришёл срок призыва в армию, они добровольно вызвались служить во флоте. По примеру своего знатного земляка морской профессии посвятили себя бывшие ученики школы В. Яковлев, П. Попов, Н. Ивашкин и многие другие».

На следующий день, «когда забрезжил рассвет и на траву упала крупная роса», путешественники выехали на утиную охоту к озеру Имарка.

Невозможно, хотя бы коротко, не остановиться на теме охоты в жизни Новикова-Прибоя и не сказать о его любимом пристанище — писательском домике на озере Имарка.

Николай Смирнов вспоминает: «Навсегда запомнились наши охотничьи поездки.

Мы ездили главным образом на родину Силыча — в окрестности села Матвеевского, где на берегу озера Имарка стояла охотничья избушка».

История избушки такова. Весной 1928 года компания писателей (Новиков-Прибой, Перегудов, Низовой, Ширяев и Завадовский) охотилась неподалёку от родных мест Силыча — в Мордовии. И очень всем понравился пологий песчаный косогор возле озера Имарка. Начали мечтать о домике на этом красивом, тихом берегу. Не откладывая дела в долгий ящик, они обратились с просьбой в журавкинский сельсовет Зубово-Полянского района отвести им небольшой участок земли под постройку дома. Просьбу писателей уважили, а в качестве арендной платы попросили по десять экземпляров книг из сочинений писателей для местной библиотеки. На том и поладили. А осенью 1929 года друзья уже справили новоселье в новой бревенчатой избушке.

На охоту Силыч, по воспоминаниям друзей, собирался деловито и серьёзно, с присущей ему хозяйственностью, предусматривая каждую мелочь.