Геннадий Шпаликов - Стихи. Песни. Сценарии. Роман. Рассказы. Наброски. Дневники.

• Название: Стихи. Песни. Сценарии. Роман. Рассказы. Наброски. Дневники.
• Автор: Геннадий Шпаликов
• Издательство: У-Фактория
• Жанр: Современная проза
• Год: 1998
• ISBN: 5-89178-076-3

Сборник произведений трагически рано ушедшего из жизни поэта, писателя и драматурга Геннадия Шпаликова.

---

Спокойствие — дело чисто внешнее. Мир не бывает спокойным, и в этот утренний час началось на земле что-то новое, что грозило смести все города, уничтожить все, для чего люди жили, любили, работали, вынесли такую большую войну.

А ЖИЗНЬ — ПРЕКРАСНА, КАК ВСЕГДА… главы незавершенного романа[24]

… Знаете, я поклялся никому и никогда не давать никаких советов, но вам — ради — вот чего ради — я тоже не знаю, ну, скажем, из благодеяния — могу я заниматься в ваших глазах благодеянием в три часа ночи? — вполне, сказала она — ваша прямая обязанность заниматься по ночам благодеянием, просветительством — вернее — просвещением душ заблудших, хотя — с точки зрения материализма — а что такое материализм? — да откуда я знаю, говорю я, и знаете что, мне такой способ беседы, хотя я и уважаю вашу растерянность или — или — уж вы меня простите, но. Что — но? — спросила она — вот что но? — ох, говорю я, вы же сами все чудесно понимаете. Да, сказала она, я сама чудесно понимаю, что я ничего не понимаю, но — считать это позицией, если это, допустим, условно, можно назвать позицией — не хочу, не умею, не смогу, не примирюсь. Вы снисходительно на меня смотрите, снисходительно, вниз сошли. Снизошли для того, чтобы, да, нет, говорю я, вовсе нет, вы же меня знаете, я никуда не снисходил, а посоветовать вам ничего серьезного я не могу, если вы хотите получить какой-нибудь совет. Да, говорит она, нелепо все это. Вторглась, а вы уж спать ложились. Да, нет, говорю я, ради бога, если вам вздумается ко мне прийти, я — собственно, не против, когда вам заблагорассудится? — спросила она. Ох, да не надо со мной так говорить. У вас, должно быть, есть приятели (неприятели — прервала она) ну, условимся называть их так, как вы считаете нужным, так вот — вы с ними так говорите, а я — уж вы меня простите, разучен. Нет-нет, сказала она, нет-нет. Родство душ. Мы одинаково говорим — вы не замечаете? — вам-то хорошо? — Вы знаете, говорю я, я не привык и нужным не считаю делиться с тем — или — тем — хорошо мне или плохо, а что такое хорошо, а что такое — плохо? Что вы от меня хотите, спрашиваю я, что? Ничего, говорит она, абсолютно ничего. Просто мне показалось, что взаимопомощь существует, вот. Как вам это ни покажется странным, хотя я говорю с вами на языке елизаветинских времен — времян — это уж я поправил — профессионально — а она добавила — александр, елисавета — удивляете вы нас — вот. Я вас люблю, хоть я бешусь, хоть это труд и стыд напрасный и в этой глупости ужасной — вам на коленях — признаюсь. И на колени встала. Но — не вас люблю, не вас — какой ужас, что не вас. Представляете — так получилось, знаете, говорю я, вы меня пощадите. — Нет, говорит она, уж позвольте мне быть беспощадной.

… я встретил вас — и все былое в

отжившем сердце ожило, я вспомнил время,

время золотое, и сердцу стало так светло.

Тютчев.

…как сердцу высказать себя?

поймет ли кто другой тебя и ты — другого

ли поймешь? — мысль изреченная есть ложь.

Тютчев.

…неправда.

(автор — в споре с Тютчевым, а мы с ним еще увидимся, читатель).

…правда.

…ох.

…правда — ничего из этого не получается;

…кого ж любить, кому нам верить, кто не изменит нам один? кто? — все привязанности мерит — единственно — на свой аршин?

… любите самого себя, достопочтенный мой читатель.

Пушкин.

… неправда.

… кого ж любить?

… не верю, верить не хочу.

… разуверять.

… как сложится, как говорила моя мама, как сложится, а уж не сложится — не складывай.

… раскладушка.

… кто чего боится, то с тем и случится.

Ахматова.

… жизни мышья суетня — что тревожишь ты меня?

Пушкин.

… тревожит.

… зря.

… жизни мышья суетня.

В общем, это был ее, моей красавицы, отец. Нет у меня к нему никаких претензий — ни гражданских, ни общественных, ни антиобщественных — словом — никаких — молодец, что пришел, нашел. Тем более — теперь гравюра Готье смотрела, как из старинной рамы — черно-белая на фоне окошка, голубевшего все более и более. Вот что, сказала моя красавица, свежая, как заря, — тут уж разглядел — на зарядку, на зарядку — на зарядку — становись — сделайте глубокий вдох, потом выдох, потом присядьте, подпрыгните, свалитесь навзничь, встаньте на голову, задержите дыхание на двадцать пять лет, самосозерцайте себя — в таком положении — стоя на голове и затаив дыхание, — вставайте, короче говоря, вставайте и пошли. Вот папа приехал. Она поклонилась папе. Он весь вечер, вернее — всю ночь ко мне прорывался сквозь невероятные сложности — скачки с препятствиями, барьерный бег, слалом и — забыла — как — прыжки с парашютом без парашюта, когда один передает другому единственный парашют — все меркнет, все ничто, все чистой воды мелкие подвиги, — даже восхождение на Эверест — забыла индийское название этой горы — все меркнет и осыпается перед фактом появления паны в столь ранний час и вообще — пана — я бы тебя каким-нибудь орденом наградила — она обняла отца — плевать, что к вечеру не успел, хотя я и ждала, плевать — ура! — Я тебя люблю, хотя — как перед богом клянусь — не испытываю к тебе никаких — абсолютно — родственных чувств, что, возможно, огорчает тебя, но— но — как говорит мой друг писатель — но — я глубоко уважаю тебя и твою спутницу. Она поклонилась. Кстати, обратилась она к спутнице — я ведь вам золушка? — здравствуйте, матушка! — Снова поклонилась — мешки с горохом уж не помню отчего там разбирать — перебирать? — От бобов, — сказала гравюра. Горох от бобов. Ровно два мешка. И, честно говоря, я бы всех заставила этим заняться, да лень. И еще вот что: мы видимся впервые. Вы меня не знаете. Я с вами ближе, чем сейчас, знакомиться не имею ни малейшего интереса, хотя с утра говорить серьезно — занятие бессмысленное, но вы уже меня коротко выслушайте: я поздравляю вас с днем вашего рождения — на самом деле поздравляю — а вот с остальным, к сожалению, поздравить не могу. Остальное — в пределах моих поздравлений и возможностей. Удочерите меня! — сказала моя красавица — вот выход! — я буду такая примерная, такая добропорядочная и послушная, такая благовоспитанная, благопристойная — словом, — все, что начинается со слова — благо — будет во мне, а вы — а вы будете мною гордиться, нянчить моих дочерей, сыновей, да — вначале вам еще предстоит меня выдать замуж — тут уж не прогадайте, тут уж — тут уж вам придется подумать, поразмыслить, поприглядеться, с кем я, зачем, к чему, кто да что, из какой семьи, какое общественное положение, не пьет ли, сколько лет — ох — я вам не завидую и посему жалею вас, от удочерения решительно отказываюсь — а — потом — еще эти бобы от гороха отделять, туфельки примерять, терять — там еще кто-то в тыкву из кареты превращается, сапоги по воздуху летают — нет уж, нет. Я не договорила, сказала гравюра Теофиля Готье — а вы меня прервали. (Отец стоял молча — вот уж кому худо было! — вот уж кому, а может, вовсе и нет, но разговор-то нелепый). И прервав окончательно, сказала моя красавица: У меня шампанское на столе, мне восемнадцать лет вчера стукнуло — ударило — но голове, а мы тут выясняем какой-то патриархат или матриархат — все — отец — объясни ей, что я ее не знаю, знать не хочу, но люблю и понимаю, раз ты любишь и понимаешь ее, потому что при всем моем равнодушии к тебе — вот тоже слово неверно — при всем — безразличии что ли к твоим намерениям и устремлениям — я тебя люблю и понимаю, понимаю и люблю — пошли. А вы — вставайте, вставайте — это ко мне, мирно сидящему на своей раскладушке — пошли отсюда в теплый дом — немедля, бегом. Вы извините, сказала она спутнице золотоискателя, у нас может быть не прибрано несколько — в моем доме, но уж так вышло — не по моей вине, не по моей. Ну ладно, думал я, ладно — потерпим. Все снесем. И бодро — дорогие товарищи, мне крайне неловко, но я без штанов, не одет, не умыт, не прибран для столь торжественного случая, а комната у меня — одна — вы понимаете? Мне крайне неловко, но, нарушая все законы гостеприимства, подождите меня внизу, — я — быстро — минута, ровно минута, ну, от силы — две. И я еще должен предупредить дорогую — виновницу торжества? — спросила она — вот именно, что? — спросила она — да, нет, сказал я, — я передумала, не будет никаких предупреждений. Я быстро, — вы уж извините.

Она сидела — в электричке — и, засыпая, просыпалась.

Гл. 14

Марина Цветаева — в слезах — вот уж чего не ожидал, что в слезах — вот уж — но, читатель, — поверь, что так, поверь, а Марина Цветаева — пока мы бежали до ее дома — домика, сарая, скорее, чем дома — но — жить можно, — вот пока мы добегали, а она плакат, плакала, — на бегу плакать сложно, — хотя — плакать — очевидно — все равно, где, когда и как, впрочем, и — впрочем — так вот, читатель, Марина Цветаева, отплакавшись на бегу и несколько успокоившись — мнимо — все мнимо — читатель, была она — ох — тут уж просто бабой была, у которой есть сын, дочь, да неохота им заплаканной в дверь входить — да и я — кто я: — кто я: — помощь: — нет, конечно, взаимопомощь — вряд ли — кто кому может помочь: — стоишь как пень березовый, сказала она на бегу — да я бегу, а не стою — бегу — любовь опасная болезнь — сообщила мне Цветаева — далее — аплодисменты, — я: будешь маяться, будете — извиняясь — будете — да я и сам знаю, Марина, — вам-то удобно со мною разговаривать: — нет — сказала она — на бегу — читатель — на бегу нет. Тогда молча добежим, а может, дойдем? — я не вижу, что вам-то бежать? — Есть такие ребята — не страшна им гроза — а вот, а вот, голубые глаза! — вот самое страшное и прекрасное. Да мне ничего не страшно — лишь бы не померли — на бегу — а я — я уж своим способом помру, а что мне Марина Цветаева сказала.