Роман Светлов - Печальные времена. Дамаский Диадох как представитель афинской школы неоплатонизма

• Название: Печальные времена. Дамаский Диадох как представитель афинской школы неоплатонизма
• Автор: Роман Светлов
• Издательство: Издательство РХГИ
• Жанр: Философия
• Год: 2000

Для европейского Запада границей между античностью и «темными ве­ками», предшествовавшими новому (средневековому) расцвету культуры, стало свержение последнего западноримского императора Ромула Августула; подобной границей для средиземноморского Востока явилось правление Юстиниана I (527—565 гг.). Грозная фигура неутомимого властителя, по­пытавшегося сцементировать державу на основе никейского православия и возвратить наследникам римского величия все, утерянное на Западе, вызы­вала и будет вызывать противоречивые суждения. Происходившая при Юс­тиниане «византийская реконкиста» — десятилетиями длившаяся борьба с германскими королевствами за Северную Африку, Италию, Испанию — менее чем на сотню лет вернула ромеям положение владык мира, омываемо­го водами Средиземного моря. Но в конечном итоге усилия Юстиниана по­дорвали силы государства. Уже при нем Византийская империя не смогла противостоять натиску славян, наводнивших ее территорию от Дуная до Пе­лопоннеса. А при Ираклии, пятом преемнике Юстиниана, арабы лишили византийцев последних надежд на мировое господство.

---

Принцип 2. Начало эманации полагает наглядно-очевидное, которое в ходе эманации превращается в эйдетически-определенное

«Все сущее эманирует из одной причины, из первой» [111]. Данный тезис Прокла в неоплатонизме оказывается той основой, на которой базируется любой философский дискурс. Поскольку эманация, как было показано выше, относится к умопостигаемому сущему, важнейшим оказывается дока­зательство существования этой причины. Вот пример такого доказательства, приводимый Проклом. Сущее не может не иметь причины, и причина может быть одна, и только однаг поскольку в противном случае были бы невоз­можны иерархия и упорядоченность сущего, а также знание о нем и его умо­постижение. Соответствующее рассуждение философа иллюстрирует важ­нейший принцип и условие неоплатонической мысли — принцип наглядного представления.

Первая формулировка данного принципа принадлежит Платону. В диа­логе «Законы» (965а—966а) в ходе рассуждения о едином и тождествен­ном и о его значении в государственных делах происходит следующий обмен мнениями:

«К л и н и й. Пожалуй, по всей вероятности, необходимо считать [=мыслитъ] красоту и благо в некотором отношении единым.

Афинянин. И что? Мыслить — и быть не в состоянии наглядно представить это для разума (τήν δέ ένδειξιν τω λόγω άδυνατεΐν ένδείκνυσθαι)?

Клин и й. Почему? То, что ты говоришь, подходит скорее рабу».

Итак, дело раба — принимать все на веру, дело же свободного челове­ка — уметь наглядно представить в разуме то, о чем он говорит и что он мыслит.

Наглядное представление об умопостигаемом делится на два важнейших момента, и первый относится к началу и к его соотношению с последую­щим, а второй — к самому сущему. Особое место в качестве третьего мо­мента наглядного представления занимает обозначение неумопостигаемого в качестве предмета мнения или зримого (то есть в каком-то смысле предста­ющего как умопостигаемое). В такой последовательности данные формы на­глядного представления мы и рассмотрим.

1. Что касается начала и его эманации в виде всего разнообразия суще­го, то мы можем наглядно представить его двумя способами: при посредстве интуиции (έπιβολή, термин, восходящий к Эпикуру) или незаконнорож­денного умозаключения (νόθος λογισμός)[112]

Первая подразумевает непосредственное восприятие предмета, то есть относится к тому, что Платон в приведенном выше пассаже назвал «делом раба»; интуиция возможна скорее для души в познании эйдосов [113]. Потому при постижении первоначала и сущего Дамаский и Прокл, в отличие, ска­жем, от Плотина, особого значения ей не придавали. Отметим лишь, что Дамаский соотносит интуицию с т. н. единичным знанием.

Второе в афинской школе рассматривается в двух аспектах — как ана­логия и как апофатика.

Один из примеров аналогии, относящийся к понятию причинности, был приведен выше — Прокл использует его не только в цитируемых «Перво­основах теологии», но и в «Платоновской теологии». Другие принятые спо­собы восхождения к первоначалу по аналогии с низшим в неоплатонизме основаны на рассмотрении единства и множественности [114], сопричастности и наличного бытия [115], зависимости и независимости, совершенства и несовер­шенства, движения и неподвижности. Последние три способа представлены в публикуемом сочинении Дамаския.

Неоплатоническая апофатика восходит к аргументации первой гипотезы диалога Платона «Парменид». Отметим в этой связи лишь один момент. Апофатика не тождественна лишенности, поскольку лишенность подразуме­вает отсутствие свойства, которое в возможности в предмете присутствует (например, лишенностью оказывается слепота). Апофатические суждения могут быть как более, так и менее значимыми, нежели катафатические. И только в случае меньшей значимости некоторый смысл в связи с апофатикой обретает лишенность, однако она проявляется отнюдь не в чине первонача­ла, но только среди тех предметов, которые описаны в последних гипотезах диалога «Парменид».

Платон, в представлении философов афинской школы, пользуется анало­гией и апофатикой для описания разных моментов эманации первоначала. Апофатика подразумевает его эманацию в узком смысле этого слова (πρό­οδος), то есть произведение из самого себя всего многообразия сущих. Что же касается аналогии, то она соответствует возвращению, так как ее основой является подобие, причиной которого оказывается именно возвращение су­щего к первоначалу [116].

2. Эманация сущего (точнее, единого сущего) наглядно представляет­ся совершенно иначе, чем эманация первоначала. Основным методом такого наглядного представления оказывается аподиктика, которая противостоит обычной силлогистике и эпихейрематике (то есть доказательству, основан­ному на использовании эпихейрем-доводов, убеждающих слушающих, но не вынуждающих их принять доказательство). Основными методами здесь оказываются деление на роды и виды (ή διαιρετική) и анализ (ή αναλυ­τική), поскольку именно они есть первые знания, подражающие эманации сущего за пределы единого и его возвращению к единому, а вспомогатель­ными — построение определений (ή οριστική) и аподиктика в собствен­ном смысле этого слова (ή αποδεικτική)2.

В ходе аподиктического рассмотрения единого сущего, представленного во второй гипотезе диалога Платона «Парменид», принцип наглядной оче­видности, по мнению Прокла [117], реализуется в том, что первые логические выводы (а вернее, свойства — τα πάθη) оказываются наиболее простыми и ясными. По мере нарастания определенности эти логические выводы все более усложняются. Следовательно, первые предметы логических выводов оказываются более всего подобными началам в смысле их ясности и само­очевидности.

1. Зримое и мнящееся также представляет собой эманацию первонача­ла, однако его характерная особенность следующая. Поскольку таковое су­щее не относится к областям сущего в собственном смысле этого слова или сверхсущего, оно описывается посредством отрицательной диалектики, представляющей собой вариант того же незаконнорожденного умозаключе­ния, но уже в его платоновском варианте. В применении к предметам данно­го разряда используется уже не термин «свойства», а слово τό συμπέρασ­μα, обычно переводимое как «логический вывод». Происходящее от слова το πέρας, «предел», оно заключает в самом себе момент со-предельности с умом, или же совместного с ним ограничения пределом. Как резуль­тат — зримое эманирует только в уме.

Принцип 3. Катафатическое следует за апофатическим

Эманация строится как триадическая. Конкретное воплощение такая триадичность находит в системе триадических категорий, каждый момент которых соответствует определенному шагу на пути эманации — пребыва­нию, выходу за свои пределы или возвращению. При этом пребывание опи­сывается в апофатических терминах, а возвращение — в катафатических. Выход же за свои пределы подразумевает переход от апофатического к катафатическому. Те термины, которые чаще всего использует Дамаский, представлены в табл. 1.

Таблица 1

Система триадических категорий у Дамаския

Понятие Пребывание Выход за свои пределы Возвращение Восприятие Невоспринимаемое Воспринимаемое Воспринятое = (ή κατάληψις) (τό άκατάληπτον) (τό καταλαμβανόμε- могущее быть вос­ vov); принятым воспринимающее, по­ (τό καταληπτόν) стигающее (τό καταληπτικόν) Время Вневременное «Сейчас» Временнбе (ό χρόνος) (τό άχρονον) = (τό νύν) (τό έγχρονον) вечное

Таблица 1 (продолжение)

Понятие Пребывание Выход за свои пределы Возвращение (τό άΐδιον, τό αιώ­νιον) Движение (ή κίνησις) Неподвижное (τό άκίνητον) = движущее (τό κινούν) Самодвижное (τό αΰτοκίνητον) Движимое иным (τό έτεροκινητόν); движущееся (τό κινούμενον) Деление «диф­ференциация (ή διάκρισις) Неделимое (τό άδιάκριτον) Разделяющееся (τό διακρινόμενον) Разделенное (τό διακεκριμένον) Деление на роды и виды (ή διαίρεσις) Неделимое (τό άδιαίρετον) = обособленное (τό έξαίρετον) Разделяющееся (τό διαρούμενον) Разделенное (τό διηρημένον) Деление на ча­сти Неделимое Разделяющееся (τό μεριζόμενον) Разделенное (τό μεμερισμένον) (ό μερισμός) (τό άμέριστον, τό άμερές) Знание (ή γνώσις) Непознаваемое (τό άγνωστον) Познающееся (τό γιγνωσκόμενον) Познанное (τό έγνωσμένον); познаваемое (τό γνωστόν) Изреченность (ή ρήσις) Неизреченное (τό άρρητον) = таинственное (τό άπόρρητον) Речь Изреченное (τό ρητόν) (τό ρήμα) Искажение (ή διαστροφή) Неуклонное (τό άδιάστροφον) Искажение (ή διαστροφή) Искаженное (τό διάστροφον) Исчислимость (ή άρίθμησις) Неисчислимое (τό άνάριθμον) Исчисляемое (τό άριθμούμενον) Исчисленное (τό ήριθμημένον) Мышление (ή νόησις) Немыслимое (τό άνόητον) Мыслимое в настоя­щий момент (τό νοούμενον) У мопостигаемое (τό νοητόν)

Таблица 1 (продолжение)