Виктория Холт - Таинственная любовница

• Название: Таинственная любовница
• Автор: Виктория Холт
• Издательство: Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга»
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9910-0954-6

Историко-приключенческий роман выдающейся английской писательницы Виктории Холт (1910–1993) с необычайной яркостью передает тончайшие нюансы атмосферы Египта, экзотической страны тайн, суеверий и жестоких обычаев.

Головокружительные и опасные приключения героев, молодых англичан, завершаются победой Добра и Любви, которая одинаково всемогуща под любым солнцем.

---

Темный старый Довер-Хаус с заросшим садом, который так долго пустовал, снова стал обитаемым. Теперь мне не так просто было пугать Теодосию рассказами о том, что дом населен призраками, или предлагать им с Адрианом заглянуть в окна пустого дома. Правда, и сейчас это строение не утратило для нас некоторой мистической притягательности. «Если там живут призраки, то это уже навсегда», — сказала я Теодосии.

И, конечно, довольно скоро поползли слухи о том, что дом наполнен сокровищами, свезенными со всего мира. Некоторые из них были действительно весьма экзотическими, поэтому слуги чувствовали себя там не очень уютно. И из-за всех этих странных предметов дом считали «жутким». Если бы не сэр Эдвард, который был очень важным человеком, чье имя часто упоминалось в газетах, слуги ни за что не согласились бы находиться в этом доме.

Итак, в Картерз Медоу начались раскопки, а в Гиза-Хаус поселились новые обитатели. Хотя сэр Эдвард был вдовцом, у него было двое детей — взрослый сын, Тибальт, уже учился в университете, и дочь Сабина, примерно одного возраста со мной и Теодосией, которая стала учиться вместе с нами.

Я не видела этого Тибальта — но решила, что он мне не нравится еще до того, как повстречалась с ним. Причина такого отношения заключалась в том, что Сабина всегда говорила о нем с благоговейным трепетом и только в превосходной степени. Она его просто обожала. По ее словам, он все знал и все умел. Он был красив, и вообще, богоподобен.

— Я не верю, что кто-нибудь может быть таким безупречным, — как-то произнесла я с невыразимым презрением, взглядом заставляя Адриана поддержать меня. Теодосия могла думать все, что ей заблагорассудится, ее мнение меня не интересовало.

Адриан некоторое время переводил взгляд с меня на Сабину и наконец принял мою сторону.

— Нет, никто не может, — согласился он.

— Никто, кроме Тибальта, — настаивала Сабина.

Сабина всегда говорила уверенно, не обращая внимания на то, слушают ее или нет. Я объяснила Адриану, что она такая потому, что живет в странном доме с рассеянным отцом и слугами, двое из которых были действительно очень странными — оба они из Египта, их звали Мустафа и Абсалам. Они носили длинные белые рубахи и сандалии. Я слышала, как наша повариха говорила, что они наводили ужас на других слуг. Эти странные экспонаты, а тут еще и эти двое слуг, которые бесшумно перемещались по дому, так, что казалось, будто они следят за тобой — это очень необычный дом.

Сабина была хорошенькой — светлые вьющиеся волосы, большие серые глаза с длинными золотистыми ресницами и сердцевидное личико. Очень скоро Теодосия, которая была довольно-таки обыкновенной, начала обожать ее. Я заметила, что их дружба быстро укрепила наш альянс с Адрианом. Иногда я думала, что до приезда Трэверсов нам было лучше — у нас к тому времени сложилась милая маленькая компания. Да, я немного задирала их. Доркас всегда говорила мне, что я должна прекратить пытаться всеми командовать и не считать свое мнение единственно правильным с любой точки зрения.

В самом деле, хотя Адриан и Теодосия жили в величественном особняке, а я — в скромном доме приходского священника, и мне разрешали учиться вместе с ними из милости, я действительно вела себя так, словно именно я была наследницей Кеверол-Корт, а все остальные были здесь гостями. Я объясняла Доркас, что Адриан попросту не умеет принимать решений, а Теодосия, та настолько глупа, что вообще ничего не понимает.

А потом появилась Сабина, добродушная, с красиво уложенными волосами — тогда как мои прямые черные волосы всегда растрепывались, разрушая любую прическу. Ее серые глаза искрились весельем, когда она говорила всякие пустяки, или страстно сверкали, когда она говорила о Тибальте. Она была очаровательно девочкой, чье присутствие полностью изменило атмосферу в классной комнате.

Именно от нее мы узнали о жизни в Гиза-Хаус, где ее отец целые дни проводил в своем кабинете, а Мустафа и Абсалам бесшумно приносили ему еду на подносе. Когда отец работал, она часто ела в одиночестве или в компании с домоправительницей — компаньонкой, Табитой Грэй[2], которая учила ее играть на рояле. Сабина часто называла ее Табби, и я обозвала ее Серой Табби, чем сильно насмешила друзей. Я представляла себе ее женщиной средних лет, с тусклыми сероватыми волосами, в серой юбке и какой-нибудь темной блузе грязновато-коричневого цвета. И была абсолютно потрясена, когда наконец увидела ее. Табита оказалась необычайно красивой молодой женщиной.

Я сказала Сабине, что она ничего не умеет описывать. По ее словам выходило, что Табита — неказистая старуха. Я была уверена, что ее чудо-герой Тибальт окажется бледным юнцом со слабым зрением, испорченным бесконечным чтением неразборчивых манускриптов. Он, наверняка, изучал непонятные письмена на древних манускриптах и не знал ничего, кроме давно умерших людей и каким оружием они пользовались в бою.

— Когда-нибудь вы все увидите сами, — пообещала Сабина.

Мы с нетерпением ждали этого момента. Мое воображение так разыгралось, что этот загадочный брат нашей подруги не выходил у меня из головы. Мне ужасно хотелось увидеть его. Я так ясно представила себе сутулого ученого в очках, что сама поверила в этот образ — и заставила поверить в него Адриана. Теодосия приняла точку зрения Сабины.

— В конце концов, Сабина видела его, а вот ты — нет, — сказала она.

— Люди могут заблуждаться, — возразила я. — Она видит его сквозь розовые очки.

Мы еле дождались того дня, когда пришла пора Тибальту возвращаться из Оксфорда.

— Вот теперь вы все увидите воочию, — говорила Сабина.

Но однажды она пришла в слезах, потому что оказалось, что Тибальт не приедет. Он поехал в Нортумберленд, на раскопки, и проведет там все каникулы. Сэр Эдвард собирался присоединиться к сыну.

Вместо Тибальта к нам приехал Эван Коллум, его друг. Он хотел заработать немного денег, поэтому должен был до отъезда в университет преподавать нам основы археологии, предмета, в котором был весьма и весьма силен.

Я тут же забыла свое разочарование от того, что не увидела Тибальта, и с энтузиазмом ринулась изучать новый предмет. Этот предмет интересовал меня гораздо больше, чем остальных учеников. Иногда после обеда мы с Эваном ходили в Картерз Медоу и он показывал мне раскопки.

Однажды я застала там сэра Ральфа.

— Интересуешься, да? — спросил он.

Я призналась, что так и есть.

— Больше не находила бронзовых пластин?

— Нет, больше ничего не находила.

Он чуть подтолкнул меня.

— Находки случаются нечасто. — Он довольно усмехнулся, и я поняла, что ему приятно видеть меня здесь.

Один рабочий, приехавший на раскопки вместе с другими, показал мне, как сложить вместе черепки найденного горшка. Он назвал это «первой помощью», пока горшком не займутся, как следует, и тогда он, может быть, попадет в музей. Потом рабочий показал мне, как паковать сложенные таким образом черепки перед отправкой экспертам, которые составят их вместе и определят, когда был сделан этот горшок, способный рассказать о том, как жили люди четыре тысячи лет назад.

Я мечтала что-нибудь найти в Картерз Медоу — золотые украшения или такие предметы, которые, как я слышала, находили в древних захоронениях. Но тут все было иначе. Какое-то время я испытывала разочарование, но потом загорелась. Меня захватил сам процесс. Я ни о чем не могла думать, только о том, как это чудесно — открывать тайны древних эпох.

Наши уроки с Эваном Коллумом проходили во второй половине дня, потому что утро мы проводили с мисс Грэм или с Оливером Шримптоном, посвящая трем важным навыкам: читать, писать и считать.

К тому же, мисс Грэм учила Теодосию, Сабину и меня рукоделию. Три утра в неделю мы по часу занимались вышиванием. Мы учились вышивать буквы алфавита, изречения и пословицы, наши имена и даты. Конечно же, мы выбирали самые короткие изречения, какие только могли отыскать. Но даже это было кропотливой работой. Ужасные маленькие стежки крестиком на куске хлопка. И если один стежок оказывался слишком большим или слишком маленьким, приходилось его распускать и делать заново. Я восстала против такой бессмысленной траты времени и так злилась, что от этого заметно страдал мой контрольный образец вышивки.

Еще были занятия музыкой, и мы бренчали на пианино под наблюдением мисс Грэм. Но теперь, когда у нас появилась Серая Табби, было решено, что музыке нас будет обучать именно она. Поэтому, при учете периодических занятий археологией, наше обучение принимало довольно необычные формы. У нас были учителя отовсюду — мисс Грэм из Кеверол-Корт, Серая Табби и Эван Коллум из Гиза-Хаус, а из дома священника — Оливер Шримптон. Доркас была в восторге. Она находила замечательным то, что три семьи изыскали свои педагогические ресурсы и тем самым обеспечили молодежи отличное образование. Она сказала, что едва ли еще где-нибудь девочки имеют такие возможности и надеется, что я смогу в полной мере ими воспользоваться.