МЭГ КЭБОТ - КОГДА СВЕРКНУЛА МОЛНИЯ

• Название: КОГДА СВЕРКНУЛА МОЛНИЯ
• Автор: МЭГ КЭБОТ
• Жанр: Прочая старинная литература

Джесс Мастриани никогда не была той, кого можно назвать типичным американским подростком — её внешкольные занятия вместо чирлидинга или волонтерства включают драку со звездой футбольной команды и ежедневные задержания после уроков. С одной стороны, Джесс хотела бы стать королевой бала, как всегда мечтала её мать, но с другой — тайно считала дни, пока не накопит достаточно денег, чтобы купить собственный Харлей.

Но кое-что случилось, из-за чего Джесс стала выделяться из толпы... по крайней мере, пока её новообретенный талант не прикончит её.

---

— Не могу поверить, — сказала Рут, игнорируя меня, — что Майкл поступил в Гарвард. Это же Гарвард. А он такой умный. Как такой умный, как он, может влюбиться в Клэр Липманн?

Я надела свитер.

— Клэр не так уж ужасна, — сказала я.

Я знала её очень хорошо из-за задержаний. Не то чтобы она когда-либо получала наказание, но их отбывание проходило в актовом зале, и Клэр всегда играла главную роль в спектаклях, поэтому я наблюдала большую часть репетиций, когда она играла Эмили из «Нашего города», Марию из «Вестсайдской истории», и, конечно, Джульетту из «Ромео и Джульетта».

— Она, правда, хорошая актриса, — заявила я.

— Очень сомневаюсь, — отозвалась Рут, — что Майкл заинтересовался ею из-за её таланта.

Рут всегда звала Майка Майклом, даже когда все называли его Майком. Она говорила, что «Майк» — это деревенское имя.

— Что ж, — сказала я, — ты должна признать, что в купальнике она хорошо выглядит.

Рут фыркнула.

— Развратно. Не могу поверить, что она делает это. Каждое лето. Она каждое лето до полового созревания лежала там. Но теперь ... Что она пытается сделать? Стать причиной ДТП?

— Я голодна, — сказала я, потому что так и было. — Ты будешь что-нибудь?

— Не удивлена. Ты едва притронулась к лобстерам, — сказала Рут.

— Я была слишком взволнована, чтобы поесть, — сказала я. — Да ладно. Меня же сегодня молния ударила.

— Я хочу, — сказала Рут в книгу, — чтобы ты сходила к доктору. Может, у тебя внутреннее кровотечение.

— Спущусь вниз. Будешь что-нибудь?

Она зевнула.

— Нет, мне пора идти. Я остановлюсь у комнаты Майкла, чтобы ещё раз поздравить его и пожелать спокойной ночи.

Я подумала, что лучше оставить их наедине, в случае, если между ними произойдет что-то романтическое, поэтому спустилась вниз, чтобы раздобыть еды. Шансы, что Майк однажды глянет в сторону Рут, равны нулю, но надежда умирает последней, даже в сердце толстушки. Не то, чтобы Рут толстая. Она просто в два раза больше Клэр Липманн. Не то, чтобы Клэр дистрофик, но она довольно худая. Но парням, кажется, нравится это, я заметила. В журналах пишут: если ты не Кейт Мосс, твоя жизнь бессмысленна, но в реальной жизни парни, такие как мои братья, не посмотрят на Кейт Мосс. А вот на Клэр Липманн они пускают слюнки, потому что та умеет подать себя, ну вы понимаете, о чем я.

А Рут не такая. Не умеет подавать себя. Её проблема в том, что она просто, знаете, тучная девушка. И даже самые изнурительные диеты мира не исправят это. Ей просто нужно признать это, принять себя такой, какая есть и успокоиться. Тогда у неё будет парень. Гарантирую. Но, вероятно, не Майк.

Я думала об этом, пока насыпала себе хлопья. Я думала, что если шрам в форме звезды останется на моей груди навсегда. О том, кому он нужен? А где, всё же выходной шрам?

Может быть, размышляла я, пока наливала молоко в чашку, молния всё ещё во мне. Это было бы странно, да? Может быть, всё это время она гудит внутри меня. И, может быть, как сказала Рут, я могу стрелять молнией в людей. Например, в Джеффа Дэя. Он заслужил. Я подумала о стрельбе молний в этого парня, пока рассматривала пакет с молоком. На нём была фотография футболиста.

Когда я вернулась наверх, Рут уже ушла. Дверь в комнату Майка была закрыта, но я знала, что её там не было, потому что слышала, как он яростно стучал по клавиатуре компьютера. Вероятно, отправлял письма по электронной почте всем своим приятелям из Интернета. «Эй, ребята, я поступил в Гарвард! Так же, как Билл Гейтс». Только, может быть, в отличие от Билла Гейтса, Майк на самом деле закончит университет. Но в случае Билла это не имело значения.

Дверь в комнату Дугласа тоже была закрыта, и свет из-под нее не проливался. Но это меня не остановило. Он стоял у окна и смотрел в бинокль, когда я ввалилась внутрь.

Брат повернулся и начал:

— Однажды ты можешь увидеть то, что тебе не понравится.

— Уже поздно, — сказала я. — Мама купала нас вместе, когда мы были маленькими, помнишь?

— Уходи. Я занят.

— На что смотришь, а? — спросила я, собираясь присесть на его кровать в темноте. Комната Дугласа пахла Дугласом. Не плохим запахом, правда. Мальчишечьим запахом. Запахом старых кроссовок, смешанным с Old Spice. — На Клэр Липманн?

— На Орион, — ответил брат, но я знала, что он лжет. Окна его комнаты выходят на сторону дома Клэр. Она, будучи эксгибиционистом, никогда не закрывала жалюзи. Сомневаюсь, что они у нее вообще есть.

Но я не возражала, если Дуглас шпионит за ней, хотя это и считается сексизмом и вторжением в частную жизнь. Тогда это бы означало, что он нормальный.

— Не буду отрывать тебя от твоей пассии, — сказала я, — но я нашла входной шрам.

— Она — не моя пассия, — сказал Дуглас. — Просто объект вожделения.

— Неважно, — ответила я, оттянув свитер у шеи. — Посмотри на это.

Он повернул настольную лампу в мою сторону. Увидев шрам, Дуг затих.

— Боже, — сказал он после.

— Я же тебе говорила.

— Боже, — повторил он.

— Только выходного шрама нет, — ответила я. — Я попросила Рут осмотреть мое тело. И она тоже ничего не нашла. Как думаешь, молния всё ещё внутри меня?

— Молния, — сказал он, — не может остаться внутри тебя. Может быть, это выходной шрам, а молния вошла через макушку головы. Только это невозможно, — сказал он себе самому, — потому что тогда твои волосы были бы сожжены.

Возможно, он не говорил сам с собой. Он мог говорить с голосами. Иногда он слышит их. Они сказали ему покончить с собой на прошлое Рождество.

— Что ж, — сказала я, поправляя свитер. — Это все. Я просто хотела показать тебе.

— Подожди. — Я поднялась, но Дуглас повалил меня обратно на кровать. — Джесс, — сказал он. — Тебя действительно ударила молния?

— Да. Я же сказала, что всё так и было.

Дуглас выглядел серьезным. Хотя, он всегда такой.

— Ты должна рассказать папе.

— Ни за что.

— Джесс, расскажи папе сейчас же. Не маме. Только папе.

— Дуглас...

— Иди, — он подтолкнул меня к двери. — Или ты это сделаешь, или я.

— Черт, — сказала я.

Но он выглядел забавно с этим своим напористым взглядом и прочим. Поэтому я поплелась вниз и обнаружила папу на своем обычном месте, когда он не был в одном из ресторанов — за обеденным столом. Папа перебирал книги, а телевизор был включен на спортивном канале. Он не мог видеть экран с того места, где сидел, но зато прекрасно всё слышал. Папа выглядел так, словно с головой ушел в книги, но, если переключишь канал, он взбесится.

— Что? — спросил он, когда я подошла. Но не дружелюбным тоном.

— Пап, — сказала я. — Дуглас говорит мне, что я должна тебе рассказать о том, что меня сегодня ударила молния.

Папа посмотрел вверх. На нем были очки. Он взглянул на меня из-под них.

— У Дугласа снова этот случай? — спросил он. Случаем папа называет то, когда голоса Дугласа берут верх над ним.

— Нет, — сказала я. — Это правда. Сегодня меня ударила молния.

Он посмотрел на меня снова.

— Почему ты не упомянула об этом на ужине?

— Потому что был праздник. Но Дуглас сказал, что я должна рассказать. И Рут тоже. Она говорит, что у меня во сне может случиться сердечный приступ. Посмотри.

Я снова оттянула толстовку. Хорошо, что он был выше моей груди, на ключице, а то было бы неловко показывать отцу свой шрам. Папа посмотрел на него и сказал:

— Ты со Скипом снова играла с петардами?

Думаю, что я уже упоминала Скипа, брата-близнеца Рут. Мы с ним когда-то развлекались с петардами.

— Нет, папа, — сказала я. Черт побери, я держусь подальше от петард, не говоря уже о Скипе. — Это из-за молнии.

Я рассказала ему о произошедшем. Папа слушал с очень серьезным выражением лица. А затем сказал:

— Я бы не беспокоился об этом.

Именно это он всегда говорил, когда ребенком я просыпалась посередине ночи и спускалась вниз, чтобы сказать ему, что у меня болит нога, рука или шея.

— Болезнь роста, — сказал он и дал мне стакан молока. — Я бы не беспокоился об этом.

— Хорошо, — сказала я, как и в детстве почувствовав облегчение. — Я просто подумала, что должна рассказать тебе. Знаешь, в случае, если не проснусь завтра утром.

Он сказал:

— Если ты не проснешься завтра, мать убьет тебя. Теперь иди спать. И если снова услышу, что ты пряталась под металлическим навесом во время грозы, я тебя отлуплю.

Он, конечно же, не всерьез. Папа не верит в эффективность порки. По словам мамы, это всё из-за того, что его старший брат, мой дядя Рик, бил его до полусмерти. Именно по этой причине мы никогда не ходим в гости к дяде Рику. Думаю, поэтому папа и научил меня правильно бить. Он считает, что каждый должен научиться защищать себя от всех этих «дядей Риков».

Я поднялась наверх и играла на флейте в течение часа. Я всегда стараюсь сыграть свою партию замечательно во время репетиций с тех пор как однажды утром, ещё до того, как мы с Рут стали ездить в школу на её машине, Клэр Липманн увидела меня с флейтой, и сказала: «О, так это ты», этим многозначительным тоном. Когда я спросила, что она имела в виду, Клэр сказала: