Робер Гайар - Большая интрига

• Название: Большая интрига
• Автор: Робер Гайар
• Издательство: Вече
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1993
• ISBN: 5-7141-0179-0

Произведение «Большая интрига» — увлекательный любовный роман о коварном и опытном дипломате-шпионе, который по очереди соблазняет жену губернатора острова, ее кузину и служанку. Все это происходит на фоне морских битв с пиратами Карибских островов и дворцовых интриг. Как всегда, подлости противостоит благородство, ненависти — любовь, а коварству — честность и прямота. В общем, перед Вами интереснейшая книга, которая доставит Вам немало удовольствий и переживаний.

---

Мобрей вернулся к Мари, сел рядом и спросил:

— Согласитесь, наконец, что я прав. Вы подумали о том, что я вам говорил?

— Да, — призналась он, — но арестовать Мерри Рулза! Он ведь президент Высшего Совета! У него на острове много друзей среди колонистов. Среди самых беспокойных…

— Тем более нечего сомневаться! Вы же верховный правитель! Неужели вы предпочитаете пойти вместо майора в тюрьму? Если вы не поступите так, как я вам советую, это рано или поздно непременно случится!

— А Байярдель? — спросила она. — Он оказал мне столько услуг!

— Обычный капитан! — с презрением возразил он. — Но вам никто не помешает потом, после того, как он расплатится за свое преступление, наградить его, например, повысить в звании. За это он вам будет только признателен, поверьте! Уж я-то знаю людей!

Мари ничего не ответила, а только тяжело вздохнула. Мобрей с улыбкой на губах взял ее руку и стал осторожно поглаживать. Но в его движениях было еще что-то, и это не ускользнуло от внимания Мари. Она повернулась к шотландцу и умоляюще посмотрела на него. Для нее еще не пришло время таких игр, учитывая недавний траур. Она отнюдь не отказывалась, но внутренняя природная чистота удерживала ее. О, это были всего лишь слабые попытки сопротивления, поскольку воздействие климата и то состояние, в котором она жила последнее время, по мнению шевалье, не могли не отдать Мари в его руки.

— Реджинальд, — проговорила она, — мне кажется, что вы даете хороший совет. Однако мы говорим о серьезных вещах, а у вас, как мне кажется, на уме что-то совершенно другое… Да, да, у вас какие-то свои планы, идеи… Я не могу в них разобраться…

— Вы абсолютно неправы! Два человека понимают друг друга только тогда, когда общаются. Я не верю в возможность чистой дружбы между мужчиной и женщиной, но я верю в возможность общения между ними, как духовного, так и телесного…

— Молчите, Реджинальд! Я думаю о майоре и о Байярделе!

— О! — воскликнул он с выражением глубокой обиды и одновременно с наигранной веселостью. — К чему нам заниматься этими двоими? Разве здесь что-то неясно? Ведь вы поступите с ними так, как я вам посоветовал? Неужели вы будете о них думать и тогда, когда они займут свое место в тюрьме? Послушайте, сделайте так, как я вам сказал, и вы всегда будете себя прекрасно чувствовать!

Он подошел к ней, как будто хотел ей сказать что-то особо важное, предназначенное только для ее ушей, а она, неверно поняв его движение, тоже наклонилась к нему.

Он немедленно поцеловал ее в шею рядом с ухом, а она сделала резкий поворот в сторону с удивленным и несколько оскорбленным выражением лица, однако он быстрым движением перехватил ее и заставил остаться на месте. Легкими и умелыми касаниями языка он дотрагивался до мочки ее уха и одновременно жарко и страстно дышал на кожу ее шеи и плеч.

У нее не было больше сил сопротивляться, так как она и сама сгорала от желания броситься в объятия Реджинальда. И вовсе не из-за того, что именно сегодня у нее было к нему какое-то особое чувство. Она так давно не принадлежала ему, что, в сущности, и сама не представляла себе, что может при этом испытывать. Но она помнила Жильбера Дотремона, а оказалась с Реджинальдом в таком же положении, как раньше это было с Жильбером. Но тогда, отдаваясь Жильберу, она думала о Реджинальде. Вот и теперь она была с Реджинальдом, а думала о Жильбере и о том, сколько радости доставляли ей его ласки. Она не находила свое нынешнее положение ни достаточно трудным, ни странным, а относила все за счет своего долгого воздержания и заранее себя прощала, убеждая, что она так же капризна, как и все остальные женщины, и что такими их создала природа.

Она еще спрашивала себя, как поступит Реджинальд, если она категорически откажет… И ей пришла мысль просто встать и сказать «нет».

Но было уже поздно. Он обеими руками ласкал ее грудь и что-то шептал ей на ухо, но она не разбирала слов из-за шума, с которым по ее жилам побежала кровь, превращая все слова в неясное бормотание, и ей был слышен только тихий голос.

Она чувствовала, как у нее твердеют груди, а все тело делается мягким и податливым, готовым полностью раствориться в опьяняющем наслаждении.

Она уже не думала ни о Мерри Рулзе, ни о Байярделе.

— Со мной, — говорил ей Реджинальд, — вы одолеете всех. Мне всегда везло, удача всегда была на моей стороне. А с такой женщиной, как вы, она тем более не отвернется от меня, если мы ей поможем! Доверьтесь мне, будем общаться!

Она гладила его волосы, высокий лоб, виски, на которых под париком виднелось несколько седых волос. Какое-то время она перебирала ленты его камзола: она не хотела казаться опьяневшей до того, как вкусила нектара.

Она удивилась, когда он внезапно поднял ее на руки и отнес в кровать, но только закрыла глаза и приготовилась испытать одновременно отдых души и тела.

Глава 2 Заговорщики

Лошадь Виньона споткнулась и припала на переднюю ногу. В ярости сильно дернув уздечку, шевалье заставил ее встать, а сам про себя выругался. Сигали и Белен, которые ехали на несколько шагов впереди, с беспокойством оглянулись, и Белен спросил:

— Эй, приятель, что там случилось?

Виньон что-то буркнул себе под нос, а Сигали вместо него объяснил:

— Лошадь у него поскользнулась… Не будем терять времени, Белен, едем вперед, а он нас догонит!

И правда, через несколько секунд Виньон к ним присоединился. У него было отвратительное настроение, он ругал мерзкую дорогу, непроглядную ночь и одного из своих негров, выходца из Индии, который покончил жизнь самоубийством.

— Черт бы все это побрал! — продолжал он ругаться, присоединившись к попутчикам, — больше я на эту удочку не попадусь! К тому же это дьявольски глупо — ехать в такой темноте и по такой дороге два с половиной лье! Босолей — единственный из нас, кто живет в Прешере: разве он не мог приехать к нам в Сен-Пьер вместо того, чтобы заставлять нас семерых отправляться в такую даль?

— Если нас просили приехать в Морн-Фоли, стало быть, для этого есть веские причины! — заметил Белен. — Пленвилль ничего просто так не делает, а если он что-то решил, значит перед этим он достаточно думал.

— Я сильно удивлюсь, если он приедет туда сам, — настаивал Виньон. — Живет-то он в Кабре, а это довольно далеко отсюда!

— Верно, он живет в Кабре, и ему добираться сюда на лье больше, чем нам, — подсчитал Сигали. — Он говорил, что дождется нас в Сен-Филомене, значит, мы почти приехали.

Виньон ничего не ответил. Немного погодя Белен спросил:

— А сколько нас будет?

— Не знаю, может быть семь, восемь, — ответил Сигали.

— А майор там тоже будет?

Сигали в ответ насмешливо хмыкнул, а затем заявил:

— Скажет тоже! Майор! Если вы считаете, что он согласится скомпрометировать себя из-за такой мелочи, то вы ошибаетесь! Можно подумать, честное слово, что вы его не знаете! Он может наобещать вам что угодно, но сам и не подумает ни во что ввязываться. Нет, нет, майор всегда останется на высоте! Ему нравится быть мозгом, который только все решает и всем командует. Каждый из нас всего один из членов единого организма, который подчиняется приказам!

— Но все же, — ответил Белен, — он заинтересован в этом деле так же, как и мы все! Если бы оно его не интересовало, то он бы не стал нас торопить!

— Приятель, я вам сейчас скажу, чего я сам боюсь, — вступил в разговор Виньон, у которого еще не прошло его дурное настроение. — Я боюсь, что мы будем таскать каштаны из огня для двух-трех человек из нашей компании, а когда они получат эти каштаны, то нам-то ничего не останется! Вот увидите, что Пленвилль получит отличное место, а Босолей — неплохой кусок земли, который пришелся бы по душе любому из нас. А в это время негры делают все, что им заблагорассудится!

Сигали рассмеялся:

— Вы никак не можете пережить, что ваш негр посмел покончить с собой! Ну, и что! Воспользуйтесь этим случаем! Я совершенно уверен, что вам подарят другого после того, как мы все закончим! А пока успокойтесь и скажите себе, что смерть вашего раба не имеет к нашему делу никакого отношения!

— Вам легко говорить. Проперций стоил около тысячи двухсот ливров, а я только неделю назад отказался продать его Сенвиллю из Морн-Вера за тысячу!

Ему никто не ответил, поскольку в это время впереди показались квадратные силуэты свайных построек Сен-Филомена, а чуть подальше, ближе к морскому берегу, виднелись несколько камедных деревьев.

С каждой минутой становилось все светлее, на небе появлялись многочисленные звезды, а луна, огромная и яркая, висела совсем низко над землей.

Всадники приблизились к деревне на расстояние пистолетного выстрела и оказались в том месте, где на основную дорогу выходила небольшая тропинка.