Анатолий Корольченко - Выбитый генералитет

• Название: Выбитый генералитет
• Автор: Анатолий Корольченко
• Издательство: Феникс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2000
• ISBN: 5-222-01052-Х

В книге рассказывается о судьбе выдающихся советских маршалов, генералов, адмиралов, внесших значительный вклад в развитие Советских Вооруженных Сил и победу в Великой Отечественной войне. Необоснованно репрессированные в 1937— 1950-х годах, большинство из них были уничтожены. Впоследствии реабилитированные, они оставили делами своими добрый след в российской истории.

Адресована широкому читателю.

---

Пристроившись с картой у стола телеграфиста, Тухачевский называл дивизии, места их нахождения, доложил, как использовались поступившие в его распоряжение резервные части. Сообщил, что из 42-й дивизии сосредоточились три полка, которые находятся у Матвеева Кургана, что к опасному участку срочно подтягиваются и другие силы, назвал какие, упомянув в их числе и три пехотных полка Буденного, находившиеся в Синявке. Заверил, что все эти части могут оказать быструю помощь.

Наступила пауза: главком оценивал ответ. Сухо, вхолостую трещал телеграф, ползла чистая лента. Наконец, на ней обозначился текст:

— Я просто не могу понять, как вы могли перейти в наступление 14 февраля, если у вас фактически на этом фронте сосредоточились только две дивизии?

В вопросе не трудно было угадать если не раздражение, то решительное несогласие с принятым им, Тухачевским, решением. Стараясь не поддаваться чувствам, Михаил Николаевич отвечал:

— Относительно перехода в наступление — прежде всего, оно было необходимо, чтобы расстроить готовившегося к наступлению пополнившего противника… Если бы мы остались пассивны, то давно были бы уже за Донцом. Пополнения от мобилизации могли поступить только через полтора месяца, к тому же сроку могли лишь подтянуться перебрасываемые вами дивизии. Такого времени противник, приведший свои части в порядок, нам бы не дал… Считаю, что наступление не исключает возможности ввести со временем решающие силы подходящих резервов.

Он сделал паузу, и телеграфист, словно поторапливая, посмотрел на него.

— Подождите, — произнес Михаил Николаевич, осмысливая заключение ответа. Он догадывался, что главком не одобряет отход частей фронта, да и он, как командующий, осознает свою вину за это, но ведь на войне случается всякое и отход отнюдь не запрещенный маневр, он присущ современной войне, а потому и вполне допустим.

— Продолжайте, — сказал он телеграфисту и стал докладывать: — Кроме этих соображений, я считаю наше дело вовсе не проигранным, и если бы вместо Ростова и Новочеркасска стояли деревни, вас бы не обеспокоил этот участок.

Видимо, главком принял доводы командующего, понял допустимость отдельных неудач в проводимой большой фронтовой операции.

— Считаю, что и без предварительных разговоров со мной вы вправе были это сделать, — ответил главком после некоторой паузы. — Теперь может идти речь лишь о том, насколько правильно вами была оценена обстановка. Больше вопросов не имею. Всего хорошего.

В ответе главкома угадывалось согласие с тем, как поступил командующий фронтом.

Тухачевский вытер со лба пот, сдерживая волнение, аккуратно сложил карту.

А в штабе Деникина ликовали:

— Красные завладели Тихорецкой, а мы Ростовом и Новочеркасском. Поглядим, что они будут делать, когда мы двинемся на Москву.

Тухачевский понимал всю сложность обстановки. Но потеря Ростова и Новочеркасска не поколебала его решимости продолжать намеченную операцию. Не отказываясь от развития успеха 10-й и Конной армий, он приказал командарму 8-й армии Сокольникову совместными усилиями его войск и частями Юго-Западного фронта выбить врага из Ростова, отбросить за Дон. Конной армии Буденного и 10-й продолжать наступать.

С утра 23 февраля части Сокольникова перешли в наступление, к исходу того же дня они выбили из города врага. Над Ростовом снова взвилось красное знамя. А вскоре пал и Батайск. Началось преследование отходивших к Кубани деникинцев.

Конная армия получила в эти дни передышку. Ее дивизии сосредоточились в районе Егорлыкской. Тогда-то Ворошилов и Буденный решили побывать в Ростове, в штабе Кавказского фронта, представиться командующему и члену Реввоенсовета Орджоникидзе. Выехали они на отбитом у белогвардейцев бронепоезде, к утру подкатили к Батайску.

Неподалеку от станционного здания стояло несколько пассажирских вагонов, маячили часовые.

— Чьи вагоны? — поинтересовался начальник бронепоезда у красноармейца.

— Комфронтом и члена РВС, — ответил тот.

Михаил Николаевич вышел в тамбур и увидел двух военных. Туго обтянутые ремнями полушубки, оба в валенках. Передний, усач, козырнув, представился: «Буденный».

— Ворошилов, — назвал себя второй.

Неожиданное появление Буденного и Ворошилова в Батайске, когда армия находится далеко от него, насторожило Тухачевского. Ему вдруг вспомнились события 17 февраля, гибель Азина, разгром 28-й дивизии и жестокое поражение 2-й, кавалерийской дивизии Гая.

— Почему, товарищ Буденный, вы не выполнили мое распоряжение? Я требовал наступать Конной армии в направлении станицы Мечетинской, а вы повели ее в район Торговой? — Он произнес это сдержанно-спокойно.

Требовательный к себе, Тухачевские умел строго спросить с подчиненных начальников, и даже с тех, кто был в больших чинах.

Буденный стал объяснять, что полки были утомлены переходом, что выпал глубокий снег и стояли морозы, и что движение к Мечетинской при сложившейся обстановке было не целесообразным.

Тухачевский, терпеливо выслушав, спросил:

— Вам известно, к чему привело невыполнение вами боевого приказа?

Конечно же, командарм знал о разгроме павловцами дивизий Азина и Гая. Ему также было известно, что там пострадал и конно-сводный корпус Думенко.

— Решение на разгром Донского и Кубанского корпусов белых принималось совместно с командованием 10-й армии, — объясняя, сказал командарм.

— Но это решение не совпадало с замыслом операции, не способствовало быстрейшему выходу кавалерийских дивизий на пути отхода белогвардейских дивизий, — отметил Тухачевский. — Почему вас не оказалось у Мечетинской?

Неподалеку с тяжелым перестуком прогромыхал бронепоезд первоконников. В амбразурах торчали тупорылые «максимы», на бронеплощадке у орудия стояла артиллерийская прислуга.

— А почему вы здесь? Ведь я вас не вызывал, — спросил Тухачевский.

— Мы ехали в Ростов…

— Почему без разрешения оставили армию?

Неслышно войдя в салон, у двери стоял Орджоникидзе. Он сразу понял, что здесь происходит.

— Зачем, Михаил Николаевич, придираешься? Ведь противник разбит. Разбит усилиями Конармии… А ты говоришь… Даже Екатерина Вторая сказала, что победителей не судят… Будем знакомы — Орджоникидзе, — Григорий Константинович протянул Буденному руку.

Эта встреча состоялась 13 марта, а на следующий день Михаил Николаевич вместе с Орджоникидзе был в частях Конной армии, проводил смотр. Перед отъездом Тухачевский примирительно сказал Буденному:

— За вчерашнее, командарм, не сердитесь. Мне положено строго спрашивать за организованность.

Без дисциплины — нет армии. Вы с Ворошиловым это знаете.

В конце марта штаб Кавказского фронта вновь переместился в Ростов, заняв пятиэтажную гостиницу «Палас-отель» на широком Таганрогском проспекте.

Придя однажды в свой кабинет, находившийся на втором этаже, Михаил Николаевич увидел на столе две аккуратно перевязанные стопки книжек.

— Что это? — спросил он адъютанта.

— Принесли из типографии, — ответил тот. — Ваша работа. А сдавал ее в печать товарищ Орджоникидзе.

Михаил Николаевич вытащил из пачки книжку и прочитал на обложке свою фамилию, заголовок, набранный крупным шрифтом: «Стратегия национальная и классовая». Внизу — Ростов-на-Дону, 1920 год. Он с благоговением держал свой первый печатный труд… Пройдет несколько лет и будут напечатаны многие его работы, журнальные статьи, книги. Но эта первая книжечка в скромной обложке будет для него самой дорогой.

Первый экземпляр он в тот же день направил в Москву, Владимиру Ильичу. Позже станет известно, что Ленин, прочитав работу, отзовется о ней положительно и, сделав на обложке надпись «Экз. Ленина», будет хранить в личной библиотеке. Второй экземпляр автор вручит Серго.

А 7 апреля на Таганрогском проспекте в театральном помещении города Ростова произошло первое заседание городского совета. Открыл его Тухачевский. Он окинул взглядом притихший зал.

— Дорогие товарищи славного города Ростова! Дорогие нахичеванцы! От имени героической Красной Армии поздравляю вас с освобождением и установлением на всей донской земле Советской власти. В жестоких зимних боях, преодолевая яростное сопротивление врага и проявляя решимость и храбрость, красные бойцы освободили многие города. В их числе Ейск, Армавир, Минводы, Георги-евск, Ставрополь, Екатеринодар. Выйдя к Новороссийску и Туапсе, красные воины столкнули в холодные воды Черного моря остатки деникинских войск. Только благодаря героизму, мужеству красных бойцов нам удалось добиться такой великой победы. На ваши плечи, дорогие ростовчане, легла нелегкая ноша. После свершения Октябрьской революции рабочие города два года выдерживали невыносимый гнет буржуазии, гнет Добровольческой армии. И все это время мы вели на фронте жестокие бои за ваше освобождение…