Гирш Смоляр - Мстители гетто

• Название: Мстители гетто
• Автор: Гирш Смоляр
• Издательство: ОГИЗ — Государственное издательство «Дер Эмес»
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1947

---

В гетто все знали Хасю-пекарку. Она и в гетто занималась своим делом (хотя, какое уж там печение!..) и еще кое-чем: у нее прятали оружие, прибывшего из леса связного. Она умела «заговаривать зубы» тем, кого больше всего боялись в гетто. О Хасе узнали в гестапо, и она решила уйти вместе с прибывшей в это время из отряда Клебановой… Впрочем, — не уйти, а уехать, да еще под надежной охраной! Она сговорилась с двумя немецкими солдатами, что они подвезут ее до ближайшего села, где она намерена купить муку. Она, мол, в долгу не останется. Таким образом за двое часов Клебанова, Хася и еще две девушки в сопровождении двух вооруженных немцев въехали… в самый центр партизанской зоны, где гитлеровцы были встречены по заслугам…

XVII. ИЗ ГЕТТО — В ЛЕС

Когда в лагере около деревни Вертники собралось более 600 выходцев из гетто, от межрайонного центра партизанского движения был получен приказ: боеспособных выделить и организовать партизанский отряд имени Пархоменко. Из небоеспособных — женщин с детьми и стариков — организовать лагерь семей партизан и отвести их в район, менее подверженный опасности непосредственных столкновений с врагом.

Командиром этого лагеря, который получил наименование «семейного отряда № 106», был назначен партизан Шолом Зорин. Местоположение отряда — Налибокская пуща. Туда переводились все прибывающие из Минского гетто. В отряде растет количество вооруженных людей, и создается специальная боевая рота.

Поток выходцев из гетто частично расходится и по другим отрядам и бригадам, находившимся на западе от Минска — в бригаду имени Фрунзе, имени Чкалова, в Первомайскую бригаду и другие. Повсюду мы встречаем товарищей из гетто, вступивших в боевые ряды партизан.

106-й отряд становится базой, снабжающей другие боевые отряды нужными им людьми. Через связных 106-го отряда партизанские бригады, нуждающиеся в медицинских работниках, обеспечиваются врачами.

Большим уважением пользуются бывшие врачи гетто — Юрий Тайц, назначенный главным врачем всей партизанской зоны, Зибцикер, руководящий санитарной службой Буденновского отряда (он еще в начале 1942 года потребовал, чтобы его отправили в лес), М. Керзон из Чапаевской бригады (одна из первых партизанок отряда имени Пархоменко), Р. Лифшиц, к которой обращаются за медицинской помощью из всех окрестных бригад, Альперина из Чкаловской бригады и студенты-медики Г. Соломоник и С. Якубович.

106-й отряд снабжает партизанские бригады оружейными мастерами, печатниками для подпольных типографий, людьми разных специальностей, необходимых широко разветвленному партизанскому движению. Штаб бригады имени Жукова вытребовал к себе бывшего следователя прокуратуры Белорусской ССР — тов. Анну Мачиз, находившуюся в 106-м отряде. Ее назначили в бригаде имени Жукова помощником начальника особого отдела. В 106-м отряде все мобилизованы на работу по обеспечению других отрядов всем требуемым. 106-й отряд предоставляет к услугам партизан свою портновскую и сапожную мастерские, пекарню. Вчерашние обитатели гетто преданно работают на партизан, вкладывая в работу всю свою энергию, все свое стремление участвовать в великой народной освободительной борьбе.

Поток беглецов из гетто все увеличивался, когда 80-тысячная вооруженная до зубов гитлеровская армия начала блокаду всего партизанского района, стремясь таким образом ликвидировать партизанское движение. Четыре недели длилась эта блокада. Мы понесли большой урон. Среди павших были недавние обитатели гетто. В наиболее тяжелом положении оказался 106-й отряд, состоявший в большинстве из женщин и детей.

В момент, когда блокада из Налибокской пущи распространилась и на Койдановский район, в партизанском селе Скирмонтове было тридцать с лишним человек, только что прибывших из Минского гетто. Гитлеровцы со всех сторон обложили село, загнали евреев вместе с белорусскими крестьянами в овины и сожгли их живьем. По дороге из села в партизанский лагерь находится братская могила, в которой партизаны схоронили полуобгоревшие останки сыновей и дочерей единого советского народа, при жизни клявшихся отомстить поработителям нашей родной земли.

Партизанские отряды, в том числе и 106-й, вышли из блокады, сохранив свои силы. Командный состав 106-го отряда, действуя самоотверженно и смело, вывел всех своих людей из кольца окружения — к жизни и борьбе, к радостной встрече с Красной Армией — освободительницей.

XVIII. КЛЯНЕМСЯ!

Выйдя из блокады, мы снова направили в Минск посланцев. В гетто знали, что произошло в лесу. Но это никого не отпугнуло. Каждый встречавшийся на пути из гетто в лес твердил одно: «Я предпочитаю умереть здесь, чем жить там, на каторге в гетто».

Из Кутузовского отряда в Минск ушла Клебанова и 16-летняя Броня Гольдман из 106-го отряда. Но в гетто они уже никого не нашли. Домишки были разрушены. Со всех четырех сторон по улицам гетто строчили пулеметы.

Гестаповские банды гранатами взрывали все места, где предполагали убежища. До последней минуты гитлеровские ищейки во главе с Эпштейном ходили по улочкам гетто и кричали: «Евреи, выходите! Все равно мы вас найдем!» В «малинах» еще прятались люди. Многие после бойни в октябре 1943 года долгие недели сидели взаперти в холоде и голоде. Темной осенней ночью они пустились на поиски пути к жизни, борьбе и мести — пути в партизанский отряд.

Немногие спаслись от гибели в день 21 октября 1943 года. Девяносто человек пришло в 106-й отряд. Часть ушла на восток. Затем в отряд пришло еще несколько десятков человек — это были последние из прятавшихся в убежищах. Небольшая группа укрывалась в гетто до последнего дня и дождалась освобождения.

Глубокой осенью, в ясный солнечный день представители разных партизанских отрядов собрались в молодой березовой роще. Все кругом дышало жизнью, радостью, трудом.

В этот день бывшие обитатели гетто приносили партизанскую присягу — бороться до последнего вздоха против кровавого врага нашего народа, нашей страны, всего свободолюбивого человечества.

Построены ряды. Еще не все вооружены. На их одежде еще видно место, к которому было пришито позорное клеймо, но постоянное выражение испуга в глазах исчезло. Быть может, впервые за последние два года в них показался огонек. На лицах уже не видно растерянности и пришибленности.

Слова партизанской присяги повторяют все, как обет расплатиться за два года страшной муки, за загубленные жизни тех, кто не сумел вырваться из-за проволочных пут, за тех, кто без остатка отдал свою жизнь в борьбе за уничтожение стен гетто — за Михеля Гебелева, за Вайнгауза, за Зяму Окуня и Эмму Родову, за 14-летнего Нонку и маленького Боню, — за всех павших, но не согнувшихся перед врагом нашего народа.

Молодежь и старики, дети и взрослые громко повторяли боевой клич, превративший наш мирный народ в воинов-богатырей:

— Месть!

ЧАСТЬ ВТОРАЯ МЕСТЬ

I. ПРОЩАЛЬНОЕ ПИСЬМО

— Погодите минутку!

Медлить нельзя. Дороги каждая минута. Мы должны успеть попасть на площадь, где собираются рабочие колонны, покуда там еще людно. В толпе останутся незамеченными пятеро вооруженных, которые сейчас покинут гетто» Но Рувим так стремительно остановил всех своим внезапным «Погодите минутку!», что мы встали, как вкопанные. Не успели мы даже спросить, в чем дело, как Рувим сорвал со стены фотографию своей шестилетней дочурки и написал на оборотной стороне:

«…Прощаюсь с тобой, моя единственная. Вот уже три месяца, как я лишился тебя. Когда злодеи отняли у нас твою маму, ты одна осталась со мной. Теперь и тебя нет… К чему жить? Прощаюсь теперь с тобой, моя дочурка, и говорю тебе: я хочу жить, очень хочу жить! Хочу, чтобы мои руки ощутили радость расплаты за твою мать, за тебя, мою единственную, за наших дорогих друзей, которых было так много у тебя, у меня и у всех нас. Прощаюсь с тобой, моя доченька.

Твой папа».

Рувим на минуту прикрыл глаза, точно силясь что-то вспомнить, и снова взялся за перо.

«Слово обер-лейтенанту Шермарку»

«Не ищите меня, господин обер-лейтенант. Вы считали меня «порядочным евреем». Я покорно нес тяжкое бремя еврея гетто. Я отдавал вам свой труд и получал в уплату ругань, оскорбления, а нередко и побои. Да будет вам известно, обер-лейтенант Шермарк: Рувима Гейблюма, еврея гетто, больше нет! Есть партизан, мститель, который за каждую каплю невинно пролитой крови воздаст вам сторицей… А если вы все же захотите меня искать, — пожалуйста! Я в белорусских лесах. Свою столярную пилу и рубанок я сменил на винтовку, которую взял у вас. Так что, если очень хотите повстречаться со мной, — прошу покорно!»

Позднее, уже будучи в лесу, мы узнали, что гестапо приказало перевести это прощальное письмо. Рувима искали, но не нашли.