Гирш Смоляр - Мстители гетто

• Название: Мстители гетто
• Автор: Гирш Смоляр
• Издательство: ОГИЗ — Государственное издательство «Дер Эмес»
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1947

---

Командир отряда чем-то озабочен. За месяц, судя по возможностям, которыми располагает отряд, следовало бы уничтожить определенное количество вражеских автомашин. И дело не ладилось.

Когда Циля с диверсионной группой ушла на станцию Зеленая (недалеко от Минска), чтобы заминировать путь, она в душе таила желание, чтобы на мину наскочили вагоны, груженные автомашинами. Но желанию этому не суждено было осуществиться.

Был уничтожен эшелон с гитлеровскими молодчиками. Что же, и то хорошо…

Лишь месяц спустя возле станции Крыжовка на путях осталось двенадцать платформ с новенькими немецкими машинами.

Партизанам-подрывникам хорошо знакомо это чувство: из кожи лезешь вон, ускользаешь от хитро расставленных ловушек на пути, минуешь окопы, засады, заграждения, мины, добираешься до самой железной дороги, а там — ни с места!..

Приближалась годовщина Великой Октябрьской Социалистической революции. Существует партизанская традиция: в этот день должно греметь! Пять раз пыталась группа Цили подойти к объекту. Правда, место было выбрано очень опасное: между железнодорожным мостом и прожекторным пунктом. Уже успели заложить тол, как вдруг взлетели ракеты, трассирующие пули, кругом стало ослепительно светло… Циля не растерялась, успела убрать самое ценное для партизана-минера — тол. Партизанской группе удалось уйти из этого ада. Но что же делать дальше? Группа решила в лагерь не возвращаться с пустыми руками.

Пять томительных дней выжидала группа. С опозданием, правда, но с чистой совестью и спокойной душой можно было доложить командиру: уничтожен эшелон из 27 вагонов. В вагонах были немецкие солдаты, которые, очевидно, за «особые заслуги» ехали в отпуск в свой «фатерланд». Партизанская группа предоставила им бессрочный отпуск…

V. РЫЖИЙ МЕЛЬНИК

Мы называли его «рыжим мельником». Мы знали, что он из какого-то местечка под Минском, что он буквально удрал из могилы и пришел в Минск. О том, что он рыжий, можно было догадаться по огненным волоскам, кое-где мелькавшим в его пепельно-седой бороде. А был ли он точно мельником, — никто не знал. Густые брови, заслонявшие его зеленоватые глаза, были словно припудрены мукой. Каким образом он разыскал нас, подпольщиков, было неизвестно. Он ходил за нами по пятам, добирался до тех мест, где собирались люди, уходившие к партизанам, становился в угол и молчал. Упорным молчанием он добился своего: с одной из групп, в начале 1942 года, мы отправили его в партизанский отряд.

Мы давно уже забыли об этом человеке. Но однажды в записке, присланной в гетто, руководитель минской подпольной организации тов. Славек написал: «Привет вам от «рыжего мельника» (оказывается, и партизаны его так прозвали). Он заговорил. Присылайте побольше таких парней!» Хорош «парень», — подумали мы, — у него же, наверное, внуки были…

На партизанский отряд, в котором находился «рыжий мельник», возле Рудинска напал СС-овский карательный отряд, состоявший из 700 отборных бандитов. Партизаны заняли оборону. «Рыжий мельник» растянулся возле сосны, разложил патроны, зарядил винтовку и стал вести счет нараспев:

— Вот тебе, злодей, за верную мою жену Сарру, царство ей небесное! — гитлеровский молодчик свалился направо от сосны.

— А это за тебя, моя старшая дочь Хана! — второй бандит упал замертво.

— За сына моего, Носона…

— За Лею…, за Этл…, за Бейльку…

.   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .

Трижды «Рыжий мельник» заряжал винтовку. Он не замечал ничего кругом и только каждый раз отыскивал новую мишень.

Он почувствовал, что его тянут за ногу. Схватил было единственную свою гранату, но во-время оглянулся: оказалось, рядом лежит командир отделения.

— Рыжий! — злился командир. — Ползи назад, не то сейчас прикончат! приказ есть — отступать!

— Погоди минутку! — ответил рыжий, в четвертый раз зарядил винтовку и шопотом, словно слова молитвы, произнес:

— Это в честь тебя, командира всех командиров, товарищ Сталин!.. — и уложил шестнадцатого фашиста.

«С этих пор, — писал тов. Славек, — «рыжий мельник» заговорил».

VI. ОН — НЕ СИРОТА

Двенадцатилетний Вилик Рубежин дважды остался круглым сиротой. В первый раз, когда коричневые бандиты заняли его родной город Минск, мальчик остался один, не зная, куда девались его родители. Его семьей стала подпольная организация в Минском гетто. Вилик был нашим лучшим связным. Всюду, где требовались ловкость, быстрота и изворотливость, посылали Вилика. Сколько бы раз в течение дня ни требовалось пробраться за ограду гетто, Вилик пробирался, и всегда благополучно. Если нужно было разыскать кого-нибудь в городе, даже не зная точного адреса, это поручалось Вилику.

Когда из гетто стали уходить в лес значительные группы, Вилик сделался проводником и разведчиком.

Все время он упрашивал: «Отпустите меня в лес! До каких пор я буду торчать в гетто!» Он мог бы, конечно, уйти самовольно с первой же группой, но это был мальчик дисциплинированный: нет — значит нет, и разговаривать нечего! Отпустить Вилика из гетто нам было очень трудно.

Когда Вилик все же пришел в партизанский отряд имени Дзержинского, бойцы вначале смотрели на него с удивлением. В 12 лет он, после тяжелой жизни в гетто, выглядел совсем ребенком. «Что мы будем с этим «детским садом» делать?

Но командир Кашинский знал, что для нас в гетто значил Вилик, и в приказе, который читали перед всем отрядом, специальный параграф гласил:

«Зачислить партизана Рубежина Вилика в 1-е отделение 1-й роты и оставить в распоряжении командира отряда для выполнения специальных заданий».

Сиротства своего Вилик давно уже не чувствовал. Он был постоянно в движении, часто ходил в гетто и возвращался, аккуратно выполнив задание. Он получил и оружие — обрезанную по его росту винтовку, которую партизаны называли «ППВ» — пулемет-пистолет Вилика.

Прекрасные отношения установились между высоким, широкоплечим украинцем из Полтавщины Александром Борисенко и мальчиком из гетто Виликом. Они не расставались. Вместе ели, вместе спали и вместе ходили на боевые операции.

Однажды Александр ушел без Вилика, и Вилик осиротел во второй раз. Недалеко от местечка Рубежевичи Борисенко был убит. Смерть Александра для всех нас была большим горем. Мы отомстили за него. Вражеское гнездо, откуда стреляли в Александра, мы разнесли до последнего кирпича.

Но Вилик не мог успокоиться: — «Почему меня с ним не было!» Вилик был уверен, что ему удалось бы уберечь Александра. Вилик сделался молчаливым. Мальчишеское лицо стало по-взрослому серьезным, плечи как будто раздались вширь. Вооруженный теперь с головы до ног (помимо «большой винтовки», он имел полученные в наследство от Александра наган и гранату), Вилик стал прекрасным наездником, считался в отряде лучшим разведчиком.

Его группа направилась к шоссе, ведущему к важной железнодорожной станции Негорелое. Гитлеровцы чувствовали себя там очень уж свободно. Автомашины носились по этой дороге туда и обратно, так что было трудно улучить минуту, чтобы заложить мину.

Группа растянулась неподалеку от шоссе, надо было притаиться и лежать, не поднимая головы. Вилик на четвереньках подполз к самому шоссе. Когда легковая машина, шедшая впереди колонны грузовиков, оказалась совсем близко, Вилик поднялся во весь рост и бросил в нее гранату. Это послужило сигналом для всей группы партизан. Они начали обстреливать остальные машины и устроили на шоссе такую «кашу», что немецкие санитарные повозки, прибывшие позднее, долго возили раненых и убитых бандитов. Крестьяне из ближних деревень потом передавали: 47 гитлеровцев было убито, а сколько было ранено, никто не знал.

Ко дню своего тринадцатилетия Вилик насчитывал семь спущенных им под откос вражеских эшелонов. Отдыхать в лагере Вилику было скучно. Поэтому он большую часть свободного времени проводил либо возле железной дороги, либо в засаде, откуда следил за каждым шагом врага, чтобы потом передать командиру важные сведения.

Не с легким сердцем командир отряда решил отправить Вилика на «Большую землю». А вот и случай подходящий — на партизанском аэродроме приземлился советский самолет. Как же это отряд обойдется без Вилика? Но ничего не поделаешь… Пусть летит, пусть живет на свободной советской земле, учится и наверстает то, что потерял за эти без малого три года.

Так партизанский отряд, заменивший Вилику сначала родителей, а потом — верного и лучшего товарища Александра Борисенко, в самый разгар борьбы позаботился о судьбе тринадцатилетнего Вилика Рубежина. О дальнейшей судьбе молодого борца за нашу Родину Вилика Рубежина заботятся сейчас наше Советское государство и отыскавшийся за это время отец Вилика.