Надежда Щепкина - Постскриптум. Дальше был СССР. Жизнь Ольги Мураловой.

• Название: Постскриптум. Дальше был СССР. Жизнь Ольги Мураловой.
• Автор: Надежда Щепкина
• Издательство: Издательство "Веды"
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9985-1141-7

Этот захватывающий, мастерски написанный детектив — на самом деле чистая правда. Рукопись, обработанная для печати петербургским ученым Надеждой Щепкиной, была найдена в Финляндии во время войны. Она публикуется впервые. В ней есть и поиски чудотворной иконы, и уникальный драгоценный камень, и любовь княжны к художнику, и монастырский быт — и все это происходило на самом деле на излете существования Российской империи. При публикации изменены лишь имена, поскольку еще живы дети и внуки участников описанных событий.

От этой книги не оторваться — от подлинной истории жизни петербургской княжны, изложенной ею самой и частично ее подругой, чудом избежавшими гибели в застенках НКВД.

Заметки на полях... Последняя романтика старого доброго времени... Война, революция... А дальше был СССР...

---

В своем новом жилье Катя пригласила брата и его друга к столу. Был заказан самовар, на столе оказались родительские гостинцы: копченые азовские чебак и рыбец, липовый мед, ароматная дыня и бутылка отличного вина из ростовских виноградников. Пригласили к столу хозяйку Дарью Филипповну, которая прихватила с собой каравай хлеба, горячей картошки и квашеной капусты, и устроили веселое дружное застолье. Засиделись допоздна, пока Катюша не взмолилась, сославшись на то, что не худо бы отдохнуть с дороги. Прощаясь, Николай предложил Кате показать достопримечательности столицы, но она отказалась наотрез.

— Завтра мне надо обустроиться на новом месте жительства, привести себя в порядок и выяснить все досконально о Высших женских курсах. Но в последующие дни я буду рада воспользоваться вашим предложением, — сказала она.

На другой день вечером Николай забежал на минутку к Муралову и, запыхавшись, рассказал:

— Высшие женские курсы уже прекратили набор на юридический факультет в этом году. Екатерина Дмитриевна очень расстроилась, но не растерялась. Мы с ней обнаружили объявление о курсах телефонисток и, обсудив ситуацию, решили наведаться туда. Екатерине Дмитриевне понравились условия (там даже стипендию небольшую платят), и мы с ней решили, что она пока поработает телефонисткой: Правда, условия там каторжные: шесть часов во время своего дежурства телефонистка находится в состоянии крайнего напряжения, ни на секунду не отвлекаясь и не утрачивая внимания. Кроме того, она обязана подписать декларацию о том, что она не замужем, и не выйдет замуж. Короче, Екатерина Дмитриевна записалась на курсы, и через неделю она начинает учебу.

— Послушай, откуда ты это все знаешь? — спросил Сергей.

— А как же? Не мог же я допустить, чтобы юная девушка бродила одна по незнакомому городу в поисках этих курсов? Я пришел утром, посидел у Дарьи Филипповны в гостиной, пока твоя сестра не вышла к чаю, и, несмотря на все протесты, отправился по делам вместе с нею. Потом она созналась, что я оказался очень полезен, и все устроилось как нельзя лучше.

Сергей слушал друга с жгучим чувством стыда: это его обязанностью было сопровождать сестру в ее первых шагах по незнакомому городу. Она не попросила, а он не догадался. А Николай оказался и добрее, и внимательнее.

Дни шли за днями. Реставрация приобрела характер рутины: ничего нового, все одно и то же каждый день с утра до вечера.

Но если за стеклами зимнего сада все было однообразно, скучно и неинтересно, то вокруг особняка бушевал Петроград. Остановились заводы и фабрики. Комплектовались боевые рабочие дружины, отряды вооруженных солдат и матросов направлялись в сторону Смольного монастыря. Временное правительство прилагало огромные усилия, чтобы держать ситуацию под контролем. Но тщетно.

Прозвучал выстрел «Авроры». Придя утром на работу, Муралов встретил растерянного дворецкого Петра Степановича. Перепуганный старик сказал, что князь неожиданно уехал из Петрограда, не оставив никаких распоряжений. Какие-то вооруженные люди стоят у парадного входа и запрещают персоналу покидать дом. Часть прислуги еще вчера разбежалась. Сергей как мог успокоил дворецкого, хотя у него самого на душе кошки скребли. Он попытался заняться своим обычным делом, но это оказалось невозможным. Сергей не мог сосредоточиться, руки дрожали, можно было нанести непоправимый урон портрету. Он прекратил попытки взяться за дело и сидел, сложа руки, праздный и взволнованный. И вдруг — о чудо! Он услышал знакомый звон каблучков. Не может быть! Наваждение. Но дверь отворилась, и вошла Ольга. Лицо строгое, даже суровое. В глазах — страх и мольба.

— Княжна! — вскричал Сергей. — Как вы попали сюда? Зачем вы здесь? Что с вами случилось?

— Я вам после все объясню. Не сейчас. Нельзя терять ни минуты. Помогите мне выбраться из дома. Вооруженные солдаты стоят у всех дверей. В комнатах шарят какие-то люди. Делайте же что-нибудь. Скорее, не стойте на месте!

— Хорошо. Спрячьтесь где-нибудь здесь, а я пойду на разведку.

Но было поздно. За дверью уже были слышны громкие голоса и грохот нескольких пар кованых сапог. В дверях показались трое — один штатский в кожаной куртке и двое вооруженных солдат. Тот, что в штатском, обратился к Муралову с вопросом:

— Кто таков?

Муралов объяснил, что ни он, ни его спутница не имеют никакого отношения к семейству хозяина дома. Он — художник-реставратор, нанятый князем для реставрации старых картин. Одна из них лежит тут, на рабочем столе. Кроме того, с разрешения князя он занимался живописью в этой импровизированной мастерской и писал эскиз к своей будущей картине. Вот он, в подрамнике. Как видите, он не закончен. А эта женщина — его натурщица. Это с нее написан эскиз. Сходство совершенно очевидно. Сергей просил выпустить их из особняка и позволить вынести эскиз, так как это его собственность. Ценности он не имеет, поскольку еще не закончен.

Штатский на минуту задумался, а затем решил:

— Можете идти оба, но картину брать нельзя: имею категорический приказ ничего не выносить из дома.

Поручив одному из солдат выдворить их из Дома, он продолжил осмотр помещений.

Следуя по апартаментам, Сергей со страхом думал о возможности столкнуться с кем-нибудь из слуг, которые невольно выдадут княжну. Но все обошлось, и вот они на улице. Схватив Ольгу за руку, он бросился в ближайший переулок, где, по счастью, оказался свободный «ванька». Усадив княжну в экипаж, он поместился рядом, назвав извозчику свой адрес.

— Куда вы меня везете? — осведомилась Ольга.

— К себе домой, — был ответ.

Брови девушки гневно поползли вверх. В глазах — ярость. Ольга сделала попытку выпрыгнуть из экипажа.

— Постойте, княжна! Вы усомнились в моей порядочности. Позвольте оправдаться. Я сдам вас на руки своей квартирной хозяйке, а сам отправлюсь ночевать к товарищу. Вам необходимо отдохнуть, подкрепиться немного, осмыслить свое положение и обдумать, что делать дальше. Я думаю, что вам необходимо переодеться в платье простолюдинки. Так будет безопаснее. Я рано утром отправлюсь на толкучку и постараюсь достать все необходимое. Кроме того, вы обещали рассказать мне, как очутились в Петрограде и каковы ваши ближайшие планы.

Сергея представил Ольгу квартирной хозяйке в качестве своей сестры. Он попросил позаботиться о ней, пока найдет подходящее жилье. У хозяйки не возникло никаких сомнений, так как она знала, что Сергей ждет приезда сестры. Сам же он отправился к любезнейшей Домне Матвеевне, зная, что там ему не откажут в крове и помощи. Здесь он нашел не только приют и ужин, — Домна Матвеевна любезно предложила сходить на толкучку и подобрать все необходимое для Ольги.

— Не холостяцкое это дело выбирать исподнее для девицы, — отрезала она.

Утром, захватив приготовленный спозаранку узелок для Ольги, он отправился домой. Ольга завтракала и пригласила Сергея к столу.

— Расскажите же мне, наконец, что с вами случилось, и зачем вы покинули безопасное место, рискуя свободой и даже жизнью.

— Я не смогла оставаться в Гельсингфорсе, зная, что мой отец в смертельной опасности. Я не знала, смогу ли я помочь ему и чем смогу, но оставаться в неведении относительно его судьбы было выше моих сил. Несмотря на слезы и мольбы моей мамы, я села в поезд, приехала в Петроград и попала в дом с черного хода всего за полчаса до того, как здание было оцеплено. Здесь Петр Степанович сказал мне, что отец внезапно покинул столицу несколько дней тому назад, не оставив никаких распоряжений и не сообщив о своих планах. Остальное вы знаете.

— Что же вы намерены предпринять?

— По дороге в Финляндию фон Крюгер заехал в свое имение и поручил своему управляющему следовать за нами и помочь мне и моей семье в случае необходимости. Самого его ждали неотложные дела в Швеции. Этот человек сопровождал меня сюда и будет ждать на вокзале. Я возвращаюсь в Гельсингфорс.

Принесенный Сергеем узелок лежал на полу, ярко освещенный солнцем, лучи которого проникали сквозь широкое окно. Ольга склонилась над ним. В разрезе ее блузки ярко блеснул голубоватый луч огромного бриллианта. «Не только ради отца ты вернулась сюда», — подумал Сергей.

Сергей усадил в пролетку извозчика Ольгу и хотел усесться рядом. Но она бурно запротестовала.

— Я надеюсь, вы не хотите окончательно поссорить меня с Александром Людвиговичем и с моим отцом! Они категорически запретили мне видеться с вами. Я не хочу, чтобы мой провожатый доложил Александру Людвиговичу, что я нарушила их запрет. Не обижайтесь, Сережа. Я не могу иначе. Спасибо вам за все, что вы для меня сделали. Я никогда вас не забуду. Мне кажется, что наши милые посиделки в зимнем саду останутся в моей памяти как самое беззаботное и счастливое время. Прощайте. Позвольте мне поцеловать вас, — и, не дожидаясь ответа, она встала на цыпочки и коснулась губами его щеки.

Он все еще пытался доказать ей опасность путешествия, настаивал, чтобы проводить хотя бы до вокзала, но все напрасно. Княжна настояла на своем. Сергей смотрел вслед удаляющейся пролетке, которая увозила от него существо из другого мира, чужую невесту, и чувствовал, что теряет нечто невыразимо дорогое.