Виктор Ардов - Этюды к портретам

• Название: Этюды к портретам
• Автор: Виктор Ардов
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Эссе
• Год: 1983

Неплохой вклад в в бесконечный ряд воспоминаний о выдающихся представителях русской культуры

---

Ведь и по сей день каждый поэт нуждается в том, чтобы значительный отряд «читателей» одобрял бы его творчество. Во сколько же раз больше это нужно было Маяковскому, если учесть его время и полемичность его поэзии!..

Позволю себе привести здесь еще один маленький эпизод.

Это было 25 февраля 1930 года — то есть за 48 дней до смерти Маяковского. Поэт выступил на открытии Центрального Дома работников искусств. Это выступление описано уже неоднократно. Известно, что Владимир Владимирович прочел тогда «Первое вступление в поэму «Во весь голос».

Когда Маяковский в тот раз в ЦДРИ сошел с трибуны, выяснилось, что продолжать вечер больше нельзя. Начатая как шуточный дивертисмент собравшихся артистов программа завершилась Маяковским. После того волнения, которое ощутили присутствовавшие от выступления поэта, невозможно было возвращаться к шуткам. И люди стали расходиться.

В скромной передней тогдашнего помещения ЦДРИ (в подвале в Пименовском переулке) я увидел стоявшего у вешалки Маяковского. Немного поколебавшись, я все-таки решился и подошел к нему. С волнением выдавил из себя банальную фразу:

— Владимир Владимирович, позвольте пожать вашу руку!

В чем заключались мои колебания? Я боялся, что Маяковский почтет мои слова пошлыми, ответит остротой и прочее… Но произошло совсем не то: вдруг я увидел по лицу поэта, что он очень рад моему приветствию. Он протянул мне руку даже с поспешностью…

Только потом я узнал, что в этот критический период ему не хватало друзей, поклонников, почитателей, приверженцев!

МАЯКОВСКИЙ В САТИРИЧЕСКИХ ЖУРНАЛАХ

Маяковский — поэт и драматург изучены сравнительно хорошо. Освещена также работа Маяковского в «Окнах РОСТА». Но очень мало известно о Маяковском — сотруднике советской сатирической печати. А между тем это интересно не только с чисто мемуарной стороны. Нет, для великого поэта его работа в «Крокодиле», «Красном перце», «Чудаке» была важной гранью его могучей пропагандистской и агитационной деятельности. В сатирических журналах Владимир Владимирович работал систематически и разносторонне. Он не только помещал в этих изданиях многие из своих стихов, но и принимал участие в выработке планов журнала, давал советы, как лучше откликнуться в очередном номере на то или другое событие, придумывал темы для карикатур и рисунков и т. д.

Пишущему эти строки посчастливилось несколько раз увидеть Маяковского в редакции «Красного перца» летом 1923 года. Редакция занимала большую комнату в подвальном этаже дома на углу улиц Пушкина и Немировича- Данченко (тогда это были Б. Дмитровка и Глинищевский переулок). В соседнем доме помещалось издательство газеты «Рабочая Москва», в систему которого и входил «Красный перец».

Очевидно, прежде в этом помещении было какое-то торговое предприятие. Довольно крутая лестница вела прямо с улицы в редакцию. В окна видны были ноги пешеходов. Но свету было достаточно.

Сотрудники журнала — литераторы и художники, — как водится, по нескольку часов в день толкались в редакции. В сатирических изданиях, как и в газетах, в этом есть практическая надобность: иной раз необходимо сейчас же придумать подпись к рисунку, заполнить пустое место на полосе, образовавшееся оттого, что слетел какой-то материал. Часто художникам приходится срочно рисовать новый шарж для тех же целей. Но, конечно, помимо этих деловых поводов у нас были и менее серьезные поводы задерживаться в редакции: тут было всегда весело. Для того чтобы придумать значительное количество шуток, потребных самому журналу, всегда острят гораздо больше, чем нужно для еженедельника. И эта атмосфера веселья, острой товарищеской полемики была приятна всем нам.

И вот достаточно часто в подвале «Перца» появлялся

Маяковский. Когда его огромная фигура возникала на верхних ступеньках лестницы, это сразу же производило впечатление на всех присутствующих. Тому было две причины.

Во-первых, Маяковский был знаменитый поэт, огромное дарование которого принуждены были признавать даже его враги. А у нас в редакции таких и не было. Все мы — молодые литераторы и художники — почитатели Маяковского, и всем нам было очень лестно, что замечательный поэт является нашим товарищем по журналу. Добавьте к этому непосредственное влияние на собеседников могучей личности Маяковского, его остроумия и чуткости, его доброжелательности к людям, которая могла смениться на острое презрение и пренебрежение, если находившийся рядом человек был того достоин…

А во-вторых, для беседы, для тех шуток и полемики, которым мы предавались, Маяковский был взыскательным арбитром. Он и сам любил остроумную беседу, охотно принимал в ней участие. Но, разумеется, уровень остроумия великого поэта не всегда был доступен другим. И потому в присутствии Маяковского вся наша братия как бы подтягивалась. Оглядка на Маяковского очень украшала наши «схватки».

И сегодня еще я могу явственно представить себе Владимира Владимировича сидящим на стуле в редакции «Красного перца». Кепка или шляпа сдвинута на затылок. Во рту прыгает неизменная папироса. Между широко раздвинутыми ногами помещается трость, о которую сидящий поэт упирается обеими руками. Выразительные черные глаза двигаются, оглядывая того из полемистов, который говорит в данный момент. В выражении лица-равнодушие. Кажется, что его не очень интересует, о чем говорят окружающие.

А мы стараемся из последних сил. Только по форме говорим мы друг с другом. По существу вся беседа ведется теперь ради одного слушателя — Маяковского.

Но вот кому-то удалось воистину хорошо сострить. Сейчас же у Владимира Владимировича появляется добрая и веселая улыбка. Поэт радуется с неожиданным оживлением. От величественного равнодушия не осталось и следа. Маяковский, вступив в беседу, сам острит и поддерживает автора удачной шутки.

Обратное явление: произнесена неудачная острота. Решительное осуждение можно прочитать на лице Маяковского. А иной раз и в этом случае поэт вступает в разговор. Его реплики просто убийственны для провинившегося товарища. А полемизировать с Маяковским невозможно: он одолеет в три-четыре фразы, и только лишний раз осрамишься, если затеешь с ним спор. Еще бы! С его-то дарованием, с его техникой, приобретенной на многочисленных выступлениях, с его голосовыми и мимическими данными, с его авторитетом…

Но вот начинается так называемое «темное совещание»[2]. В сатирических журналах давно уже поставлено на рациональные рельсы изыскание тем для карикатур, которые должны украсить будущие номера. Таких тем надо много (не менее 20 на каждый номер). Они должны охватить ряд определенных и значительных явлений жизни. Не всегда сразу удается найти форму рисунка, выражающую нужную нам мысль. Следовательно, такие встречи для обсуждения тем носят систематический характер.

На заседаниях присутствуют наши художники и многие литераторы, но далеко не все. Некоторые фельетонисты с именами полагают мелким для себя делом давать анонимные подписи к рисункам. А Маяковский приносил в «Перец» десятки сюжетов для карикатур и плакатов, сделанных со всеми достоинствами его дарования: темпераментные, выразительные, неожиданные и остроумные замыслы. Не забудем, что за его спиною была работа в «Окнах РОСТА».

По очереди докладывают свои темы все сотрудники. Каждая тема обсуждена. Она или забракована, или исправлена, или одобрена в ее первоначальном виде. Маяковский добросовестно участвует в этих прениях. Он уважительно отзывается об авторах тем, хотя, повторяем, по табелю литературных рангов поэт стоит неизмеримо выше этих товарищей. Маяковский часто спасает тему, усмотрев в ней рациональное зерно, не замеченное другими участниками совещания. Иногда Владимир Владимирович подсказывает свое дополнительное решение, которое обогащает обсуждаемый замысел. Но если тема мелка или политически неверна, уничтожающая логика Маяковского, его сарказм настигают и тему, и ее автора…

Затем слово для опубликования собственных Тем получает и Маяковский. Их всегда очень много — этих эмбриональных замыслов для смешной карикатуры, патетического плаката, целой серии рисунков на манер тех, что мы видели в «Окнах РОСТА». Маяковский снабжает некоторые из своих сюжетов собственноручными эскизами и чертежами. Как похожи эти наброски на известные теперь рисунки поэта!

Маяковский оглашает одну тему за другой. Как будто бы ничего не изменилось в комнате: все те же люди занимаются тем же делом. Но оттого, что говорит талантливейший поэт Революции, оттого, что именно его мысли излагаются сейчас в редакции, — вполне ощутимо раздвигается самый горизонт журнала. Теперь не традиционное подражание дореволюционному юмору, не изжитое еще кем-то из сотрудников составляет предмет обсуждения. Нет, Маяковский выражает в своих темах невиданные и неслыханные прежде идеи Октябрьской революции, новизну советского быта. Он зовет сию минуту всех нас, присутствующих на совещании, так же, как и читателей журнала, видеть вокруг себя больше нового, больше думать о неповторимом своеобразии советской жизни, больше ненавидеть всех и всяческих врагов, вредителей, шкурников, обывателей…