Чернияз Абуталипов - Чекисты рассказывают...

• Название: Чекисты рассказывают...
• Автор: Чернияз Абуталипов
• Издательство: Узбекистан
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1986

Чекисты Узбекистана… Люди разной судьбы, разных поколений, разных национальностей, самоотверженно, не жалея сил и жизни, вступали в схватку с врагами Родины. Об их замечательных делах рассказывает этот сборник.

Рассчитан на широкий круг читателей.

---

Мой протест уловил Зингеров, но не стал объяснять или убеждать. Он передал листок бумаги красноармейцу, и тот повел меня в следственную часть. Я уже почувствовал себя арестованным.

Третья комната, в которой мне довелось побывать в то утро, произвела на меня довольно благоприятнее впечатление. Вернее, это была не одна комната, а две смежные: в одной, маленькой, сидел благообразный старичок, очень похожий на рабочего, во второй — сухощавый брюнет, с проседью на висках, в пенсне. Старичок оказался начальником следственного отдела Богомоловым, мужчина в пенсне — следователем Зарембой. Обстановка была простой, как во всяком учреждении, выполняющем большую по объему работу.

Едва я переступил порог, как старичок поднялся и, улыбаясь, пошел мне навстречу, словно прежде знал меня и теперь рад был видеть.

— Ну вот и хорошо, молодой человек, — произнес Богомолов, здороваясь. — Будем вместе работать. Спецы нам вот как нужны…

Приветливое, улыбчивое лицо старичка как-то сразу располагало к себе, делало общение с этим человеком приятным, интересным. Он усадил меня на стул и ласковым тоном стал расспрашивать, кто я и что умею делать.

Прежде всего я заявил о своей явной непригодности к работе, которую делают в Особом отделе. Действительно, у меня был диплом об окончании юридического факультета, но мне практически не приходилось соприкасаться с юридической деятельностью.

— Я тоже не соприкасался, а вот приказали и работаю, — мягко, как бы оправдываясь передо мной, сказал Богомолов. — Надо, контрреволюция за горло берет.

Насчет практики не помогло, тогда я стал излагать свою весьма не революционную биографию, упомянул тестя-генерала.

— Разные генералы бывают, — заметил с улыбкой старичок. — Вон повыше твоего генерала Брусилов, а сразу перешел на сторону Советской власти. Садись, будешь следователем. Товарищ Заремба поможет, он у нас специалист насчет составления всяких протоколов и решений.

Услышав свою фамилию, в комнату вошел мужчина в пенсне и спросил Богомолова.

— Вы меня?

— Познакомьтесь, это наш следователь, товарищ Юденич. Молодой еще, ему помочь надо…

Меня все не покидало чувство, что попал я сюда случайно, сейчас этот удивительный разговор кончится, и я покину Особый отдел, вернусь к своей работе в Комиссии по ликвидации голода. А разговор не оканчивался. Он принимал все более конкретный и деловой характер. Богомолов достал из шкафа кипу следственных дел, передал мне. Машинально я принял их, но так настороженно, так неуверенно, что Богомолов поспешил успокоить:

— Да ты не бойся, дела простые… Беляки.

— Какие беляки?

— Ну всякие там дутовцы, анненковцы, осиповцы. Разберешься. Тех, кто не участвовал в карательных отрядах и не связан с контрразведкой, направляй в Реввоенсовет — там спецы нужны, формируется Красная Армия. А кто участвовал, пусть посидят.

— Где? — задал я наивный вопрос.

— В тюрьме, милый. Ты же юрист, знаешь, что за преступления перед народом надо расплачиваться.

Это я, конечно, знал и не потому, что имел юридическое образование, а потому что в мире существовали нормы и представления, понятные каждому человеку.

Мой новый начальник вышел, а я остался с кипой папок и следователем Зарембой, который иронически смотрел на меня и мою растерянность перед обязанностями, появившимися так неожиданно. Коллега вынул портсигар, предложил мне папиросу. Закурил молча. Я все еще не в состоянии был свыкнуться со своей ролью. Заремба прервал молчание:

— Работа, конечно, ответственная… Судьбы людей, и главное нет кодекса, одни установки. Но если все решать по совести…

По совести. Все это я запомнил. Это было понятно и в то же время страшно. Совесть может ошибаться, как все, связанное с чувством. Достаточно ли я тверд и мужествен?!

Я вздохнул, встал из-за стола и подошел к окну. И вдруг увидел жену. Бедняжка, она стояла на другой стороне улицы, на тротуаре, укутавшись в шаль. Надо скорее сказать ей, успокоить. Бросаюсь к двери, но на пороге меня останавливает красноармеец.

— Товарищ Юденич, вас вызывает помощник начальника.

Значит, предупредить жену не удастся. Шагаю вслед за красноармейцем в кабинет Зингерова. Он уже не за своим огромным столом, а у входа. Ждет меня.

— Приняли дела?

Пока я раздумывал, как лучше объяснить ситуацию и мои опасения, Зингеров дал распоряжение.

— Останетесь в отделе: работать и ночевать, надо расчистить тюрьму. От контры. Дел много накопилось.

— И домой не отпустите?

— Нет.

— Ну что же, раз надо…

У меня перед глазами стояла жена, обеспокоенная, бледная.

— Я хотел бы сообщить дома, кое-что из одежды взять…

Зингеров посмотрел на меня с сожалением — ему казалось, наверное, что я напуган и пытаюсь скрыться.

— Прежде прочтите это и подпишите.

Он взял со стола бланк и протянул его мне. Я пробежал глазами текст, в котором говорилось, что обязуюсь держать в секрете государственные тайны. «В случае нарушения обязательства, добровольно обрекаю себя на расстрел», — говорилось в конце бланка. Последняя фраза заставила меня побледнеть.

— Как? Добровольно?

Зингеров спокойно, даже сухо ответил:

— Такой порядок. А вы что, боитесь проболтаться?

Опять посмотрел на меня с сожалением. Я взорвался:

— Ничего не боюсь…

— В таком случае будем считать вопрос решенным. Подпишите!

Я машинально, с пренебрежением расписался.

— Устраивайте свои семейные дела, — принимая листок, сухо произнес Зингеров. — Приступайте к работе. Предупреждаю — не опаздывать!

На улице я догнал жену, понуро удалявшуюся от Особого отдела, взял под руку.

— Жив! — произнесла она радостно.

— Жив, жив…

— Зачем вызывали?

Я рассказал ей все подробно. Не скрыл и своих сомнений.

— Нужна только честность, так поняла я, — ответила она успокоенно. — Что же ты не решаешься?

— Уже решился.

Она сжала мою руку.

— Может быть, это твое будущее.

Жена оказалась права. Начался незабываемый период моей жизни…

Решать по совести. Кажется, совершенно ясное понятие, но каким оно становится трудным, когда сталкиваешься с событиями, участником которых являешься ты сам. Перед тобой человек со всеми своими достоинствами и недостатками, он борется с тобой, борется за себя. В течение каких-то часов, дней, а то и недель происходит поединок между обвиняемым и следователем. Тактика следователя одна — наступление, обвиняемого — защита. Но иногда положение меняется, приходится отступать и даже обороняться. В перерывах между допросами следователь работает, работает порой больше, чем во время встречи с противником.

Так вот в процессе этой работы, а точнее — борьбы надо решать судьбу обвиняемого. На нас возлагалась обязанность определить преступление и предложить наказание. И то и другое органически связано. Уже в процессе следствия возникает мнение относительно результатов, поэтому формулировка обвинительного заключения по своему тону должна соответствовать решению. Личное отношение следователя к обвиняемому присутствует во всем этом. Прежде всего спрашиваешь самого себя: заслужил человек такого наказания? Свою совесть спрашиваешь.

А если я ошибаюсь? Если что-то пропущено, не вскрыто. Если факты, обвиняющие человека, всего-навсего случайное совпадение, и он не в силах доказать противное.

Богомолов говорил мне:

— Чутьем надо узнавать — кто свой, кто контра.

И привел пример из своей практики:

— В дни осиповского мятежа я был председателем ЧК в железнодорожных мастерских. Поговоришь с беляком, и сразу понятно, чем он дышит.

— Тогда враг действовал открыто, бросался на Советскую власть с оружием в руках, — возражал я. — Теперь он маскируется. Трудно определить, чем он дышит, чутьем его не разгадаешь…

* * *

Мой приход в Особый отдел совпал с формированием Красной Армии, организацией военных училищ; требовались специалисты. А найти их можно было только среди кадров старой армии. Но кадры эти не были однородными: часть офицеров, как известно, с первого дня революции и гражданской войны осталась в стане врагов и продолжала бороться с Советской властью под знаменами Врангеля, Дутова, Деникина и других царских генералов. Другая часть старого командного состава перешла на сторону революции и верно служила родине и народу. Были и такие, кто симпатизировал в душе Советам, но в силу традиции и дисциплины оказался среди врагов и выполнял волю своих бывших начальников. Таких мы старались привлекать в качестве военспецов. Находившиеся в тюрьме пленные, перебежчики пронюхали об этом и быстро перестроили свои биографии в надежде получить в Красной Армии командную должность повыше. Они лгали на допросах, преувеличивали свои чины, хвастались знаниями. Попробуй раскусить такого субъекта!