Георгий Черчесов - Под псевдонимом Ксанти

• Название: Под псевдонимом Ксанти
• Автор: Георгий Черчесов
• Издательство: Алания
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 1994
• ISBN: 5-87862-109-6

Роман Георгия Черчесова «Под псевдонимом Ксанти» посвящен выдающемуся разведчику, Герою Советского Союза, генерал-полковнику X. Д. Мамсурову.

---

Вопрос этот ежедневно обсуждался в доме Хаджумара. И виноват в том его внук, пятилетний Сережа, который по утрам непременно провожал до подъезда отправляющегося на службу деда. И хотя Лина запретила Сереже задавать этот вопрос, внук все равно спрашивал: «Деда, ты когда придешь?»

— Нельзя об этом спрашивать дедушку, — сердилась Лина. — Он отучил меня от подобных вопросов двадцать пять лет назад!

Много лет прошло, как поженились они с Линой. И все эти годы он чувствовал ее немой укор себе. Нет, она ни разу не высказала ему, как ей бывает тяжко, когда он исчезает на месяцы и она не знает, где он и жив ли. Но в самом ее молчании был упрек ему. Десятилетия ждет она, когда муж наконец станет принадлежать только ей. И вот сегодня впервые у нее вырвались эти слова. Правы вы, мои дорогие, правы. Я и сам давно уже всерьез подумываю об отставке.

Как отыскать ЕГО? Может быть, этот тип сейчас гуляет по бульвару, всматривается в голубое небо, вслушивается в шепот листьев. Он может себе это позволить. А Хаджумар и его товарищи — нет! Впрочем, генерал знал, что этот человек не в состоянии по-настоящему радоваться природе, солнцу, небу, ибо над ним все время витает угроза разоблачения.

Корзин посмотрел на Хаджумара долгим взглядом и неожиданно официальным тоном приказал:

— Товарищ генерал! Отложите все дела и лично, слышите, ЛИЧНО займитесь утечкой материалов по С! — И, устыдившись приказного тона, мягко добавил — Нехорошее предчувствие у меня. Он махровый резидент, и поймать его не каждому по зубам. Возьмись сам.

…С чего начинается поиск преступника? С детального знакомства с людьми, имеющими допуск к секретным документам. Но не придешь же ты в коллектив и не скажешь: я такой-то, прибыл, чтобы разоблачить врага. Наоборот, ни одного настораживающего слова, ни одного лишнего посещения, чтоб не вспугнуть резидента. Он чует опасность, как зверь в лесу. Малейшая оплошность заставит его на годы притаиться, чтобы потом, когда вокруг все успокоится, вновь приступить к своей тайной работе.

Было разработано несколько направлений поиска. Версий было так много, что впору подозревать чуть ли не всех конструкторов и экспертов. Расследование поручено наиболее опытным работникам, рассмотрены самые что ни на есть невероятные варианты.

Несколько дней ушло на побочные ходы, в частности, на то, чтобы исключить версию о проникновении врага в коллективы заводов-поставщиков. Этот заказ — важнейший, государственный, имеющий огромное оборонное значение — выполняют десятки крупнейших заводов. Дело поставлено так, как положено в таких случаях, с предельной степенью осторожности и секретности. На заводах неизвестно, куда, для каких именно машин и механизмов предназначены детали, над которыми трудятся коллективы. Знают, что это важно, что выполняемое ими задание находится под контролем высших инстанций, — и только… Лишь на последнем этапе, там, где производится сборка всех узлов, не утаить секрет.

Внимание спешно созданной оперативной группы привлек один из заводов, находящихся далеко на Востоке. Потом стало ясно, что резидент, находясь там, не мог одновременно иметь доступ как к оборудованию, так и к самой технологии. Мысль, что работает несколько резидентов, казалась абсурдной, хотя и ее пришлось проверять.

Доставленные личные дела работников конструкторского бюро легли на стол несколькими стопками. Всех их надо было не просто просмотреть, а проштудировать. И при этом не поддаваться очарованию добротных характеристик и ясных биографий. Хаджумар всматривался в фотографии. Со стандартных, три на четыре, снимков глядели на него укоризненно профессора, доценты, лауреаты, ученые, чьи имена могли украсить любой коллектив; они, казалось, не спускали с него глаз, пока он вчитывался в короткие, наполненные точными фактами строчки, констатировавшие, где, когда, в какой семье родился автор биографии, где и когда учился, где работал, какие награды получил, за что…

Перелистывая папки, всматриваясь в лица, Хаджумар прислушивался к себе: ох как много значит в его профессии интуиция! Бывало, что документы, поступки, поведение человека безупречны, жесты и глаза ясны и непорочны; товарищи по работе, соседи, начальство, подчиненные — все в один голос твердили о нем как о замечательном человеке, можно сказать, идеале… А у тебя в душе зарождалось неизвестно как и по какой причине подозрение, даже сперва не подозрение, а недоумение, неверие в то; что может быть все так прекрасно, и ты, злясь на самого себя за это ощущение, все-таки начинал прощупывать, — и в конце концов оказывалось, что это именно тот, за кем ты так долго охотился. И когда это открывалось, то опять же все: и товарищи по работе, и соседи, и родственники — опять же единодушно! — начинали твердить о том, что и у них таился в душе холодок к общительному, отзывчивому человеку с таким правильным образом мыслей и поведением, а некоторые прямо заявляли: чувствовали — что-то утаивает этот человек. А на вопрос, почему же не поделились этим ощущением, пожимали плечами: не видели в соседе ничего определенно плохого, настораживающего.

Детальное знакомство с работниками столичного конструкторского бюро ни на что не натолкнуло. Пришлось запрашивать личные дела экспертов по координации научно-исследовательских работ, имевших допуск к документации по С. И здесь работали солидные, опытные ученые, заслуженные деятели науки. И биографии их соответственно украшены открытиями и наградами. Жизненный путь каждого из них был однотипным: от достижения к, достижению, и в зависимости от важности и количества открытий их личная служебная лесенка все круче взбиралась ввысь. И это было закономерно и справедливо. Все они имели доступ к самой секретной документации, регулярно встречались с прибывающими в нашу страну деловыми людьми Запада, систематически выезжали за границу с важными поручениями. Неужели среди них притаился резидент? Ради чего он мог пойти на такую подлость? Из-за денег? Но все они имели хорошие оклады и практически ни в чем не нуждались.

Вот уже который день выслушивает Хаджумар доклады об экспертах, работниках министерства и научно-исследовательского института, чьи личные дела вызвали интерес, — и не выявлено ничего такого, за что можно было бы зацепиться, что помогло бы начать серьезное расследование. Безупречность работников проверялась годами. Каждый, кто чем-либо скомпрометировал себя, рано или поздно переводился на другую работу. Здесь серьезно наказывали за аморальные поступки и за частые посещения ресторанов, справедливо считая, что тяга к беспутству и выпивкам ни к чему хорошему не приводит.

Наконец, взвесив все обстоятельства, Хаджумар пришел к выводу, что резидента все-таки следует искать среди конструкторов…

Хаджумар взял очередную папку, раскрыл ее. На него глянули спокойные глаза уверенного в себе человека. Внуский Владимир Олегович 1921 года рождения. Родился в городе Владикавказе… Стоп! Да это же земляк! Интересно… Хаджумар внимательно прочел его личный листок, с радостью отметил множество заслуг земляка, его твердое поступательное движение по служебной лесенке… Женат. Две дочери. Старшей пятнадцать, а младшая вторую весну встречает… Чудак, надо бы пораньше обзавестись вторым ребенком, разница в возрасте дочерей великовата… Полковник запаса… Заместитель начальника отдела… Солидная должность… Хаджумар опять посмотрел на фотографию. Вид серьезного и опытного работника. Взгляд властный, каким он бывает у людей, под чьим руководством немало подчиненных. Глаза проницательные… Надо бы с ним познакомиться… А где он учился? Выясним из автобиографии. Ого, исписал целых семь страниц. Так. Родился во Владикавказе, а детство провел на Ставрополье… Ага, приезжал на лето в родной город. Когда? В 1928 году… Жил у тети, Дмитриевой Клавдии Серапионовны, на улице Красивая… Смотри, какое совпадение! И он, Хаджумар, в это же время жил во Владикавказе и тоже на улице Красивая!

Он вспомнил далекие годы, южный городок с чистыми улицами и шумными площадями, проспект с многоязычной толпой, праздно прогуливающейся по вечерам по бывшему Александровскому плацу. Вспомнил друзей и дома, где ему всегда радовались, как своему. Он появлялся в семьях своих сверстников-товарищей и — языки ему легко давались — чеченца приветствовал по-чеченски, кабардинца — по-кабардински, ингуша — по-ингушски… Он хорошо знал обычаи кавказских народов, их этикет, детали одежды, умел уловить своеобразие психологического настроя и поведения в той или иной ситуации, и это помогало ему в общении. Появлялся ли Хаджумар на проспекте или в русской, армянской, осетинской или ингушской семье, повсюду его. сопровождал восторженный шепот и следовали несмелые расспросы о его знатном дяде Саханджери. Восторг дядиными подвигами бросал яркий отсвет и на племянника. Хаджумар был красив, в танцах, в джигитовке мог поспорить с кем угодно и привык к тому, что постоянно ловил на себе волнующие девичьи взгляды. И сам нет-нет да поглядывал на них.