Кэйтлин Свит - Узор из шрамов

• Название: Узор из шрамов
• Автор: Кэйтлин Свит
• Жанр: Фэнтези

Нола, юная провидица из нижнего города, мечтает жить в замке, где она могла бы прорицать для короля. Однажды она встречает придворного прорицателя, который обещает помочь ей достичь своей мечты. Но вместо этого он вовлекает ее в паутину убийств и предательства, навязчивых желаний и древних запретных ритуалов, которые угрожают не только ей, но всей стране и людям, которых она любит. Скоро она понимает, что видеть будущее не означает иметь возможность его предотвратить.

---

— Госпожа, — странным глухим голосом позвал Силдио, — с вами хочет кое-кто встретиться. Это провидец, которого король вызвал несколько недель назад.

Я встала и разгладила юбку. «Зачем? — подумала я. — Зачем этот провидец ко мне пришел? Уж точно не потому, что ему приказал король Деррис. Чтобы позлорадствовать? Из жалости? Какая разница… я все равно этого не вынесу. Черные глаза, которые видят Иной мир, когда мои собственные больше этого не могут».

Я открыла дверь.

— Нола, — сказала Грасни. Грасни с короткими пышными кудрями, в платье, которое ей не шло. — Нола, мне так жаль. — Она протянула руки, и я расплакалась.

Глава 45

Грасни напомнила мне о том, насколько я сломлена. Не специально — она лишь хотела меня исцелить.

— Ты должна выйти из этой комнаты. Я настаиваю. Только посмотри! Собака, гигантская птица, ребенок и ты. Идите со мной. Немедленно. Все.

— Нет. — Мой голос дрожал. Кажется, он дрожал с тех самых пор, как она вернулась несколько недель назад. — Только не днем. Люди знают, кто я, а тебе надо вести уроки. Прорицать. Поэтому нет.

— Да. — Она вставила мне в волосы две заколки с бабочками. Пару дней назад она обрезала мою косу: мы обе взвизгнули, когда коса оказалась у нее в руке, и теперь за моими ушами поднималась непокорная копна волос. — Люди знают, кто ты, и так должно быть. Ты госпожа Нола. Да, у меня в школе занятия, но ты можешь пойти со мной.

— Грасни, я даже не знаю… — Но я пошла. На руках я держала Лаиби. За нами скакал Борл. Уджа дошла до двора провидцев, сделала три неуклюжих шага и взлетела над деревьями.

Я медлила. До сих пор нам встретилось лишь несколько стражников, и я умудрилась не попасться им на глаза, но двор был полон учеников — почти все они вернулись. Ученики, которые когда-то были моими.

— Король Деррис не захотел бы, чтобы я шла дальше.

Грасни скривилась. Я вспомнила, как в такие моменты ее веснушки удлинялись и сливались. Так было и сейчас.

— Король Деррис предпочел бы, чтобы деревья не цвели, а то они отвлекают нас от серьезных размышлений об Узоре. Он бы и котят запретил, если б мог, и вкусную еду. Но он не может, как не может запретить тебе гулять по двору.

— Грасни…

Она посмотрела на меня, теперь не кривясь и не улыбаясь. Так серьезно, что у меня на глаза навернулись слезы.

— Всего несколько шагов, Нола. Выйди на дорожку, почувствуй ветер.

Она взяла меня за руку, и мы пошли. «Под деревья, — думала я, — отведи меня под деревья». Я бы могла спрятаться под листьями, рыжими, алыми и золотыми.

Но нас заметили прежде, чем мы туда добрались. Один из учеников, Дрен, окликнул меня по имени. Он мчался ко мне от лужайки, где только что играл. Когда он меня обнял, я попятилась и стиснула Лаиби так, что она вскрикнула.

— Госпожа! — Дрен уткнулся в складки моего платья. — Король говорил, вы не вернетесь, но я знал, что это неправда, пусть даже он король…

Я отвела его руки. Взяла за подбородок, слегка вздернула, глядя на черные кудри, и попыталась улыбнуться. Это у меня получилось, но заговорить я не смогла.

— Дрен, — сказала Грасни. — Госпожа Нола больше не придет, если ты будешь так на нее набрасываться. Уходи. Возвращайся к остальным, иначе я велю тебе расставлять учебники.

Он улыбнулся мне, повернулся и убежал. Другие ученики тоже отправились назад. Те, что были постарше, оборачивались и глазели на меня через плечо. «Конечно, — подумала я. — Хорошо еще, что они не кричат».

— Мы достаточно погуляли, — сказала я.

— Хорошо, — ответила Грасни. — Скоро мы начнем ходить дальше.

Но я не стала. Иногда я спускалась на главный двор и подходила к воротам. Один раз вышла наружу, но дошла только до фонтана. Дрожь в моем голосе и ногах никуда не делась.

Грасни перестала советовать мне гулять, но навещать продолжала. Она приносила сладости и фрукты от Деллены, давала книги, которые я не читала. Она говорила со мной о невинных вещах (ранние заморозки, узлы, которые появлялись у нее в волосах в ту же минуту, как она переставала их расчесывать), а иногда просто молча сидела рядом. Я хотела говорить о другом. Я хотела рассказать ей все, начиная с матери, которая положила в руку Хозяйки мешочек монет, и заканчивая тем, как я размешивала котел, задыхаясь от запаха плоти, волос и костей Селеры. Я хотела спросить: «Ты все еще любишь Силдио?» и «Как госпожа Кет?» Я хотела услышать ответы. Но почти не говорила даже теперь, когда могла.

Так было до одного холодного утра, когда Грасни поднялась, чтобы уходить.

— Силдио сказал мне, что произошло с Мамбурой и Раниором. А что с остальными? Что с ними было после холма? — Внезапно я захотела это узнать, хотя вряд ли понимала, почему.

Она нахмурилась — задумавшись, не разозлившись.

— Король Халдрин лежит в королевских гробницах, — медленно ответила она. — Бардрем — в могиле простолюдинов за северной стеной. Я сказала, что ему полагаются более достойные похороны, учитывая, что это он привел короля Халдрина на холм. И другие думали также, но новый король не согласился.

Она замолчала. Посмотрела на меня почти просительно.

— А Телдару?

Она прочистила горло.

— Король Деррис велел сжечь его за городом. Приказал собрать пепел в ящик и оставить в доме вместе с другими…

До сих пор я видела, как она подыскивает слова, только в ночь, когда она просила меня о прорицании.

— С Мамбурой, — сказала я, — с Раниором. С Селерой. Лаэдон умер по-настоящему, поскольку его воссоздавал один Телдару. Но другие еще живы — их воссоздавала и я. — Я перевела дух. — Деррис знает, что они не могут умереть, пока я жива. Он не хочет, чтобы они были рядом с замком. Так что и Телдару в том доме… да, это идеальное место. Оно и раньше было гробницей.

Я не знала, зачем говорила все эти вещи, и не знаю сейчас. Они жили во мне, дожидаясь подходящего момента, чтобы меня удивить, как прежде удивляла ложь.

— Я слышала, он пытался сжечь и их, — поспешно сказала Грасни. — Но ничего не получилось. Их кожа слегка расплавилась и только. Они продолжали моргать. Поэтому он потушил огонь и велел унести их. Я не должна тебе рассказывать — наверное, это слишком тяжело…

— Нет. — Я улыбнулась. — То есть да, но не беспокойся…

Грасни молчала, но я видела, что она хочет сказать что-то еще.

— Нола, — наконец, произнесла она, — когда я вернулась, когда сказала, что мне жаль, ты ведь понимаешь, что я имела в виду? Я просила прощения за то, что сбежала от тебя. За то, что рассказала госпоже Кет. Что ничего не поняла.

Я покачала головой.

— Как ты могла? Это был кошмар. Такое лучше не понимать. Но да, я знаю, что ты имела в виду.

Она задержалась в дверях, и я поторопила ее, спросив, что подумает Силдио, а потом засмеялась, увидев, как она покраснела. Грасни ушла, и я прислонилась к двери. Я смотрела на маленький робкий огонь в очаге, на тени, которые падали на спящего пса и ребенка.

Птица, однако, не спала.

— Уджа, — сказала я, — мы идем гулять.

* * *

Северные ворота были гораздо меньше остальных. Над их приземистыми башнями не развевались флаги, двери висели криво. Я приложила руку к неровному краю створки, глядя на зимний свет и замерзшую землю, на насыпи по обе стороны дороги. Я знала, что холмы покрыты снегом. Возможно, под одним из них лежала моя мать и некоторые ее дети; лежала Ларалли, которую я до сих пор видела во сне. Все умершие простолюдины Сарсеная, рядом друг с другом, безымянные.

Я покинула город. Казалось, что следующий шаг приведет меня к замку, что Телдару вернет меня назад, пусть даже сам он мертв. В конце концов, другие части проклятия остались. Но я шла и шла, а голова кружилась от просторов и порывов ветра, когда мимо пролетала Уджа. Я остановилась, увидев холм с недавно взрытой землей. Земля была жесткой, холодной, рыжей глиной, и лишь одно место светилось ярко-розовым. Я присела и увидела красный фрукт, очищенный и вырезанный в форме длинной конусообразной раковины. Я прикоснулась к нему и почувствовала твердые крупицы сахара. Сжала кулак, и ногти вонзились в ладони.

«Кто оставил это для тебя, Бардрем?», подумала я, а потом в голове осталось только его имя. Я пыталась вспомнить все его возрасты и имена, все слова, которые он прятал на бумаге и вырезал на жареных картофелинах, но эти попытки лишь отдаляли его. В груди горели слезы, но я не плакала. Уджа провела клювом по моим волосам и заворковала; я разжала кулаки и толкнула ее. Она вперевалку отошла к дороге и встала. Когда я присоединилась к ней, она вновь взлетела, будто указывая путь.

Той ночью я беспокойно вертелась под одеялом; мне снились какие-то обрывочные фрагменты, которые я забывала, как только просыпалась. Я спала, открывала глаза и снова засыпала, и так до середины ночи, когда внезапно села на кровати, задыхаясь, словно собиралась закричать. Борл и Лаиби спали. Уджа сидела у очага, поглядывая на меня.