Федор Щербина - История Кубанского казачьего войска

• Название: История Кубанского казачьего войска
• Автор: Федор Щербина
• Жанр: Военная история
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-4444-0482-9

Книга знаменитого казачьего деятеля, исследователя и литератора Ф. А. Щербины расскажет читателям об истории Кубанского казачьего войска, о его быте, о схватках с горцами Кавказа, о том, как в течение столетий казачество выживало в непростых условиях. Вашему вниманию предлагается сокращенная версия прекрасного двухтомника, увидевшего свет накануне Первой мировой войны.

Возрастное ограничение: 18+

---

Старики поехали, но лишь только они подъехали к Есауловской станице, как к ним навстречу послано было пять человек казаков, которые, по поручению сбора всех пяти станиц, советовали им не только не въезжать в Есауловскую станицу, но убраться и из станицы Потемкинской, откуда они приехали, если хотят остаться живыми. По их словам, сбор постановил: «ни письменного, ни словесного — ничего не принимать»; на переселение казаки не пойдут, свои земли будут защищать кровью, и разве одних малых детей сошлют на Кубань после их смерти.

Ввиду всего этого Мартынов решил, что осталось одно средство — употребить в дело оружие. По мнению этого генерала, такая мера была тем необходимее, что нельзя было положиться и на казаков, внесенных в переселенческие списки по другим станицам, так как они легко могли пристать к мятежникам. Самому Мартынову в рапорте от 17 января 1794 года казаки пяти станиц категорически заявили, что на переселение они не пойдут.

Особенно же пострадали два казака, посланные Мартыновым с приказами в Верхне-Чирскую и Пятиизбянскую станицы.

17 января казаки Нижне-Курмоярской станицы Фрол Исаев и Кудин Варфоломеев дали следующие показания. Когда они подъехали к Нижне-Чирской станице, то их встретила застава от Кобылянской станицы из четырех казаков, которые арестовали их, отобрали дела и связанных повели в Кобылянскую станицу. Здесь станичный атаман приказал посадить их в колоду, и когда их сажали в колоду, то казаки били их кулаками. На другой день был станичный сбор, который, по докладу атамана, приказал предварительно высечь их плетьми, а потом отправить в Есауловскую станицу. Тут их «секли в четыре плети, а некоторые пиночьями и коблучьями, а атаман насекой, сколько кому угодно было, и прибили до полусмерти; а по окончании боя потащили нас за волосы и посадили паки в колоду, и тут мучили тирански, наступая нам на ноги, а другие валят на сторону колоду и ломают нам ноги». В Есауловской станице посланцы снова были посажены в колоду с жестоким боем. Затем вывели их на сбор и произвели допрос, после чего сбор еще раз постановил высечь их плетьми и отправить обратно домой. «И тут нас, — рассказывали несчастные, — так жестоко секли, что клали по три раза на голом льду». При этом Исаев и Варфоломеев слышали, что бунтовщики намерены были убить посланных к ним стариков и войскового атамана Иловайского, заменивши его другим лицом.

Все это привело казачью администрацию и князя Щербатова к мысли о необходимости скорого передвижения усиленного количества регулярных войск на Дон. На казаков нигде нельзя было положиться. В рапорте от 23 января 1794 года князь Щербатов сообщал Гудовичу, что двух егерских батальонов, которые он для виду передвигал частями с места на место, и ожидаемых двух карабинерных полков было мало даже для того, чтобы окружить пять наиболее упорствующих станиц. Почему он рассчитывает двинуться с этими силами на одну Есауловскую станицу. 28 января войсковой атаман Иловайский писал Щербатову, что на его сообщение Гудовичу о недостаточном количестве регулярных войск, назначенных на Донщину, главнокомандующий ему ответил, что князь Щербатов может просить князя Прозоровского передвинуть на Дон еще два полка, Шлиссельбургский пехотный и Павлоградский конный. Иловайский просил ускорить передвижение этих войск и не отдалять от Черкасска егерских батальонов, так как, по слухам, мятежники ожидают момента, когда регулярные войска будут удалены из Черкасска, чтобы напасть на город, увеличить здесь число своих единомышленников, произвести грабежи и убийство чиновников, забрать регалии и выбрать другого войскового атамана.

На другой день, 29 января, сообщая те же соображения графу Гудовичу, Иловайский добавил, что бунтовщики послали двух стариков для возмущения других станиц и что старики эти открылись казаку Сиволобову во всем. Так, они говорили, что пять бунтующих станиц имеют в своем распоряжении до трех тысяч казаков и что к пяти станицам пристанет еще 38 станиц, и если регулярных войск больше не будет, то казаки легко справятся с егерскими батальонами. Необходимость военных мер против донских казаков была санкционирована и Высочайшей властью. В именном указе Екатерины II, перечислявшем беспорядки, творившиеся на Дону, установлена была необходимость передвижения войск на Донщину под командой князя Щербатова и, в случае нужды, неотложность быстрых и решительных мер, но в заключение высказывалась надежда, что войсковой атаман Иловайский, Войсковое Правительство и князь Щербатов восстановят спокойствие на Дону внушением непослушным одного страха.

Несмотря на этот спокойный тон указа, высшие сферы Петербурга были встревожены положением дел в Донском войске. Февраля 4-го 1794 года председатель Государственной Военной Коллегии граф Салтыков писал Гудовичу, что так как волнения на Дону не прекращаются, то в случае нужды Гудовичу необходимо будет спешно передвинуть с Кавказской линии еще один пехотный полк, или сколько понадобится, под команду князя Щербатова. Вместе с тем, по мнению Салтыкова, нужно было следить за полками, находившимися в Кавказском корпусе, которые, по полученным им сведениям, сносятся с бунтовщиками.

Того же 4 января граф Салтыков в секретном ордере князю Щербатову извещал его о распоряжениях, посланных в передвигаемые к Дону части войск, и советовал действовать с крайней осторожностью. Весьма важно было, по его мнению, занять войсками станицы только тогда, когда в распоряжении Щербатова будет достаточно сил для подавления бунта. Месяц спустя Салтыков писал Гудовичу о скорейшем приведении в исполнение этого плана. А особенно важно охранить Царицын, как ближайшее соседнее место с казачьими станицами. Сюда необходимо послать конный полк и один или два батальона пехоты с знающим и расторопным начальником, с наказом, чтобы он секретно следил за происшествиями в Донской области и не допускал бы мятежников проникать в Царицын и окрестные места.

17 февраля князь Щербатов известил Гудовича, что посланный им отряд из двух батальонов пехоты и одного эскадрона конницы 12 февраля прибыл в Черкасск под командой полковника Кривцова. Из этого отряда казанский батальон оставлен генералом Иловайским в Черкасске для соблюдения порядка, а остальные части отправлены для соединения с егерскими батальонами. Два драгунских эскадрона, посланные также Гудовичем, еще не пришли. Павлоградский легкоконный полк должен был прибыть 18 февраля в станицу Казанскую, а Шлиссельбургский пехотный и карабинерные полки 16 февраля заняли определенное место вблизи волнующихся пяти станиц. Туда же двинул Щербатов и другие части войск, находившиеся в его распоряжении. 23 февраля должны были соединиться у станицы Есауловской оба фланга передвигающихся войск при четырех орудиях полевой артиллерии. От Салтыкова Щербатов получил извещение о направлении на Дон Брянского пехотного полка из Калуги. Отданный в распоряжение Иловайского Павлоградский легкоконный полк был послан временно в Глазуновскую станицу, в которой был избит станичный атаман и произведены беспорядки. Хотя отвлечением этого полка и были несколько ослаблены силы князя Щербатова, но он надеялся вскоре изменить к лучшему положение дел.

Вместе с этим общим планом оцепления регулярными войсками волнующихся станиц Щербатов в особом приложении к своему рапорту сообщил Гудовичу ряд следующих сведений о происшествиях.

31 января, по сообщению старшины Пимонова и сотника Небыкова, сборище в Есауловской станице, по сто человек от каждой из пяти станиц, было распущено и только одна Есауловская станица оставила свою сотню для караулов и разъездов. Казак Басакин собрал партию, которую намеревался пополнить единомышленниками из других станиц и произвести нападение на Черкасск.

2 февраля, узнавши о движении регулярных войск, мятежники собрали всех своих казаков, делали разъезды и намеревались встретить войско на рубеже, чтобы не пустить в станицу.

Под 6 февраля в полночь в Есауловскую станицу съехались атаманы со стариками и решили идти по станицам, от Потемкинской до Черкасска, причем всех чиновников и несогласных с народом казаков убивать, а остальных забирать с собой. Тогда же прибыли двести из Чирской и сто вооруженных казаков из Кобылянской станиц. Есаул Григорьев сообщил, что нельзя положиться на казаков станицы Нагавской. Когда до бунтующих станиц дошли слухи о приближении двух батальонов егерей и пятнадцати тысяч конницы, то мятежники, хотя и встревожились, но сделали сбор и приказали справлять дротики и кинжалы. Казаки полагали встретить регулярные войска на своем рубеже, если войск мало, или у Нагавской и Верхней Курмоярской станицы, в случае значительного количества войск. Для разведок были посланы из Есауловской станицы два казака. Если бы обнаружено было движение войск на станицы, то решено было идти против них; в противном случае направиться к Черкасску. Из полков Верхне-Чирской и Пятиизбянской станиц, находившихся в Таврической области, прибежали казаки, с которыми бунтовщики отправили в полки письма с станичными печатями через Тамань, чтобы весной казаки вышли из Таврии и соединились с бунтовщиками.