Рольф Эдберг - Дух Долины

• Название: Дух Долины
• Автор: Рольф Эдберг
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Публицистика
• Год: 1986

«Дух Долины» — прежде всего книга о проблемах населения Африки, взятых в их широком историческом и географическом аспектах.

---

Уже эти открытия вызвали интерес, восторг и сомнения. А дальше одна за другой последовали находки останков более высокоразвитого типа, который Лики назвал Homo habilis — человек умелый (за умение изготовлять каменные орудия), и африканского представителя Homo erectus — человека прямоходящего, распространенного в Азии и Европе и считающегося ближайшим предком современного человека. И за всеми ними вдалеке просматривается рамапитек, обнаруженный Лики в каменистой земле апельсиновой рощи в районе озера Виктория; его принято считать древнейшим гоминидом{10}, гены которого через четырнадцать миллионов лет дошли до существа, в один прекрасный день вознесшегося в космос.

Само разнообразие находок выделяет Олдувай. Но главное, что произошло за «сорок лет ползания вверх и вниз по склонам, уткнувшись носом в землю» (слова самого Лики), — это радикальное удлинение временной шкалы эволюции человека. Олдувай отодвинул далеко назад человеческий горизонт. Он уникален еще и потому, что, очевидно, был непрерывно обитаем с той поры, когда первый гоминид расположился на берегу озера, до нынешних масаев, сооружающих свои маньятты на краю ущелья. Олдувай показывает эволюцию в действии: от австралопитека в нижних слоях до Homo erectus в верхних отложениях находки располагаются в аккуратной последовательности, с растущим объемом мозга и все более человеческим обликом.

Кроме того, Олдувай позволяет проследить, как развивалась искусность рук, когда гоминид стал расширять свое жизненное пространство: от изготовления простейших ударников до все более совершенных рубил в последующих культурных слоях. Видно, как эти существа целеустремленно искали и приносили на стойбище породы, особенно пригодные для обработки. Долго излюбленным материалом был собираемый на Ламагруте твердый, кремнеподобный вулканический обсидиан — дар подземелья изготовителю орудий.

Глаз не различает конкретный облик сменявших друг друга созданий. И все-таки они становятся удивительно живыми, когда прощаются с покоем в отложениях, чтобы вновь встретить солнце Африки.

Видишь их в ансамбле со средой. Почва повествует, как менялся климат и как он влиял на условия существования. Мы можем представить себе, какую роль играли озеро и саванна на жизненном пути эволюционирующего гоминида. Видишь гоминидов во взаимодействии с другими видами фауны, многие из которых вымерли. В какой-то мере можно представить себе их меню: от мышей, ящериц, змей, птиц и мелкой рыбешки до крупной дичи. Мысленно видишь, как из поколения в поколение собиратели и охотники, используя пищевые ресурсы различных времен года, передвигались следом за кочующими стадами степных травоядных, чтобы затем вернуться на стойбище у обрамленного олдуваем озера. И как порой, припадая к земле на берегу, они испуганно глядели на пламенное небо над кратерами на востоке.

Луис Лики умер в 1972 году, почитаемый и поставленный чуть ли не в один ряд с самим Дарвином научными обществами, которые сначала подвергали сомнению его гипотезы и выводы. Мэри Лики по-прежнему живет в нехитром домике на гребне знаменитого ущелья, окруженная тем, что явилось делом всей жизни ее и мужа; ближайшие соседи — несколько семей масаев. Легкая на ногу, как серна, она показывает нам места находок — маститая деятельница археологии, живая, энергичная, счастливая в прожитых волнующих годах и поглощенная новыми делами.

Конечно, Мэри и Луису Лики хотелось верить, что какая-то из раскопанных ими ветвей австралопитековых, как и Homo habilis были естественными звеньями в цепи от рамапитека до человека наших дней. Они так хорошо укладывались в олдувайскую схему эволюции.

Однако некто и нечто нарушили стройную картину.

9

1470. Номер в каталоге. Но за этим номером — целая эпоха в эволюции, даже революция{11}.

Особенно ясно чувствуешь это, чуть ли не осязаешь, сидя в спартански обставленном кабинете Ричарда Лики, который сменил отца на посту руководителя Национального музея Кении. Ричард пришел на смену родителям и как искатель пращуров человека. Он и его жена Мив составляют новую исследовательскую чету Лики, доискивающуюся истоков с такой же страстью, как старшая чета.

Детские годы в Олдувае наделили Ричарда глазом тренированного охотника за ископаемыми, чувствующего — где стоит искать. Когда он в роли координатора международной археологической экспедиции{12} на реке Омо в Эфиопии пролетал над бурыми равнинами на севере Кении, где неопытный глаз видит одни лишь пустыни да полупустыни, его все сильнее донимала мысль, что где-то здесь кроется ответ.

Пустынный край оправдал надежды Ричарда, когда он вскоре приступил к поискам на земле, поначалу верхом на верблюдах, нанятых у обитающих в пустыне габбра. Первая находка была сделана, когда Ричард бродил вокруг импровизированного лагеря, который пришлось разбить потому, что один из верблюдов отказался шагать дальше после утомительного перехода в дикой местности. Высоко на песчаном откосе, подле колючего кустарника, он внезапно увидел почти целый череп с покатым лбом и тяжелыми надбровными дугами, явно обнажившийся при подвижке песка всего несколько месяцев назад. Австралопитек. Найденный почти день в день через десять лет после знаменитой находки матери Ричарда, однако старше на шестьсот тысяч лет. Как свидетельство того, что гоминид больше полумиллиона лет почти не развивался, этот образец наводил на интересные догадки, но решением вопроса служить не мог.

Великая находка пришла два года спустя, когда на буром склоне глубокой лощины было обнаружено более полутораста осколков черепа, иные не крупнее ногтя. Мив Лики старательно собрала эту мозаику. И глазам исследователей явился красивый продолговатый череп без обезьяньих надбровных дуг, с достаточно высоким лбом, и только плоский нос отличался от привычного нашему глазу. Впрочем, если учесть, сколь многолик человеческий род, по форме этот череп вполне мог принадлежать нашему современнику. Калий-аргонная датировка вулканогенного отложения, где найдены осколки, дала цифру три миллиона лет.

Безымянный, без обозначения вида, череп хранится в музейной коллекции под ничего не говорящим номером 1470. А между тем эта находка отодвинула наш горизонт еще дальше назад. В лице 1470 человек шагнул на миллион с лишним лет ближе к своим истокам — правда, не по той тропе, вдоль которой ранее велся поиск. Если объем мозга олдувайского австралопитека 530 см3, а у более позднего Homo habilis — 630–680, то у 1470 он равен 810 см3 (у современного человека — 1400 см3). Прежняя стройная схема эволюционной последовательности ископаемых находок разваливается. Низколобый австралопитек уже не кандидат в предки человека, он представляет боковую ветвь, обреченного и ограниченного родича, встретившего свой конец в одном из тупиков эволюции. Насколько можно судить сегодня, в зеркале прошлого ближе всего нам 1470.

Сижу у Ричарда Лики, держа в руках 1470. Бережно веду пальцами по линиям черепа. Заглядываю в полость, некогда вмещавшую маленький человеческий мозг. Ищу какого-то контакта с безмолвным лицом, пытаюсь мысленно воссоздать живой облик существа, которое некогда бродило и отдыхало, боролось за существование и размножалось в Долине, ставшей колыбелью нашего рода.

В северной части Долины, в залитом солнцем бесплодном краю у нефритово-зеленого озера находится Кооби-Фора, где расположилась полевая база исследований Ричарда Лики.

Наше паломничество должно было привести нас туда. Наполнив канистры водой и бензином и нагрузив машины свежими продуктами, которые доставил спортивный самолет, мы двинулись по пустынной местности, где всецело зависишь от собственных припасов. Весь восточный берег нефритов-озеленого озера необитаем, если не считать крохотное племя моло у Лоиянгалани на юге. На севере пустыня расстилает свою лаву вплоть до Судана и Эфиопии. В прошлом сомалийские воины шифта совершали сюда набеги; моло приходилось даже селиться на острове посреди озера, чтобы избежать полного истребления. В конце шестидесятых годов шифта убили двух белых, живших в Лоиянгалани. Последнее время они ведут себя смирно. И если не считать лагерь охотников за костями в Кооби-Фора, на встречу с людьми в этом краю особенно рассчитывать не приходится.

Нам отвели хижину из дикого камня. Стены высотой по грудь накрыты сверху осокой, под нее задувает ветер, который ночью несет приятную прохладу. По ночам слышно, как щелкают челюстями крокодильчики на берегу. Днем они робко сторонятся нас, когда мы спускаемся к озеру, чтобы освежиться в воде, приправленной вулканическими солями. Поодаль бултыхаются крокодилы покрупнее; в этих местах люди их не трогают, так как пропитанная солью кожа не годится для дамских туфель и сумочек. Берег одет песколюбом.