Дзёдзи Цубота - Дети на ветру

• Название: Дети на ветру
• Автор: Дзёдзи Цубота
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Сказка
• Год: 1978

В сборник избранных произведений детского японского писателя, ученого-фольклориста Дзёдзи Цубота вошли две повести: «Дети на ветру» и «Странный мир», главы из книги «Времена года», рассказы и народные сказки в его обработке.

Тонко и поэтично, с большим художественным мастерством рисует писатель жизнь японских детей, внутренний мир ребенка, его живую связь с природой, его первые столкновения с окружающей действительностью, полной тревог.

Для среднего возраста.

---

— А старушки-то нет! — изумился Сампэй.

И вправду, под грушей никого не было, лишь лежали осыпавшиеся лепестки цветов.

— Вот чудеса! — воскликнул Сампэй.

На груше висела клетка с красными птицами, а под ней на шнурках качались разные вещи: сверкающая труба, свисток, карамель, шоколад.

— Бандзай! — завопили мальчики.

Предположения Хисако оправдались. С тяжелым сердцем она оглядела сад и вошла в дом. В прихожей стояли гэта, однако старушки в гостиной не оказалось.

Хисако удивилась и громко сказала:

— Может, стесняется? — Она хотела, чтобы старушка ее услышала.

И тогда в столовой раздался смех.

Раздвинув фусума, Хисако в изумлении остановилась — у хибати сидела ее мать и пила чай. Как же она изменилась! Совершенно седая, она сидела у хибати, словно маленькая статуэтка. Когда они расстались, матери не было и шестидесяти, теперь ей семьдесят.

— Это ты, мама? — Хисако застыла, глядя на мать. По щекам ее покатились слезы.

— Что же ты плачешь! Радоваться надо.

С годами старушка как будто проще стала, как бабушка из детской сказки.

— Мне кажется, — сказала старушка, — будто я в воробьиной гостинице остановилась. Внуки словно воробышки. Такие славные! Там, у ворот, я повесила подарки. Заметили они?

— Конечно. Очень рады.

— Ха-ха-ха! — раскатисто рассмеялась старушка.

И Хисако стало легко, как будто и не было разлуки длиною более десяти лет. Она налила чай и достала печенье.

— Позову детей и Аояму, — сказала Хисако и вышла в прихожую. И словно окаменела — грудь ее сжалась при мысли о старой матери, которая стала теперь как малое дитя, что быстро забывает о горьких слезах.

Тут вошли Дзэнта и Сампэй с подарками в руках. Они радостно смеялись.

— Чудная старушка!

— Очень забавная! — переговаривались они.

— Бабушка в столовой. Поздоровайтесь и скажите ей спасибо, — велела Хисако и пошла за мужем.

Аояма работал в персиковом саду, на холме.

— Послушай! — сказала Хисако, поднявшись на холм. — Бабушка приехала.

— Что?

— Мать моя приехала.

— Зачем?

— А так просто.

— И что же?

— Я чай поставила, угощенье достала.

— Гм…

— Ты не придешь?

— Они же не признают меня. Отвергли. А теперь вот приехали. Как это понимать?

— Да ладно! Ты только взгляни на мать. Как дитя малое. Сердиться на нее невозможно.

Аояма бросил мотыгу, сел на межу и, обхватив голову руками, задумался.

— Спустись ненадолго. Посиди. О прошлом не вспоминай.

В это время из дома послышались звуки трубы. Это Дзэнта и Сампэй трубили на веранде в свою новую трубу.

Отправив старуху в дом Аоямы, старый Оно не мог успокоиться.

«Не заблудилась ли старая? Не бродит ли теперь одна в бамбуковой чаще?» — подумал он и рассердился.

Не вытерпев, старик вывел лошадь и поскакал на луг, который был неподалеку от дома Аоямы. Миновав перевал, он проехал по дамбе вдоль реки и оказался у луга. Сегодня там не было ни коров, ни детей. К дому подъехать он не решился, а быстро поскакал по дамбе, вверх по течению.

Стук копыт его коня гулко раздавался в горах.

Старику нужно было успокоиться. Он был зол на самого себя, на то, что не мог поехать прямо к дому зятя, хотя ему не терпелось это сделать. А может быть, его раздражало то, что ему захотелось побывать в доме, где живет Сампэй? Лошадь, чувствуя настроение хозяина, стремительно летела по дамбе, и так они проскакали, должно быть, с ри. Конь покрылся испариной, старик тоже устал. Вместе с усталостью пришло успокоение, и старик превратился в доброго деда. Решительно повернув коня, он спокойно направился к дому Сампэя. Теперь он мог войти в этот дом и с легким сердцем встретиться с Аоямой.

На лугу собралась целая толпа ребятишек.

И когда только успели набежать! Заметили старика и наперегонки мчатся на дамбу. «Дедушка!» — кричат на разные голоса. Присмотревшись, он увидел, что они все в масках: кто маску тэнгу[46] нацепил, кто маску черепахи, а кто и ямамбы. Старик не мог удержаться от смеха. Каких только тэнгу здесь не было! «Тэнгу Большой», «Тэнгу Маленький», «Тэнгу-Ворон». И к тому же это были те самые маски, которые он на днях привез в подарок Сампэю и этим мальчишкам.

— А Сампэй здесь? — просто спросил старик, наклонившись с лошади.

«Тэнгу Маленький» и «ямамба» переглянулись и сказали:

— Нет.

— Ну, а Дзэнта?

«Тэнгу-Ворон» и «Черепаха» переглянулись и сказали:

— Их обоих нет. Они дома.

— Так… Ну, а дом их где?

— А вон!

И дети пошли вперед, показывая дорогу. Конь двинулся следом за ними. Слева и справа от него шагали «тэнгу», «черепахи» и «ямамбы». И старик невольно рассмеялся. Тут один из «тэнгу» протянул ему маску «Тэнгу Большого».

— Возьмите, дедушка!

— Откуда это?

— Да она у нас лишняя оказалась.

Это была та самая маска, от которой отказался Сампэй. Старик охотно взял ее и, превратившись в «Тэнгу Большого», поехал к дому внуков.

А там все собрались у коровника, где были привязаны коровы по кличке Сирояма и Санда, и рассказывали бабушке, как Сампэй свалился с коровы. Тут в ворота въехал всадник в маске «Тэнгу Большого», в сопровождении целой оравы мальчишек.

— Ну как мы выглядим? — весело спросил «Тэнгу Большой».

По голосу и фигуре все сразу догадались, что это был старик Оно, и, увидев огромные маски на маленьких фигурках, стоящих рядом с ним, расхохотались. Так было забыто отчуждение, длившееся более десяти лет, и никто более о нем никогда не вспоминал.

КОНЕЦ ВЕСНЫ, НАЧАЛО ЛЕТА

Отец Сампэя и Дзэнты заболел воспалением легких и его положили в больницу. Мать поселилась там же, чтобы ухаживать за ним. Мальчики в доме одни, однако ни скучать, ни бояться чего-либо им некогда — в доме чрезвычайное положение. Правда, еду им готовит жена скотника, но в остальном они предоставлены самим себе.

Воскресное утро. Еще очень рано, но Сампэй уже на ногах.

— Дзэнта! — зовет он брата. — Пошли скорее на горку. Будем делать зарядку. Скоро солнце взойдет.

На часах четыре утра. Но еще вчера они договорились, что теперь станут закаляться. Да и мама, уходя в больницу, сказала:

— Меня не будет неделю, а может, и две. Извольте заботиться о своем здоровье! — И голос у нее при этом был необычно строг.

Да, теперь надо быть бодрыми и мужественными.

— Дзэнта! — зовет Сампэй.

— Слышу! — откликается Дзэнта и, отбросив одеяло, подпрыгивает на постели.

Он подпрыгивает еще раз, повыше, и они наперегонки раздвигают ставни и бегут на горку за домом. Солнце еще не встало. Мальчики направляются в персиковый сад. Там за сосной они облюбовали ровное местечко. Прибежав под сосну, они становятся по стойке «смирно!».

— Внимание! — подает команду Дзэнта. — Начинаем упражнения для ног.

Потом они делают упражнения для пояса, для рук, и, наконец, для шеи. Зарядка закончена, но Сампэй недоволен. Ему все еще мало.

— Внимание! — истошным голосом вопит он, закрыв глаза. Голова его при этом трясется, а рот разинут.

Дзэнте становится смешно, и он хохочет.

— Ты чего? — оглядывается Сампэй, не понимая, что причина смеха — он сам.

— Да так.

Сампэй, подражая брату, кричит:

— Упражнения для шеи начинай!

Сдерживая смех, Дзэнта вертит шеей: «Раз-два-раз-два…»

Они двигают ногами, руками, наклоняются и выпрямляются, а когда кончают зарядку, на востоке, за дальними горами, уже поднимается круглое, как диск на японском флаге, солнце. Оно большое и темно-красное.

— Бандзай! — орут мальчики во все горло и машут руками, приветствуя утреннее светило.

Затем они завтракают у жены скотника и идут домой. Там они растягиваются на татами, но им кажется, что в доме появилось слишком много теней и эти тени все сгущаются и сгущаются. Сампэю не лежится.

— Дзэнта! Давай поборемся.

— Не, — отказывается Дзэнта, ему не хочется.

— Тогда что ты будешь делать?

— Читать, что задали.

— Ну вот!

Сампэю ответ брата не нравится. Он считает, что надо закаляться. Ведь они назвали эту неделю «Неделей укрепления тела и духа». Поэтому он встает и молча уходит. «Пойду в горы. Там найду чем заняться, — думает он, поднимаясь по склону. — Ага! Нужно укреплять мышцы ног. Нечего идти на двух ногах. Поскачу вверх на одной ноге». И он скачет по дорожке на одной ноге.

Итак, Сампэй скачет в гору на одной ноге. Отец в больнице. Мать неотлучно при отце. Они с братом одни в доме. Нужно закаляться. Укреплять ноги. Сегодня он будет закалять свои ноги. Прыг! Прыг! Прыг! Однако здорово это у него получается! Только утомительно очень. Сначала он делает пять прыжков, не меняя ноги, потом четыре, три прыжка, и наконец, не может сделать ни одного прыжка. Он стоит на одной ноге и потихоньку оседает, и вот уже почти касается земли. Если дальше так стоять, то начнешь качаться и завалишься на бок. И тут Сампэй подумал, допустим, что он не может сделать двух шагов на одной ноге, но один-то шаг он в состоянии сделать! Ведь человек так и ходит. Шаг за шагом, ступая то одной, то другой ногой. И с криком «Э-гей!» он взбегает на вершину холма.