Уйда - Степь

• Название: Степь
• Автор: Уйда
• Издательство: Детиздат ЦК ВЛКСМ
• Жанр: Детская проза
• Год: 1936

Английская писательница Уйда родилась в 1840 году, умерла в 1909 году. Отец её был француз, мать англичанка. Настоящее её имя — Луиза Раме. Уйда — это имя вымышленное, псевдоним, которым писательница подписывала свои произведения. В юности она жила в Лондоне. Впоследствии поселилась в Италии, где провела большую часть своей жизни. Первый роман Уйда появился в печати, когда ей было двадцать лет. Она написала много книг для взрослых и для детей. В большинстве своих произведений, особенно произведений, написанных для детей, Уйда с искренним сочувствием и симпатией описывает жизнь людей обездоленных и бедных.

Сюжет рассказа «Степь» навеян героикой национально-освободительной борьбы в Италии в 19 веке. Маленькая девочка Пальма ушла в степь, чтобы найти отца, скрывающегося от полицейских.

Для младшего возраста.

---

Через вереск трудно было ехать, так как он местами доходил лошадям до подпруг. Для Пальмы это было благоприятно: если бы всадники скакали быстро, то она непременно упала бы, так как у нее голова кружилась от страха, от голода, от горя и необычайного волнения.

Высмеивая и вышучивая товарища за его ношу, другие стражники прокладывали себе дорогу через заросли. Стражник с девочкой ехал позади, придерживая ее правой рукой за платье, чтобы она не попыталась соскочить на землю и убежать. Стук лошадиных копыт чередовался с треском пригибаемых и ломаемых кустарников, с шумным взлетом вспуганных птиц, с лязгом цепочек и бряцанием оружия.

Пальма потеряла сознание. Солнце припекало ей голову; смертельный ужас, тяжелая жара, страшная жажда одолевали ее и довели до бесчувственного состояния.

Лошади уже тащились шагом, еле пробиваясь через вереск. Только часа через два подъехали к казарме. Люди устали, проголодались, были не в духе. Тот, который привез девочку на седле, грубо швырнул ее наземь. От удара о камни к ней вернулось сознание. Кто-то брызнул ей в лицо водою из бассейна, находившегося на дворе. Нашедший ее стражник нагнулся и связал ей руки за спиною. Затем он дал ей пинка и сказал:

— Вставай, мятежное отродье!

Во дворе было много солдат; они смотрели на эту сцену с полным равнодушием. Стражник оставил девочку и пошел в дом.

Пальма все еще была в полуобморочном состоянии. Все тело у нее болело от долгой тряской езды. Она лежала на боку со связанными за спиною руками. Солдаты, проходя мимо нее, отпускали обидные шутки. Ее всю облили, когда брызгали водою; москиты облепили ее лицо; полотняное платьице выпачкалось в траве и песке.

Девочку бросили среди мощеного двора, словно охапку сена или вязанку хвороста. Никто не боялся, что она убежит.

Через несколько времени пришел свирепый стражник, поднял ее и погнал перед собою в дом, в маленькую пустую комнату, где заседало его начальство. Пальма шаталась и еле держалась на ногах; все ее косточки ныли, все жилки болели.

— Да это маленькая девечка! — с удивлением сказал комендант и мягко спросил ее: — Дочь Лелио Долабелла?

Пальма молчала.

— Отчего ты не отвечаешь?

Она не разжимала губ.

— Зачем ты была в степи?

Она безмолвствовала.

— Ты знаешь, где твой отец?

Опять ни слова.

— Мы тебя заставим говорить, — сказал офицер немного раздраженно, хотя девочка внушала ему удивление и сострадание. Она была так мала, измучена, разбита! Он заметил, что она не может стоять, и велел ей сесть. Она опустилась на стоявшую у стены каменную скамейку и вся съежилась, словно кучка мокрых, покрытых песком листьев.

— Если ты будешь упорствовать, мне придется тебя наказать, — сказал офицер. Он старался всеми способами, доказательствами, убеждениями, угрозами вызвать ее на разговор, но тщетно.

"Она умрет или сойдет с ума, а говорить не будет", подумал он.

Стражник, стоявший навытяжку подле нее, торжествующе улыбался: он предупреждал офицера, что девочка не будет говорить.

— Уведите ее, — распорядился комендант, окончательно теряя терпение. — Посадите ее в отдельную камеру. Пусть какая-нибудь женщина обыщет ее: может быть, при ней есть письмо. Потом снимите веревки и оставьте ее одну. Голод и темнота развяжут ей язык.

Его приказ был немедленно исполнен. Женщина раздела Пальму, но ничего не нашла, и опять кое-как напялила на нее платье. Руки ей развязали и оставили одну в комнате, где она могла, по желанию, сидеть или лежать на сыром кирпичном полу. Затем дверь замкнули и задвинули засов.

В каморке было темно.

Пальме хотелось кричать, но она сдерживалась, зажимая рот и придерживая язык. Хотя криками она ничего бы не выдала, но чувствовала, что они обесчестят ее отца и ободрят ее врагов.

Время шло, а она не слышала ни малейшего звука, потому что карцер находился в отдаленной части здания, около конюшен. Никто не вспоминал о ней. В глазах своих тюремщиков она была полным ничтожеством, хуже какой — нибудь ящерицы или кузнечика. Что за важность, если дочь мятежника сойдет с ума или умрет с голоду в темнице?

Пальма растянулась на полу, подложив руки под голову.

Ключ загремел в заржавленном замке, и на нее упал сноп света. Это снова женщина пришла ее искушать.

— Скажи только все, что знаешь, — уговаривала она девочку, — и ты получишь вкусный обед, вина и воды, сколько угодно, а завтра утром вернешься к матери. Не будь же такой упрямой, дурочка. Ты должна слушаться начальства. Все мы должны слушаться.

Женщине приказано было приложить все усилия к тому, чтобы запугать или взять лаской девочку, но это ей не удалось. Девочка упорно молчала. Она чувствовала себя разбитой, голова у нее кружилась, в горле пересохло, но все-таки она не забывала, что ей нужно исполнить великую обязанность — молчать.

— Ты слишком мала, чтобы так упрямиться, — сказала женщина. — Тебя надо хорошенько выпороть.

Пальма даже не слушала. В ушах у нее раздавался гул, похожий на жужжание пчел в степи, только в тысячу раз сильнее.

Женщина гневно схватила свою лампочку и опять ушла, замкнув дверь снаружи. Снова наступила непроглядная темнота.

Женщина приходила еще несколько раз, приносила хлеб, суп, фрукты, графин воды и ставила еду так, чтобы Пальма могла ее видеть, но не могла достать.

— Ты все это получишь, если будешь говорить!

Пальма закрыла глаза, чтобы ничего не видеть, и отрицательно покачала головой.

Женщина на час оставила ее в покое, а затем вновь возвратилась с подносом в руках.

— Будешь, что ли, теперь говорить?

Пальма опять покачала головой.

Тяжело было выносить голод и жажду, но она не уступала.

— Это бесчестно противиться властям, — сказала женщина, жена одного из стражников. — Твой отец — дурной человек; он сопротивляется закону.

У Пальмы глаза сверкнули гневом, но она не ответила.

— Слушай: тебе наверное пить хочется, — говорила искусительница. При этом она налила в стакан холодной прозрачной воды из графина, который принесла с собой.

Девочка вся содрогнулась, так как ее давно уже мучила жажда, и опять закрыла лицо руками, чтобы ничего не видеть.

— Ах, ты, негодная! — в исступлении закричала женщина. — Тебя надо бросить в колодец, там ты напьешься вволю. Я пойду и скажу это коменданту. Колодец во дворе бездонный. Говорят, что он идет вглубь до самого центра земли.

От ужаса у Пальмы пробежали мурашки по телу, но она молчала.

— Ведь от тебя так мало требуется, — сказала жена стражника вкрадчивым голосом. — Скажи только, где твой отец, и тогда тебе дадут пообедать. Ты будешь спать в постельке моей дочери, а утром вернешься к маме. Она тебе тоже скажет, что ты хорошо поступила.

Пальма и на это ничего не ответила.

"Бедная, бедная мать!" подумала она, но не сказала ни слова.

Женщина старалась убедить девочку всякими способами; но, видя, что от нее ускользает награда, обещанная в случае успеха, яростно швырнула графином в Пальму. С диким удовольствием следила она за тем, как стекло разбилось вдребезги, а вода пролилась на платье девочки и на пол.

Пальма молчала.

— Ну и сиди тут, немая жаба! — гневно воскликнула жена стражника. — Наутро скорпионы вылезут из своих щелей и уж не минуют тебя.

Она вышла, захлопнув за собою дверь, и ключ опять щелкнул в заржавленном замке. Испуганная девочка повернулась на бок и стала лакать лужу воды на полу; но этого было слишком мало, чтобы утолить жажду, и к тому же кусочки стекла резали ей губы. Она с трудом стала на колени, а потом поднялась на ноги. В каморку проникал какой-то слабый свет; это оказался луч луны, проходивший в узкое окошечко без стекол. Ветерок доносил сюда сладкий аромат цветущего вереска. Знакомый свет и любимый запах подействовали на Пальму освежающим образом. У нее мелькнула надежда: нельзя ли выскочить через окошечко? Это была узенькая бойница, по крайней мере на сажень выше ее головы.

Окно казалось чрезвычайно узким, но Пальма была очень худа, и полотняное платье, насквозь промокшее, совсем облепило ее тельце.

К стене нечего было приставить, но в ней самой были неровности и выступы, а в одном месте торчал железный крюк. Пальма умела ловко лазить, но теперь она так ослабела, что не в состоянии была взобраться на стену. К тому же она не знала, что там, снаружи, за окном. По запаху вереска она предполагала, что окно выходит в степь, но не была уверена в этом.

Однако, мысль о том, что скорее скорпионы пощадят ее, чем тюремщики, заставила ее сделать последнее усилие. Она стала на первый каменный выступ ногами, а руками схватилась за другой, повыше, потом за железный крюк и так стала карабкаться дальше по стене.

Аромат вереска щекотал ей ноздри, свет луны падал в лицо; это придавало ей бодрости. Сильно расцарапав руки и ноги, она добралась до окна и выглянула. Она увидела перед собою только обширную степь, мирно освещенную луною. Однако, отверстие было так узко, что Пальму взяло сомнение, сможет ли она протиснуться через него. А если она сорвется и размозжит голову? "Пускай, — думала она, — даже и это лучше, чем погибнуть от голода и жажды или быть избитой до смерти. По крайней мере, умру скоро и этим причиню неприятность преследователям отца".