Алекс Ведов - Догоняющий радугу

• Название: Догоняющий радугу
• Автор: Алекс Ведов
• Жанр: Современная проза
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9573-1272-7

Эта книга — о Пути Знания.

О том, что он ждет каждого и зовет каждого. О том, что он открыт не только для исключительных личностей — на этом Пути может оказаться любой, кто услышал Зов и откликнулся на него…

Приехав в Нарьян-Мар в командировку, геологоразведчик Алекс встречает своего институтского друга Виталия, которого не видел много лет. Виталий обращается к Алексу за помощью — найти тетрадь с записями, которые он начал вести еще со студенческих времен. После единственного разговора друг странным образом исчезает, оставив лишь прощальное письмо…

Алекс отправляется в тундру на поиски таинственной рукописи с записями, которые способны изменить представление о мире и перевернуть человеческое сознание. Однако, такая, казалось бы, простая просьба таит в себе множество сложностей. Герою предстоит пройти испытания на зловещей Лысой горе, познакомиться с ненецким шаманом и его неординарной внучкой — наследницей Знания, столкнуться с силами Верхнего и Нижнего миров и, наконец, найти свой Путь и свое счастье.

Совершив вместе с героями потрясающее путешествие за пределы обыденности, к Тайнам мира, к самой границе возможностей человека, вы почувствуете, что значит быть ищущим и как все меняется, когда поиск становится предназначением.

---

Одолеваемый подобными невеселыми мыслями, я доехал до гостиницы, где меня ждал еще один сюрприз, на этот раз более приятный.

Глава 3

Когда я оформлял документы, на глаза мне случайно попал список проживающих, который почему-то лежал на стойке администратора в раскрытом виде. Взгляд рассеянно скользнул по длинному ряду имен и фамилий и вдруг, словно помимо моей воли, остановился на одной строчке. Сначала я не поверил своим глазам. Но, вглядевшись пристальнее, прочитал еще раз и почувствовал, как сердце усиленно заколотилось. В списке значились фамилия, имя и отчество моего старого университетского друга Виталия. Весь мой опыт говорил о том, что таких совпадений в жизни не бывает, просто не может быть! Я стал расспрашивать администратора, что за человек вселился сюда под этим именем. Он описал его внешность и рассказал, что этот постоялец живет здесь уже около месяца и останавливается не первый раз, причем каждый раз приезжает один и заказывает одноместный номер. Никаких сомнений не было: это Виталий Богатырев собственной персоной! Я так обрадовался, что скорее затащил в свой номер поклажу и, не распаковывая ее, пошел искать номер, в котором проживал мой друг. Кто бы мог подумать, такая удача! Только бы он оказался на месте!

Виталий открыл дверь сразу, как будто ждал меня. Конечно, это оказался он. Но мне сразу бросилось в глаза, как сильно изменился он за это время: похудел, осунулся, оброс бородой, глаза запали, на лбу появились морщины. И что-то неуловимое появилось в выражении глаз — я бы сказал, что в них усилилась какая-то особенная осмысленность и глубина, которая всегда отличала его от остальных.

Разумеется, Виталий тоже обрадовался этой неожиданной встрече. После крепких объятий, взаимных дружеских хлопаний по плечу и приветствий, приличествующих в подобных случаях, мы уселись за стол. Он достал из холодильника нарезанный дольками лимон, шматок местного деликатеса — янтарной семги слабого посола, бутылку трехзвездочного коньяка и пару рюмок. Последнее меня удивило, так как я всегда знал Виталия как человека практически непьющего. Я собрался было сходить за своими продуктами (общежитские привычки еще не успели выветриться), но он категорически воспротивился и почти силой удержал меня за столом. Мы долго расспрашивали друг друга о жизни, перемежая это воспоминаниями о студенческих временах и обмениваясь мнениями о глобальных метаморфозах, произошедших в стране за последние годы. Воистину, нам было что вспомнить и что обсудить.

Из разговора я узнал, что Виталий закончил аспирантуру и защитил кандидатскую диссертацию, а сейчас живет в Питере, снимает комнату в коммуналке где-то на Васильевском и состоит в должности старшего научного сотрудника в НИИ антропологии и этнографии. Занимается культурой народов Крайнего Севера и приравненных к ним районов. До сих пор не женился — все некогда, сплошные командировки плюс научная работа (тут я заметил, что и меня пока миновала чаша сия и по тем же причинам). Зарплата не ахти, посетовал он, но жить можно, тем более с его природной неприхотливостью. «Я человек образованный, но на жизнь мне хватает», — горько усмехнулся он по поводу нищенского состояния науки и образования в стране. Я с удовлетворением заметил, что чувства юмора мой друг не потерял, несмотря на то, что жизнь не дает особых поводов для веселья. «Во всяком случае, — резюмировал он, — я имею возможность заниматься тем, что мне нравится и интересно, с голоду не помираю, а что, по большому счету, человеку еще надо для полного счастья?» Я согласился, так как сам был примерно в таком же положении и не питал радужных иллюзий по поводу своего будущего.

Я со своей стороны рассказал о своем житье-бытье, о том, как меня мотало по всей Архангельской области, что все складывается не совсем так, а порой и совсем не так, как хотелось бы, и что, наконец, вроде бы наметились кое-какие перспективы, связанные именно с этой поездкой. Он слушал меня с неослабным вниманием, понимающе кивая головой. Когда я упомянул про злополучную Лысую гору, на его лице появилось какое-то особенное и заинтересованное выражение. Впрочем, я не придал этому значения.

Наконец, я решился заговорить о том, что интриговало меня с самого момента нашей встречи. Виталий до сих пор так и не коснулся этой темы и, как мне показалось, намеренно, терпеливо ожидая, когда я спрошу его первым.

— Ну, со мной понятно, а тебя каким ветром занесло в такую глушь? Ты-то что ищешь в этом забытом богом месте? — спросил я, блаженно глядя на своего друга осоловевшими после пятой рюмки глазами.

— Видишь ли, Алекс, — он назвал меня моим студенческим прозвищем, и это опять всколыхнуло в моей душе ностальгические чувства, — у каждого из нас есть свои причины быть здесь. Скажем, ты ищешь нефть, а я исследую шаманские обряды и обычаи. Но на самом деле это только внешние оформления одной общей причины, по которой мы оба здесь находимся. Скажем так, нас занесло сюда одним ветром, только ты еще об этом не знаешь.

— То есть как — «одним ветром»? — не понял я. — Ты хочешь сказать, что наша встреча здесь не случайна?

— Именно, друг мой, именно. Нам предстоит кое-что сделать вместе. Ты должен был появиться здесь, примерно в это время. Так же, как и я, поэтому я не слишком удивился, когда тебя увидел.

— Виталя, ты шутишь! — Мне стало забавно. — Это опять твои прежние штучки насчет предопределения свыше, пути к Высшему Сознанию и прочее? Я-то думал, что ты уже переболел увлечениями такого рода. Все это, конечно, очень интересно, но неужели в твоей жизни до сих пор есть место этому?

— Еще какое место, и в твоей — тоже. Как ни трудно тебе в это поверить, но я сейчас дальше от шуток, чем когда бы то ни было. — Виталий действительно выглядел вполне серьезным, и я знал, что это не имитация. Он был не тем человеком, чтобы так дешево меня разыгрывать. — Понимаешь, жизнь всегда неизмеримо сложнее наших представлений о ней. Впрочем, это твое дело, верить мне или не верить. Скоро ты сам убедишься.

— В чем, черт побери? В чем мне предстоит убедиться? — Я даже начал испытывать раздражение. Для первого дня командировки загадок было уже более чем достаточно.

— В том, что жизнь, или предназначение, или нечто свыше — как тебе будет угодно — привело тебя сюда для выполнения определенной задачи. Возможно, это одна из главных задач всей твоей жизни. Вот так, не удивляйся. Ты можешь думать, что приехал сюда по своей воле или тебя направили какие-то люди, но это только поверхность реального положения вещей. Даже если бы здесь не было нефти, то сила, которая привела тебя сюда, нашла бы другую причину. Вернее, повод, потому что как раз эта сила и является настоящей причиной.

— Ну, ты загнул, дружище! Одно из двух: либо ты перебрал свою норму, либо, ты уж прости, у тебя несколько съехала крыша от твоих увлечений, — усмехнулся я, но вдруг вспомнил про сон своего начальника и осекся. Вся моя язвительность враз пропала, а внутри пополз какой-то неуютный холодок.

Виталия мой сарказм, казалось, совершенно не трогал. Да и выпитый коньяк никак на него не повлиял. Он смотрел на меня немного задумчиво и печально, даже как будто сквозь меня. Так родители порой смотрят на своих не в меру расшалившихся несмышленышей — все равно словами их не унять, пускай уж перебесятся. Наконец, после некоторой паузы он произнес:

— Я и не рассчитывал, что ты воспримешь это сразу и всерьез. Не будем напрасно тратить время и слова. Тебе нужны события и факты, а их появление не за горами. Но я рассчитываю на твою помощь. У меня есть кое-какие проблемы.

Это прозвучало для меня неожиданно. Ведь за все время нашей дружбы я и припомнить не мог, чтобы он хоть раз о чем-нибудь меня попросил. Мне даже представить было сложно, что когда-нибудь смогу ему по-настоящему помочь — не в мелочи какой-то, а действительно серьезном деле. Мой ироничный настрой моментально испарился, и даже показалось, что вместе с ним испарилось и опьянение, окутавшее мозги.

— Конечно, Виталь, чем могу! Тут никаких вопросов. Что за проблемы?

Он какое-то время раздумывал, видимо, искал подходящие слова. Наконец, решился:

— У меня была тетрадь с кое-какими записями. В свое время я хотел ее издать. Ты слышал о ней — я ее начал писать еще в институте. Так вот, она находится в этих краях, и я даже примерно знаю где. Мне бы очень хотелось, чтобы ты нашел ее.

Да, я что-то слышал об этой тетради, о ней в институте были наслышаны многие. С ней была связана какая-то темная и не очень приятная история, но сейчас я не мог вспомнить, что именно там было. Сам я этой тетради не читал и даже не видел — Виталий говорил, что пишет какой-то труд (вероятно, материал для будущей диссертации, так как он собирался в аспирантуру), но мне не показывал, ссылаясь на то, что он еще не завершен, и вообще, старался избегать разговоров о нем.