Элисон Уэйр - Французская волчица — королева Англии. Изабелла

• Название: Французская волчица — королева Англии. Изабелла
• Автор: Элисон Уэйр
• Издательство: ACT, Астрель
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-041727-8 («АСТ»), 978-5-27-1-29373-3 («Астрель»)

Изабелла Французская (1295-1358).

Женщина, которую в двенадцать лет насильно выдали замуж за Эдуарда II ­ самого скандального монарха своего времени. Женщина, впоследствии возглавившая вместе со своим фаворитом Роджером Мортимером восстание против Эдуарда ­ и сместившая его с трона.

Почему современники прозвали ее «французской волчицей»?

Действительно ли она отличалась жестокостью ­ или просто выделялась сильным характером?

И почему сын ­ будущий великий английский король Эдуард III , ­ поначалу всячески поддерживавший мать, позже отстранил ее от власти и казнил лорда Мортимера?

О жизни одной из самых неординарных женщин Средневековья рассказывает в этой книге Элисон Уэйр.

---

Хотя старательно поддерживалась видимость того, что Эдуард III контролирует свое правительство, на самом деле Изабелла «наставляла несовершеннолетнего» и правила вместе с Мортимером от его имени в качестве неофициальных регентов. Интересы Мортимера в совете представляли его друзья, Орлитон и Ингхем, а позднее Хотэм и сэр Саймон Берфорд. Изабелла и Мортимер «полностью подчинили» как короля, так и всю администрацию, они диктовали политику и крепко держали власть в своих руках.{1350} Королева осуществляла контроль за основным службами государства через людей, которых она поставила на соответствующие должности; канцлер, казначей и хранитель Малой печати сопровождали ее повсюду, куда бы она ни направлялась.{1351} Она также контролировала доступ к королю, что вскоре «возбудило большую ревность».{1352}

Однако почти нет сомнений в том, что мотивом действий Изабеллы было стремление возвысить сына, которого она, без сомнений, горячо любила. К счастью, ее честолюбивые замыслы на его счет совпадали с его собственными, и потому она могла на вполне законных основаниях идентифицировать свои желания с интересами Короны. Взаимоотношения между матерью и сыном были кратко изложены в иллюстрированной рукописи трактата Уолтера де Милмета, вероятно, созданной в то же время и преподнесенной Эдуарду III; на миниатюре мы видим юного безбородого короля на троне рядом с матерью — оба с коронами на голове.{1353}

Бейкер уверяет, что третьей фигурой триумвирата с Изабеллой и Мортимером был Орлитон, но это явно завышенная оценка его роли. На самом деле он провел почти весь 1327 год за границей, с дипломатической миссией — а когда вернулся, то обнаружил, что лишился фавора у Изабеллы и Мортимера из-за того, что принял от папы должность епископа Вустерского, обойдя кандидата, выдвинутого ими.

Поскольку Изабелла и Мортимер правили совместно и осуществляли свою власть неофициально, нам сложно определить, чье влияние доминировало. Все делалось от имени короля, или королевы и ее сына, но хотя и говорилось, что «королева правит»{1354}, многие верили, что Мортимер брал верх и над Изабеллой, и над Эдуардом. У нас есть достаточно свидетельств того, что именно Изабелла, а не Мортимер, стоя за троном, обладала в тот период реальной властью. Тем не менее она полагалась на воинскую силу и опытность Мортимера, и нам известны примеры, когда он брал на себя инициативу в важных делах, не ссылаясь на королеву. Потому нам представляется, что они доверяли друг другу, действуя так, чтобы не вызвать взаимного неодобрения, и разделили между собой сферы влияния.

Власть Изабеллы основывалась на несокрушимых бастионах — статусе королевы-матери, а также любви и преданности сына. Она старалась проводить с мальчиком как можно больше времени и оказывала на него сильное влияние. А власть Мортимера держалась в основном на интимных отношениях с королевой, хотя сам он любил подчеркивать свое происхождение от короля Иоанна, чему свидетельствами служат несколько современных документов, где его именуют «родичем короля».{1355} Однако многие другие лорды могли указать на более близкое родство с королем, и высокое положение Мортимера в тот период целиком обуславливалось тем, что он был любовником королевы.{1356} Найтон утверждает, что при разъездах они всегда жили в одном доме, но, судя по хвалебным отзывам об Изабелле, высказанным в то время папой и другими, любовники, похоже, старались соблюдать приличия.

* * *

Парламент продолжал заниматься реабилитацией: возмещались потери Ланкастеров и их друзей, восстанавливались права «несогласных» на их земли, вознаграждались те, кто оказывал поддержку королеве в трудные времена.{1357} Существенный вклад Генри Ланкастера в успех предприятия королевы был достойно вознагражден. Приговор над Томасом Ланкастером признали недействительным, и его брат получил формальное право наследовать ему{1358}, а вскоре после этого Эдуард III, по подсказке матери, послал в Рим запрос на канонизацию Томаса, расхвалив его добродетели{1359} — Изабелла знала, что это добавит ей популярности и укрепит преданность Ланкастера. Позднее Иоанн XXII отклонил этот запрос, как и три последующих, сделанных от имени Эдуарда III возможно, потому, что помнил о подлинных — личных — мотивах поступков Томаса.

Другим «популистским» шагом королевы было принятие акта, ограничивающего число местностей, подпадающих под действие жестоких законов о пользовании лесами.{1360} Меры, принятые Эдуардом II против Орлитона, были аннулированы, а Эйрмин 6 февраля наконец получил свои доходы за Норвич. Тогда же королеве были даны все сеньериальные права в ее поместьях.{1361} Генри де Бомонту и его жене Эдуард III, по просьбе матери, 15 февраля даровал два имения Деспенсера.{1362}

Изабелла позаботилась о том, чтобы Мортимер был щедро вознагражден «с учетом его службы королеве и королю, здесь и за морем».{1363} Того же 15 февраля ему вернули доходные должности опекуна над наследниками Уорвика и Одли, добавив еще и наследника лорда Гастингса (в октябре он стал также опекуном наследника Пемброка),{1364} а 20 февраля он был назначен юстициарием диоцеза Лландаф. 21 февраля Парламент отменил приговоры, ранее вынесенные Мортимеру и Черку, издал формальное помилование Мортимера за побег из Тауэра и «другие проступки», и восстановил его в правах на отцовские имения. Затем он был назначен пожизненным юстициарием Уэльса, юрисдикцией, распространяющейся на все земли Короны в этой области.{1365} Королева также обеспечила Мортимеру получение владений Черка.{1366}

В конце февраля и в начале марта Ланкастер, Кент, Норфолк, Уэйк, Орлитон и Бергерш в ознаменование их верной службы Эдуарду III и королеве Изабелле{1367} получили дары в виде земель, арендных держаний и доходов, а сэру Джону д'Эно был назначен пенсион.{1368} Эдуард III подтвердил пожалования, сделанные его матери на сессии Парламента в дни Богоявления, и подарил ей еще 1000 марок на продовольственные расходы;{1369} в марте она наконец вступила в полное владение своими землями и движимым имуществом.{1370} К этому моменту у Изабеллы уже было заведено свое хозяйство, отделенное от двора короля.

Парламент также постановил простить город Лондон, получивший новую хартию вольностей, и многих прежних сторонников Деспенсеров. Казначей Изабеллы, Уильям де Будон{1371}, получил повышение по службе, а ее клерк, Роберт Уайвил, был освобожден от обязанностей хранителя Малой Печати и по ее протекции стал каноником в Личфилде. Завершив пространную программу награждений и реабилитаций, Парламент окончил свои заседания 9 марта.

Еще в феврале в Лондоне имел место неприятный эксцесс: толпа вломилась в дом Орлитона и учинила дикую расправу с Робертом Болдоком, который все еще жил там под домашним арестом. Его потащили в Ньюгейтскую тюрьму и заперли в камере, но перенесенные им побои оказались столь тяжкими, что вскоре после этого он умер.{1372} Позднее Орлитону было предъявлено обвинение в дурном обращении с Болдоком, но он успешно доказал свою невиновность.{1373}

Иногда утверждают, что у Изабеллы не было никакой политической программы, и она думала только об укреплении собственных позиций. Она, конечно, уделила этому внимание, награждая своих сторонников, поддерживая доброжелательные отношения с кланом Ланкастера и раздавая компенсации жертвам режима Деспенсеров. Но следует сразу отметить, что ее чрезвычайно заботило исправление катастрофических ошибок и несправедливостей предыдущего правления, и именно действиями в этом направлении она поддерживала свою популярность.

И все-таки Изабелла, будучи также реалисткой, понимала, что популярность нельзя приобретать любой ценой и иногда необходимо принимать непопулярные решения. Она знала, что перед нею стоят пугающие проблемы, особенно касательно Шотландии и Франции, решение которых откладывали на протяжении десятилетий. Принятый ею курс относительно этих государств наглядно демонстрирует прагматизм королевы и свидетельствует, что она осознавала пределы своих возможностей и, не колеблясь, вела политику здравого смысла, которая могла принести долгосрочные выгоды, но не скоротечную славу и рукоплескания.

С другой стороны, Мортимер был озабочен в основном самовозвеличением, выстраивая для себя прочную базу в Марке и накапливая огромные богатства. Дела большего масштаба его беспокоили мало, если только они не препятствовали реализации его амбиций. Им руководило честолюбие, да еще необходимость сохранить свою позицию.

Тайные мирные переговоры Изабеллы с Робертом Брюсом зашли в тупик, и в день коронации шотландцы напали на замок Норхэм в Нортумберленде.{1374} Затем стали поступать тревожные сообщения, что Брюс, несмотря на преклонный возраст и болезнь, которую многие считали проказой, собирает силы, и 4 марта королева направила посольство в новом составе для заключения мира.{1375} Ранее, 22 февраля, она также вступила в мирные переговоры с Францией,{1376} пытаясь разрешить наконец проблему с Гасконью. Здесь ей удалось достигнуть частичного успеха, и несколько позже, 31 марта, в Париже было подписано соглашение, согласно которому ей возвращалась часть территории Гаскони при условии выплаты контрибуции в 50 000 марок. Это соглашение, однако, не слишком одобрили в Англии, поскольку оно оставляло область Аженэ в собственности Карла IV.{1377} Но Изабелла знала, что ситуация не позволяет даже думать о войне с Францией, да она и не хотела войны. На протяжении всех лет своего правления она придерживалась профранцузской политики.