Тьерни Макклеллан - Дела сердечные

• Название: Дела сердечные
• Автор: Тьерни Макклеллан
• Издательство: Фантом Пресс
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-86471-242-6

На своем жизненном пути каждый человек рано или поздно натыкается на стерву. Это так же верно, как утверждение, что временами идет дождь. Вот и Скайлер Риджвей "повезло". Общаясь с неприятной особой, она, разумеется, про себя не раз твердила, что с радостью придушила бы невыносимую Труди. Конечно же, то были лишь слова… Стервы, безусловно, неприятные создания, но смерти они не заслуживают. И все же в один прекрасный день Труди оказалась мертва. И не просто мертва, а убита. И на лбу ее красовалось кокетливое кровавое сердечко — автограф убийцы. Невоздержанной на язык Скайлер тотчас присвоили почетное звание подозреваемой номер один, и карусель расследования закрутилась. Скайлер в который уже раз нужно распутывать историю с убийством, чтобы доказать: она тут ни при чем. И снова надо опасаться убийцы, ибо злодеи, зная о ее детективных способностях, так и норовят отправить на тот свет проницательную и любопытную риэлторшу…

Барбара Тейлор Маккафферти живет в США, в штате Кентукки. Она автор детективной серии про Хаскелла Блевинса — ироничного, наивного и симпатичного частного сыщика. Вместе со своей сестрой-близняшкой Беверли Тейлор Херальд она пишет детективы, главными героинями которых являются сестрицы-двойняшки, то и дело оказывающиеся в центре самых невероятных криминальных событий. А также Барбара Тейлор Маккафферти под псевдонимом Тьерни Макклеллан написала серию про Скайлер Риджвей — агента по недвижимости.

---

Помнится, поначалу я думала, что Коноверы постоянно опаздывают из-за того, что чересчур невнимательны и рассеянны. Теперь же, по прошествии времени, я понимаю, что причина иная: они чересчур внимательны. Друг к другу.

Карл и Бекки помыслить не смеют, чтоб друг друга поторопить. Ни боже мой! Даже если опаздывают на деловую встречу.

Когда я показывала им дом в первый раз, Бекки обмолвилась, что они с Карлом женаты всего три месяца и для обоих это второй брак. Сие вызвало у меня интерес — принимая во внимание мое нынешнее положение.

Мы с Матиасом Кроссом — это тот самый мужчина моей жизни, который на год моложе меня, помните? — встречаемся уже больше девяти месяцев, и в последнее время он начал произносить те особые три слова, которые означают, что отношения приняли серьезный оборот. Вот-вот, вы правильно угадали, он то и дело твердит: "Давай жить вместе!"

Поверьте, мне потребовалось немало времени, чтобы произнести три других особых слова, но в конце концов я призналась ему в своих чувствах. Теперь я уже не сомневаюсь, что люблю Матиаса. Как и в том, что он меня любит. Но позвольте, разве любовь — это повод для того, чтобы отбросить к чертям осторожность и поселиться под одной крышей?

Впрочем, не могу сказать, чтобы Коноверы были ходячей рекламой института брака. Очевидно, они пришли к выводу, что единственный способ уберечься от развода — это избегать споров. А воздерживаться от споров можно, только никогда не предъявляя друг другу требований и никогда — ни-ког-да! — не высказывая определенного мнения ни по какому вопросу.

За все время, пока я с ними общалась, мне стоило немалых усилий выудить у Бекки или Карла признание, что денек выдался погожий, — не говоря уже о том, нравится или нет им конкретный дом.

Конечно, им обоим было что терять. Бекки поведала, что у них с Карлом по трое детей от предыдущих браков. В сумме, значит, шестеро. И все — моложе тринадцати лет.

Теперь-то я понимаю, почему многодетные супруги Брэди, которых недавно показывали по телевизору, никогда не спорят, а с лиц их не сходят улыбки. Мистер и миссис Брэди пребывают в ужасе, что могут развестись и кому-то из них достанется опека над всем выводком.

Думаете, наблюдая, как Бекки и Карл постоянно спрашивают друг у друга совета по любому пустяку, я умилялась? Ха… Признаться, услышав, как Бекки чуть ли не в тысячный раз спрашивает Карла: "Дорогой, как ты думаешь?.." — а он в ответ (тоже в тысячный раз): "Не знаю, солнышко. А ты как думаешь?" — я едва сдержалась, чтобы не заорать благим матом.

Заорать мне хотелось следующее: "Бога ради, думайте же своей головой! Вы кто, сиамские близнецы, что ли?"

В общем, пытаться продать им дом было все равно что пытаться продать дом какому-нибудь комитету. Комитету, состоящему из двух членов, каждый из которых упорно отказывается принимать решение. Видимо, ни Бекки, ни Карл не желали брать на себя ответственность за окончательный выбор места, где их сложносоставное семейство будет жить ближайшие несколько лет. Иначе говоря, ни один из них не желал брать на себя вину.

Верите ли, пустующий особняк на Саратоге будет уже пятьдесят вторым домом, который я показывала этой парочке! Совершенно верно, до этого у них был пятьдесят один шанс определиться с выбором. Полагаю, если бы решение о провозглашении независимости в 1776 году доверили принимать супругам Коновер, мы бы до сих пор говорили с британским акцентом.

Зато меньше было бы разводов.

Единственным моим лучиком надежды было оброненное Бекки сообщение, что все семейство сейчас ютится в тесной квартирке. Да уж, когда у вас на головах прыгают шесть веселых деток, долго не выдержишь.

Видимо, ситуация усугубилась, ибо едва я свернула на подъездную аллею к дому, как чета Коновер — о чудо! — вырулила туда следом за мной. И не успела я выбраться из машины, а они уже повыскакивали из своей.

Бекки — миниатюрная брюнетка, которой явно не хватало времени для ухода за собой. Она почти никогда не накладывала макияж, да и вообще выглядела так, будто на бегу провела расческой по волнистой темно-каштановой шевелюре и напялила что под руку попалось. Сегодня ей попались зеленые вельветовые штаны, ярко-красная водолазка и белый шерстяной блейзер. Ну прямо вылитая игрушка под рождественской елкой.

Карл — другое дело. В серых слаксах с отутюженными стрелками, синем пиджаке, кремовой рубашке, при красном галстуке, рисунок которого в точности повторялся на носовом платке, элегантно торчавшем из нагрудного кармана, и в туфлях, отполированных до зеркального блеска, — Карл выглядел так, будто только что сошел с борта собственной яхты.

Я невольно уставилась на него. Никаких сомнений, своему гардеробу Карл уделял существенно больше времени, нежели Бекки — своему. А судя по тому, как Бекки стряхивала пылинку с Карлова плеча, напрашивалась мысль, что она занималась не только экипировкой шести отпрысков, но и нарядами своего драгоценного.

Шагая им навстречу, я подумала, что нетрудно сообразить, кто выиграл от их совместного проживания. Тем более что оба работали.

Я одарила клиентов широкой улыбкой, мы обменялись рукопожатием, после чего двинулись к парадному входу. Отперев дверь, я посторонилась, пропуская супругов вперед, а когда они прошествовали в дом, сделала то, что делала всякий раз, едва они переступали порог очередного особняка, — затаила дыхание.

Видите ли, не однажды случалось, что едва счастливая парочка заходила в дом, как один из них хмурился. И этого было достаточно, чтобы другой поспешно заявлял: "Если тебе здесь не нравится, солнышко, — мне тоже не нравится". Пару раз они устраивали это представление в присутствии владельцев недвижимости, стоявших тут же, в холле, с протянутыми для приветствия руками.

На сей раз, однако, ни Карл, ни Бекки не хмурились. Правда, Бекки издала нечто вроде "хм", но этим дело и ограничилось.

Окрыленная надеждой, я предложила им пройти в гостиную и принялась нахваливать камин, настоящий дубовый паркет и высокие потолки, соловьем разливаясь о том, как, мол, очаровательны эти старинные дома, "а сейчас уже так не строят…" — и все в том же духе. Признаться, я уже столько раз это говорила прежде, что сама себя перестала слушать.

Когда я умолкла, Карл произнес "хм", словно эхо собственной жены.

Коноверы принялись осматривать встроенные книжные шкафы по обе стороны от камина, я же тем временем выскользнула в холл, а оттуда на кухню. До меня донеслось:

— Ну, милый, что ты думаешь?

Ох, чего мне стоило не заскрежетать зубами!

На кухне я прошла мимо двери, ведущей в подвал, и направилась прямиком к той, что выходила в гараж.

Изначально я намеревалась пошире распахнуть дверь, дабы Коноверы, едва войдя на кухню, подивились просторному гаражу на две с половиной машины. И чтобы, ослепленные красотой гаража, не обратили внимания на то, что кухонные шкафчики сработаны по моде пятидесятых годов.

Но при виде того, что стояло в гараже, все эти мысли разом выветрились из моей головы. Ибо там стояла ярко-желтая "мазда", припаркованная чуть бочком, словно в спешке. Я смотрела на нее, и во рту у меня вмиг пересохло.

Переступая порог и спускаясь по ступенькам, я не сводила глаз с автомобиля. Не знаю уж, зачем было так на него пялиться, — может, думала, что, если моргну, он исчезнет?

Я еще надеялась, что ошиблась, но нет — машина до боли напоминала транспортное средство Труди Дермот. Вряд ли в Луисвиле найдется вторая ярко-желтая "мазда" с наклейкой на заднем бампере, гласящей: "Мы открываем все нужные двери!", логотипом нашего агентства и телефоном офиса.

Во рту у меня было так сухо, что я с трудом глотала. Но все же заставила себя подойти поближе к машине и заглянуть внутрь. Осмотрела передние сиденья. Затем задние.

В машине никого не было.

Слава богу, с облегчением подумалось мне.

Более того, сиденья выглядели так, будто их только что пропылесосили.

Конечно, для пущей уверенности следовало проверить и багажник, но я не могла собраться с духом. Если там что и было, я предпочитала этого не видеть. А посему развернулась и поспешила обратно на кухню, намереваясь налить себе полный стакан воды, ибо мне казалось, будто я проглотила горсть песка, — такая была сушь во рту. И когда смогу говорить нормально, а не так, будто репетирую роль Лоренса Аравийского, позвоню Дереку и сообщу, что нашла машину Труди.

Однако путь на кухню пролегал мимо двери в подвал. И, проходя мимо нее, я вдруг заметила то, на что сначала не обратила внимания.

Дверь была приоткрыта.

Я застыла как вкопанная и пригляделась.

Боже правый! Теперь мне уже казалось, что я проглотила не горсть песку, а целую Сахару.

К черту стаканы! Ринувшись к раковине, я сунула голову под кран. К счастью, воду не перекрыли! Однако, к несчастью, когда я жадно глотала воду, позади меня раздался голос Бекки Коновер: