Джеймс Паттерсон - Макс

• Название: Макс
• Автор: Джеймс Паттерсон
• Издательство: Книжный Клуб Клуб Семейного Досуга
• Жанр: Детская фантастика
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-9910-2683-3

Макс и ее пятеро друзей — не совсем обычные дети. Это дети-птицы, умеющие летать, ставшие такими в результате безумных экспериментов ученых-преступников.

С тех пор как ребята сбежали из лаборатории, покой им только снится. На этот раз им предстоит отправиться на морское дно, чтобы спасти доктора Мартинез и найти источник радиоактивного заражения Мирового океана. Испытания окажутся еще жестче, чем предполагалось…

---

Теперь я причесываюсь и где только можно смотрюсь в зеркало — красивая ли я. Красивая… Скажете тоже! Год назад, когда волосы у меня отрастали и начинали лезть в глаза, я их ножом отчекрыживала. А в одежде самое главное было, чтобы она не заскорузла от грязи и чтобы в драке движения не стесняла.

В общем, все теперь наперекосяк идет.

— Макс, ты очень красивая, — прошелестел у меня над ухом тоненький голосок.

Зарываюсь головой в подушку и с трудом проглатываю пару колоритных выражений. Никакой личной жизни. Ладно, что уж там личная жизнь, даже подумать ни о чем сокровенном невозможно, особенно если лежишь рядом с маленькой телепаткой.

К сведению новеньких: создавшие нас психованные генетики, помимо крыльев и птичьего зрения, заложили в наш генетический код способность неожиданно развивать всякие непредсказуемые свойства. Например, слепой Игги распознает цвета. Надж умеет притягивать металлические предметы и хакернуть любой компьютер. Клык может слиться с любой окружающей средой, считай, полностью раствориться так, что никто его не заметит. А Газзи стопроцентно, не отличишь, имитирует голоса и звуки. О других его способностях лучше умолчать. Что касается меня, я летаю быстрее всех и у меня в голове живет Голос. О котором я сейчас, уж не обессудьте, говорить не хочу.

Но если кого генетики (или Бог) наградили, так это Ангела. Она и под водой дышать может, и с рыбами разговаривает, и человеческие мысли читает. Напомню, здесь о шестилетнем ребенке речь идет. А шестилетки, как известно, особо отличаются здравым смыслом и умением принять взвешенное решение.

— У тебя красивые волосы и глаза, — искренне говорит Ангел.

Поворачиваюсь к ней:

— Кому нужны такие карие глаза и темные волосы?

Не помню, я говорила, как любит Клык рыжих? По-моему, говорила.

— Да нет же, у тебя в каштановых волосах золотые пряди, — продолжает гнуть свое Ангел, — а глаза… как шоколад. Помнишь, мы во Франции такой шоколад ели? С тянучкой в серединке и с чем-то алкогольным. Только про алкоголь мы не знали, и Газзи их миллион слопал, а потом всю ночь блевал. Помнишь тот шоколад?

Как я ни старалась стереть тот случай из памяти, он в красках предстал у меня перед глазами.

— Ты что, имеешь в виду, что у меня глаза цвета непереваренного выблеванного шоколада?

Мной овладело глухое отчаяние. У меня ни на что нет никакой надежды.

— Да нет же! Цвета шоколада ДО того, как его съели, — поясняет Ангел.

Вот вам, пожалуйста, степень моего очарования: волосы цвета бурого медведя и глаза, как шоколад, от которого всю ночь рвать будет. Скажите после этого, что я везучая.

— Макс, ну что ты, спрашивается, паникуешь? Ты же знаешь, Клык лучший на свете парень. И любит тебя крепко. Потому что ты лучшая на свете девчонка.

Был бы на месте Ангела кто-нибудь другой, я бы, во-первых, потребовала неопровержимых доказательств по каждому из этих заявлений. А во-вторых, разбила бы их в пух и прах. Но с Ангелом спорить бесполезно. Она, коли что говорит, точно знает, потому что мысли прочитала.

— Ангел, мы все друг друга любим, — раздраженно отмахиваюсь я от нее.

— Любим, да не так, — уперлась она. — Клык ТЕБЯ любит.

Для тех, кто еще пока не сообразил, скажу прямо: я ненавижу слюнявые эмоции. Как восторги, так и драмы. Ненавижу рыдания и меланхолию. Даже когда счастье фонтаном через край брызжет, мне тоже не особо нравится. Честно говоря, я бы только вздохнула с облегчением, если бы все мои любовные горести и страдания сгинули бы куда-нибудь подальше. Раз и навсегда. Я бы с радостью все это даже оперативным путем удалила, как мой чип мне мама когда-то вырезала (про чип читайте в третьей книге. Все предыдущие истории пересказать уже невозможно. Так что, коли я о них обо всех написала, вы уж, пожалуйста, теперь сами читайте).

Но в настоящий момент мне больше всего хочется, чтобы Ангел заткнулась.

— Ладно, я на эту тему еще подумаю. — Я отодвигаюсь от нее и закрываю глаза.

— И думать нечего, пора вам обоим определяться, — настаивает Ангел.

У меня отвисает челюсть, и я даже подумать боюсь про то, что она имеет в виду под своим «определяться».

— Он может стать твоим парнем, ну… бойфрендом, понимаешь? — продолжает она с назойливым упрямством. — Вы вообще даже пожениться могли бы. Я бы тогда стала младшей подружкой невесты. А Тотал — собакой, несущей невестин букет.

— Я еще несовершеннолетняя. Я не могу выйти замуж.

— В Нью-Гэмпшире в четырнадцать лет уже можно.

Тут я совсем обалдела. Уж это-то откуда ей известно?

— Хватит трепаться! Никто здесь жениться не собирается, — шиплю я. — И ни здесь, ни в Нью-Гэмпшире. Все! Спи, пока я тебе не накостыляла хорошенько.

Заснет она или нет, но мне после ее разговорчиков теперь точно глаз не сомкнуть.

7

Вам не понять, что такое мегаполис, если вы не видели Мехико. Может, где-нибудь, например в Китае, и есть города побольше, но, клянусь, у Мехико нет ни конца, ни краю.

Так или иначе, но, можно сказать, ценой собственной жизни я согласилась на еще одно авиашоу. И, конечно же, именно там, где нас ждет доктор Прекрасно-Премудрая.

В результате мы очутились над колоссальным — на сто четырнадцать тысяч людей — открытым стадионом Эстадио Ацтека. Народу битком. Свободных мест нет. Со времени последнего шоу мы поменяли и хореографию, и порядок трюков. Так что, если кто и планирует в нас пальнуть, придется им хорошенько поднапрячься. Вокруг под нами, на сколько хватает глаз, миля за милей простираются плотно застроенные кварталы. А уж мы-то видим далеко.

— Мне нужен скафандр, — говорит Надж. — И маска тоже не помешает.

Она летит надо мной, заткнув одной рукой нос, кашляет, со слезящимися глазами и трясет головой.

— Ты, кажется, недовольна небольшой проблемой воздушного загрязнения? — Я повышаю голос, перекрикивая ветер и нескончаемые восторженные крики публики. Люди внизу сидят, задрав головы, и следят за нашими четкими силуэтами на фоне серого неба. Это, однако, совсем не означает, что сегодня облачно. Просто дело в том, что при населении в четырнадцать с хвостиком миллионов человек, с четырьмя миллионами машин и изрядным числом фабрик и заводов, Мехико невообразимо, нестерпимо, невозможно загрязненный город.

Потому-то КППБешники и хотели, чтобы мы здесь выступали. Они надеются, что это поможет привлечь к проблеме внимание всего мира. Когда доктор Прекрасно-Премудрая инструктировала нас перед шоу, она рассказала, что только за один прошлый год с болезнями, вызванными загрязнением окружающей среды, в больницу попали полмиллиона людей.

Интересно, пополним ли мы полумиллионные ряды пациентов?

— У меня голова разболелась, — жалуется Игги, кружа надо мной. В последней фигуре мы построились шестиконечной звездой, в центре которой висел Тотал. До нас в поднебесье докатывается волна мощного рева толпы. Внизу скандируют:

— Мы — сила! Будущее начинается сегодня. Вся власть детям и подросткам!

— Удивленно поднимаю глаза на Клыка:

— Детям? Подросткам?

Он пожимает плечами:

— Я что, могу контролировать, что они там цитируют из моего блога. Или ты мне прикажешь писать, чтобы взрослым еще больше власти дали? Что-то я в этом не уверен.

— А сколько у тебя теперь читателей?

Клык начал блог несколько месяцев тому назад, когда мы сперли у генетиков классный, до предела навороченный комп. В Интернете уже возник клуб его поклонников. Девчонки — дуры набитые! — шлют ему восторженные имейлы. Читать их — и смех, и грех!

— Около шестисот тысяч каждый день читают, — откликается Клык, автоматически сканируя пространство над и под нами.

Стоя вертикально лицом друг к другу на расстоянии вытянутой руки, мы с ним стремительно набираем высоту. Толпа внизу ахает, но я и сама знаю, что наш трюк выглядит вполне клево. Секунду спустя к нам присоединяется Игги. Вместе с ним мы перестраиваемся в треугольник и зависаем, слаженно работая крыльями. Тотал порхает над нами, как звезда на верхушке рождественской елки.

В сотне футов под нами Надж, Газзи и Ангел парят друг над другом, вытянувшись по нитке в ровную линию. Их крылья синхронно поднимаются вверх и опускаются вниз. Газзи дает сигнал, и они разом, не нарушая строя, падают к земле.

Сосчитав до десяти, Клык, Игги и я тоже ныряем вниз, сохраняя наш треугольник. Но поскольку мы старше, больше и тяжелее, мы все шестеро должны приземлиться в центре стадиона одновременно.

Нам что-то такое говорили про какие-то награды после шоу. Или что-то вроде того.

— Вы здесь просто настоящие национальные герои, — говорила доктор Прекрасно-Премудрая, откидывая с глаз рыжую, да-да, именно рыжую, челку. Клык смотрит на нее с интересом. — И не только здесь, в других странах тоже. Вам так мало лет, а вы уже столько успели сделать. Столько зла разоблачили. Вы помогли рассказать всему миру о таянии арктических льдов. Вы выступали в американском Конгрессе. Вы просто удивительные.