Стюарт Каминский - Ошибка Либермана

• Название: Ошибка Либермана
• Автор: Стюарт Каминский
• Издательство: Текст, Книжники
• Жанр: Детектив
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-7516-1154-5, 978-5-9953-0261-2

У немолодого чикагского детектива Эйба Либермана куча неприятностей: его напарник слишком много пьет, начальник груб и несправедлив, дочь рассорилась с мужем, а здоровье в плачевном состоянии. В это время к Эйбу приходит шикарная мексиканская проститутка Эстральда Вальдес и предлагает ему ценную информацию в обмен на защиту от угрожающей ей опасности. Однако добрые намерения Либермана готовят почву для жестокого убийства, причины которого коренятся в событиях десятилетней давности. С риском для жизни Либерману все же удается найти убийцу и — на самых последних страницах романа — до конца распутать эту тайну.

Стюарт Каминский (Камински) (1934–2009), популярный американский автор детективных романов и киносценарист, удостоен престижной премии Эдгара Аллана По.

Шикарная мексиканская проститутка предлагает чикагским полицейским Эйбу Либерману и Биллу Хэнрагану ценную информацию в обмен на защиту от угрожающей ей смертельной опасности. однако добрые намерения детективов готовят почву для жестокого убийства, причины которого коренятся в событиях десятилетней давности…

Головокружительный сюжет романа, по признанию критиков, завершается одной из самых неожиданных концовок в истории современной детективной литературы. Стюарт Каминский (1934–2009) — популярный американский автор детективов и киносценарист, лауреат престижной премии Эдгара По.

Есть книги, от которых невозможно оторваться, пока не будет перевернута последняя страница. Вы ищете захватывающее чтение? Вам интересно решать головоломки людских судеб? Тогда мы назначаем вам место встречи здесь, на страницах этой книги. Место встречи с яркими сюжетами, невероятными историями и непредсказуемыми событиями.

---

— Будет жить. — Не потому ли, подумал Эйб, он повторяет эти слова, что верит, будто от этого они скорее сбудутся?

— Да будет на то Божья воля, — сказал Розен.

— Да будет на то Божья воля, — повторил Хауи Чэнь.

Атеисты Блумбах и Столцер промолчали, но посмотрели на Либермана с сочувствием.

— Думаешь, дело в кофе Мэйша? — поинтересовался Сид Леван. — Сначала девушка. Потом твой напарник.

— Не смешно, Сидни, — заметил Розен.

— А кто здесь… — начал Леван и замолчал.

— Все в порядке, — сказал Либерман, ставя на стол чашку. — Полицейские поступают так же. Когда часто видишь смерть, стараешься шутить, чтобы не ощущать ее так реально.

— Как в книгах, где детективы, расследующие убийства, думают, что они удачно шутят, — сказал Блумбах, пытаясь припомнить названия этих книг.

— Все полицейские? — спросил Хауи.

— Не все, — ответил Либерман. — Джентльмены, я должен откланяться.

Кто-то тронул Либермана за рукав. Он обернулся.

— Ты найдешь, кто это сделал, кем бы он ни оказался? — тихо спросил Розен.

— Я найду, кто это сделал, — заверил его Либерман.

Он пошел к двери, и Мэйш помахал ему рукой на прощанье.

— Если сможешь, зайди попозже, — попросил Мэйш, вытирая стойку, хотя чашка Эйба не оставила там следа. — Расскажешь, что там у Лайзы и Тодда.

— Мы думаем, они справятся, — сказал Блумбах.

Либерман покачал головой и посмотрел на брата. Тот пожал плечами. Эйб вышел на улицу, услышал отдаленный раскат грома, но, взглянув на небо, не увидел туч.

Пятьдесят две минуты спустя он вошел в клинику Чикагского университета и направился к отделению интенсивной терапии. Доктор Дип стоял в коридоре, разговаривая с Морин и ее сыном Майклом. Майкл Хэнраган был гораздо больше похож на отца, чем на мать, — таким аккуратным и подтянутым мог выглядеть его отец лет за десять до знакомства с Эйбом.

Доктор Дип первым заметил Либермана, идущего по коридору. Морин проследила за его взглядом и тоже увидела Эйба. В ее глазах он прочел предупреждение. Либерман снова посмотрел на Майкла, и то, что он увидел, ему не понравилось.

Мимо проходили медицинские сестры. Откуда-то из глубины холла по направлению к ним катили предназначенную для транспортировки больных кровать, припадающую на одно колесо.

— Как он? — спросил Либерман.

— Вам следовало быть там вместе с ним, — сказал Майкл.

Либерман посмотрел на молодого человека, вспомнил, что ему двадцать шесть, нет, двадцать семь лет, что он сын своего отца и ирландец.

— Он пришел туда один, потому что вы в это время ели хот-доги на бейсболе. — В голос молодого человека звучал вызов.

— Возможно, вы правы, — ответил Либерман.

— Майкл, — вмешалась Морин, — ты не…

— Вам смешно, Либерман? — спросил Майкл.

— Я не смеюсь, — ответил Эйб. — И улыбаюсь я не потому, что нахожу что-то смешным. Просто жизнь полна неожиданностей, лишающих всех, кроме детей, крепкого сна по ночам.

— Это отделение интенсивной терапии, — напомнил доктор Дип. — Мы должны вести себя тихо.

— Отец прав, — заметил Майкл, поворачиваясь к матери. — Он мастер молоть чушь. — И, не оглядываясь, пошел к кабинету Дипа в конце коридора.

— Извини, Эйб, — сказала Морин.

— Я так рад, что ты пришел, — сказал Дип. — Посещать мистера Хэнрагана пока нельзя, но он очень возбужден и хочет с тобой поговорить. Лучше всего, если ваш разговор продлится минуту. Не больше.

Морин коснулась руки Либермана, и он посмотрел на нее. Она выглядела внезапно постаревшей.

— Айрис пришлось уйти на работу, — сказала Морин. — Она мне нравится.

Либерман крепко обнял Морин и последовал за Дипом через двойные белые двери в помещение, где медсестра дала ему халат, шапочку и маску и подождала, пока он все это наденет.

Аппараты жужжали и гудели. Свет и голоса были приглушенными, ковер скрадывал шаги. Вслед за доктором Дипом Либерман вошел в комнату с окном у выхода. На кровати лежал бледный Уильям Хэнраган — в носу трубки, рот приоткрыт, веки опущены.

— Только тридцать секунд, — напомнил доктор.

Либерман подошел к кровати.

— Отец Мэрфи? — позвал он и осторожно положил ладонь на руку напарника, стараясь не задеть прикрепленную к запястью трубку.

Глаза Хэнрагана открылись. Они поискали, откуда шел голос, посмотрели сначала не в ту сторону и наконец отыскали лицо Либермана в маске. Губы шевельнулись в тщетной попытке произнести: «Ребе». Либерман наклонился так, что его ухо почти коснулось губ Хэнрагана, и на этот раз, когда Билл снова сказал «Ребе», он его услышал.

— Ты держишься молодцом, — сказал Либерман.

— Ты мастер молоть чушь, — выдохнул Хэнраган.

— Это мне сказал твой сын.

Губы Хэнрагана дрогнули, он улыбнулся.

— Статья, — проговорил Хэнраган, — газе…

— Она у меня, — сказал Либерман.

— Сестра, — продолжил Хэнраган. — Сестра Эстральды. Снимок в спальне.

— Такой же, как в газете, — подтвердил Либерман. — Эстральда с сестрой. Похоже, они убили двоих. Газета из Корпус-Кристи, штат Техас.

— Детектив Либерман, — вмешался доктор Дип, — боюсь, этого достаточно.

— Видел ее, — сказал Хэнраган, его веки дрожали, сопротивляясь действию снотворного.

— Сестру Эстральды? — спросил Либерман.

Хэнраган кивнул.

— Где?

И Хэнраган сказал где.

Прежде чем уйти из клиники, Либерман пошел в вестибюль и позвонил мэру Корпус-Кристи Кэролу Ласалю. Мэр, как сообщила дама с очень сильным техасским акцентом, оставил в своем офисе сообщение, чтобы его немедленно соединяли с детективом Либерманом в любое время дня и ночи. Послышался щелчок, потом наступила пауза, затем что-то спела Пэтси Клайн, и он ждал добрых две минуты, пока не услышал голос Ласаля.

— Либерман, — сказал он, — неужели вы нашли нашу девочку с пистолетом?

— Похоже на то, — ответил Либерман. — Вы, возможно, захотите, чтобы ваши люди дали информацию в газеты.

— Гваделупе Мадера? — спросил Ласаль.

— Гваделупе Мадера, — подтвердил Либерман, наблюдая за медсестрой, которая везла молодую мать в инвалидном кресле.

Молодая женщина, чернокожая, с азиатским типом лица, держала на руках маленький сверток. Лица ребенка Либерман не видел. Следом шла санитарка с тележкой, полной цветов. За стеклянной входной дверью было видно такси с открытыми дверью и багажником.

— Что ваши люди предъявят ей? — спросил он мэра.

— Это зависит от многих обстоятельств. Она была хорошей девочкой? Стреляла еще в кого-нибудь? Ну вы понимаете… Может получить пожизненный срок, а может выйти лет через пять — зависит от судьи, погоды, коллективной памяти. Помните, что мы говорили о проблемах с экстрадицией?

— Помню, — подтвердил Либерман.

— Вы сообщите своим коллегам и тем журналистам, которые окажутся поблизости, что нашли ее благодаря неоценимой помощи Кэрола Ласаля?

— Это входит в мои планы, — сказал Либерман. — Еще один вопрос. В газете говорилось, что первым на месте двойного убийства оказался бармен по имени Фрэнк. Вы, случайно, не знаете полного имени Фрэнка и где он может находиться?

Мэр Ласаль не имел представления, где может находиться Фрэнк, но он его прекрасно помнил и дал его описание и полное имя.

— Теперь я должен идти, Либерман, — сказал мэр. — Открываю большой торговый центр. Пожалуй, я намекну, что некое неоконченное дело будет вскоре завершено. Будьте осторожны, детектив, и найдите себе нового напарника, слышите?

Либерман слышал. Он сделал еще один звонок и попросил подошедшего к телефону мужчину об одолжении. Тот ничего не понял, но согласился.

— Это по поводу убийства, о котором мы говорили в пятницу? — спросил он.

— Именно, — подтвердил Либерман.

— Так я повешу объявление «разыскивается»?

— Правильное решение.

Повесив трубку, Либерман двадцать пять минут сидел в вестибюле, читая «Сан таймс», наблюдал, как приходят и уходят пациенты и посетители, и пытался вспомнить, кто играл в «Объезде» — Энн Сэвидж или Энн Дворак.

Ко входу подъехало такси, и водитель выглянул, высматривая пассажира. Либерман медленно вышел из клиники, приблизился к машине, сел на заднее сиденье и захлопнул дверцу.

— Куда? — спросил водитель.

— Разве это имеет значение? — заметил Либерман.

— Думаю, нет, — ответил водитель.

Либерман медленно достал из кобуры пистолет и направил его в голову Фрэнсиса Дюпри.

14

— Фрэнк, — сказал Либерман, когда такси ехало по 59-й улице. — Я всерьез думаю, не прострелить ли тебе голову.

Фрэнк Дюпри просто пожал плечами.

— Когда диспетчер после заказа на Гранд-авеню послал меня сюда, я заподозрил — что-то здесь не кошерно, — сказал Дюпри. — Но кошер — это ведь ваша область, правда?