Питер Страуб - Дети Эдгара По

• Название: Дети Эдгара По
• Автор: Питер Страуб
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-63826-0

Несравненный мастер «хоррора», обладатель множества престижнейших наград, Питер Страуб собрал под обложкой этой книги поистине уникальную коллекцию! Каждая из двадцати пяти историй, вошедших в настоящий сборник, оказала существенное влияние на развитие жанра.

В наше время сложился стереотип — жанр «хоррора» предполагает море крови, «расчлененку» и животный ужас обреченных жертв. Но рассказы Стивена Кинга, Нила Геймана, Джона Краули, Джо Хилла по духу ближе к выразительным «мрачным историям» Эдгара Аллана По, чем к некоторым «шедеврам» современных мастеров жанра.

Итак, добро пожаловать в удивительный мир «настоящей литературы ужаса», от прочтения которой захватывает дух!

---

— Да? Это куда же? Я уже так давно никуда не хожу, что заблудился бы в Кэмден-тауне, вздумайся мне пройтись сегодня.

— Не знаю. В «Улей», что ли?

Она и представить себе не могла, что он о нём слышал — слишком уж стар. Но он повернулся к ней на скамейке и поднял в притворном удивлении брови.

— Вы ходили в «Улей»? И вас пустили?

— Да, — выдавила Джейн. — То есть я не знаю — это же просто танцклуб. Я просто… танцевала.

— Вот как. — Взгляд Дэвида Бирса заострился, солнце отразилось в его карих глазах, и они сверкнули холодным изумрудным отблеском. — Вот как.

Взяв со стола бутылку с элем, она принялась отковыривать этикетку.

— Да.

— Значит, у вас есть бойфренд?

Она покачала головой, свернула кусочек этикетки в крохотную пилюльку.

— Нет.

— Хватит. — Его ладонь накрыла её пальцы. Сняв её руку с бутылочной этикетки, он положил её на край стола. Джейн сглотнула: его ладонь до боли вдавливала её руку в металлический край. Глаза Джейн закрылись: она почувствовала, что парит и видит в нескольких футах внизу себя саму, стройную, в глянцево-чёрном парике на голом черепе, с запястьем, выгнутым, как кривой стебелёк. Внезапно его рука соскользнула под стол и коснулась её ноги, пока он наклонялся за рюкзаком.

— Пора за работу, — сказал он легко, соскользнул со скамьи и забросил рюкзак за спину. Бирс отвернулся, и ветерок взъерошил его длинные седеющие волосы. — Я вас провожу.

Чайки над головами кричали и хлопали крыльями, роняя кусочки рыбы на мостовую. Джейн смотрела перед собой, на стол, на бумажные подносы с остатками еды, на осу, которая присела на застывший кусочек жира и начала кормиться. Золотистая грудка пропиталась влагой.

В ту ночь она не пошла в «Улей». Вместо этого она натянула платье из лоскутков поверх джинсов с «док-мартенсами», сунула парик в комод и направилась в маленький бар на Инвернесс-стрит. Ясный день обернулся дождём, в чёрных лужах, как в расплавленном металле, вязли янтарные огни светофоров и уличных фонарей.

— Эй. Красивые волосы. — Мужчина лет тридцати, тоже наголо бритый, подошёл к табурету Джейн. В пальцах он держал сигарету и, быстрыми нервными движениями поднося её ко рту, курил, глядя на Джейн. Потом ткнул сигаретой в потолок, туда, где висел оглушительно грохочущий динамик.

— Нравится музыка?

— Не особо.

— Хей, да ты из Америки? Я тоже. Чикаго. Один мой кореш, он работает в Ситибанке, рассказал мне про это местечко. Еда неплохая. Тапас[26]. Мелкие осьминоги. Любишь осьминогов?

Джейн прищурилась. На нём были дорогие вельветовые брюки, мятый пиджак из грубого чёрного льна.

— Нет, — сказала она, но не отвернулась.

— И я нет. Как будто огромного скользкого жука жуёшь. Джефф Даннинг…

Он выставил вперёд руку. Джейн легко коснулась его ладони и улыбнулась.

— Рада встрече, Джефф.

Следующие тридцать минут она притворялась, будто слушает его, кивая и ослепительно улыбаясь всякий раз, когда он поднимал на неё взгляд. В баре становилось всё более людно и шумно, и люди уже алчно поглядывали на табурет Джейн.

— Думаю, мне лучше сдать это сиденье, — объявила она, спрыгивая на пол и проталкиваясь к двери. — Пока меня не съели.

Джефф Лэннинг поспешил за ней.

— Эй, может, пообедать хочешь? «Кэмденская брассери»[27] здесь недалеко…

— Нет, спасибо. — Она задержалась на обочине, невинно разглядывая свои «док-мартенсы». — А может, ты хочешь зайти, выпить что-нибудь?

Её квартира произвела на него большое впечатление.

— Бог ты мой, да это местечко на полмиллиона потянет, легко! А это три четверти миллиона зелёных. — Он открыл и закрыл дверцы буфета, любовно погладил сланцевую раковину.

— Прекрасные полы из твёрдого дерева, скоростной доступ — ты не рассказывала, чем занимаешься.

Джейн засмеялась.

— Стараюсь не делать ничего. Вот…

Передавая ему бокал с бренди, она мизинцем провела по его запястью.

— А ты похож на парня, который любит приключения.

— Да, крупные приключения — это моё. — Он поднял свой стакан. — А что ты имела в виду? Охоту на крупную дичь?

— Мммм. Возможно.

На этот раз пришлось помучиться не Джеффу Ланнингу, а ей. Он мирно лежал в своих оковах, услужливо шевеля коренастым торсом, когда она приказывала. От дешёвого вина в баре «Ганза» у неё болела голова; длинные волоски над её бровями оставались плотно прижатыми и не двигались до тех пор, пока она не закрыла глаза, и тут же явилось непрошеное видение — рука Дэвида Бирса, накрывшая её ладонь.

— Попробуй, убеги, — прошептала она.

— Притормози, Нелли, — выдохнул Джефф Даннинг.

— Попробуй, убеги, — повторила она хрипло.

— Ох. — Мужчина слегка заскулил. — Господи, что… о, Господи, что…

Она торопливо наклонилась и поцеловала кончики его пальцев, видя, как врезается в его рыхлое запястье кожаный браслет. На этот раз она была готова, когда он с пронзительными воплями завертелся на кровати, его руки и ноги укоротились, потом совсем исчезли, а бритая голова втянулась в торс, как улитка в панцирь.

Но к чему она была совсем не готова, так это к существу, оставшемуся на кровати — с пушистыми усиками, которые трепетали так, словно улавливали эхо её трепета, с изящными вытянутыми шпорами на концах нижней пары крыльев, по четыре дюйма длиной.

— О, — выдохнула она.

Она не осмеливалась дотронуться да него, пока он не взлетел: стройные шпоры, хрупкие, как алые сосульки, с локонами шафрановых завитков на кончиках, большие нежные крылья тоже шафрановые, с серо-голубыми и алыми пятнами-глазами, размах без малого шесть дюймов. Мадагаскарская сатурния, одна из прекраснейших и редчайших ночных бабочек, неповреждённые экземпляры почти не встречаются.

— Что же мне с тобой делать, что делать? — ворковала она, когда бабочка расправила крылышки и поднялась с кровати. Она летела, описывая короткие стремительные дуги; Джейн поспешила задуть свечи, пока бабочка до них не добралась. Потом накинула кимоно, не включая свет, закрыла дверь в спальню и побежала в кухню за фонариком. Там она ничего не нашла, но вспомнила, как Эндрю говорил ей, что в подвале есть фонарь.

Она не спускалась туда с тех пор, как её провели по квартире в первый раз. Там горел яркий свет, вдоль стен тянулись длинные аккуратные шкафы с выдвижными ящичками, винная стойка от пола до потолка с бутылками кларета и старого бургундского, компактная стиральная машина и сушка, маленький холодильник, ведра и щётки, ожидающие еженедельного визита уборщицы. Фонарь она нашла на крышке холодильника, рядом с ним коробку запасных батарей. Пощёлкав кнопкой фонарика, она посмотрела на холодильник и рассеянно открыла его.

При виде таких запасов вина она подумала, что холодильник, наверное, забит пивом. Но там оказалась лишь длинная пластмассовая коробка с красной крышкой и красным стикером биологической опасности на боку. Джейн поставила фонарь на место, нагнулась, осторожно вытащила коробку и опустила её на пол. Сверху была этикетка, надписанная чётким архитектурным почерком Эндрю.

Др. Эндрю Филдерман Хоспис Св. Мартина

— Хм, — сказала она и открыла коробку.

Внутри оказался маленький красный контейнер для биологически опасных отходов и десятки полиэтиленовых пакетиков с одноразовыми шприцами, ампулами и суппозиториями. Все они содержали морфин в разных дозах. От удивления Джейн вытаращила глаза, потом открыла один пакет. Вытряхнула с полдюжины ампул с морфином себе на ладонь, аккуратно закрыла пакет, вернула его в коробку, а коробку поставила в холодильник. Потом схватила фонарь и бросилась наверх.

Поймать лунную моль удалось не сразу. Сначала надо было найти подходящего размера банку, потом очень осторожно заманить бабочку внутрь, так, чтобы она не повредила свои хрупкие шпоры. Для этого Джейн положила банку на бок, поставила позади неё лампу на гибкой ножке и включила её, так чтобы свет проходил сквозь дно банки. Минут через пятнадцать бабочка села на банку и начала балансировать, пытаясь крошечными лапками удержать равновесие на скользкой изогнутой поверхности. Ещё несколько минут, и она забралась внутрь и устроилась там на кучке листков, которые Джейн пропитала спиртом. Тогда она крепко закрыла банку, оставила её на боку и стала ждать, когда бабочка умрёт.

За следующую неделю она приобрела ещё три особи. Papilio demetrius, японского парусника с элегантными оранжевыми глазками на бархатисто-чёрном фоне; огненного червонца, который, по правде говоря, был вовсе не огненным, зато с очень милыми крылышками тыквенного цвета; и Graphium agamemnon, малазийский вид с ядовито-зелёными пятнами и ярко-жёлтыми полосками на тускло-коричневом фоне. Рискнув покинуть Кэмден-таун, она поймала парусника в частных апартаментах какого-то садомазохистского клуба в Ислингтоне, a Graphium agamemnon — в припаркованной машине позади шумного паба в Крауч-энде. Редкая медянка попалась ей поздно ночью на незастроенном участке рядом с Тоттенхем-корт-роуд, где столбики кровати она заменила обломками металлической ограды. Морфин оказался полезным приобретением, хотя всё равно ей приходилось ждать, пока мужчина кончит, и только потом втыкать ампулу ему в горло, целясь в сонную артерию. Тогда бабочки получались уже сонными и через минуту-другую умирали без всякого вреда для крыльев. Избавляться от оставшейся одежды было легко, труднее бывало с бумажниками, которые она запихивала в глубину мусорных контейнеров, когда могла, или прятала в кухонное ведро, а потом караулила, когда появится мусорная машина.