Энтони Райан - Песнь крови

• Название: Песнь крови
• Автор: Энтони Райан
• Жанр: Иностранное фэнтези
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-70563-4

«Шестой Орден держит в руках меч правосудия и поражает им врагов Веры и Королевства».

Ваэлину Аль-Сорна было всего десять лет, когда отец оставил его перед железными воротами Шестого Ордена, рыцари которого посвятили себя битвам. Отныне и Ваэлин будет вести суровую, трудную жизнь послушника, закаляя себя тренировками и воздержанием. У него больше нет иной семьи, кроме Воинов Веры. Ваэлину лучше забыть, что когда-то его отец был владыкой битв у короля Януса, правителя Объединенного Королевства. И все-таки ярость Ваэлина не знает границ. Он не может простить отцу, что тот лишил его положенного по рождению и бросил к порогу Шестого Ордена, как какого-то подкидыша. Но юный Воин Веры свято чтит память своей матери, что бы ни говорили о ней в Ордене. Ваэлин пока не подозревает, что придет время и он начнет понимать своего отца, что одна-единственная истина затмит собой все остальные, что наступит будущее, когда изменится не только Объединенное Королевство, но и весь мир.

Впервые на русском языке!

---

Смятение Ваэлина внезапно сменилось яростью.

– Входя в этот дом, мы оставляем позади семейные узы!..

– Не дерзи, парень! – оборвал его аспект Хендрил. – Мы спрашиваем, ты отвечаешь. Только так, и не иначе.

У Ваэлина заныла челюсть – так сильно он стискивал зубы, сдерживая гневный ответ. Пытаясь обуздать свой гнев, он проскрежетал:

– Конечно, я помню свою мать.

– Я тоже ее помню, – сказала аспект Элера. – Она была добрая женщина и многим пожертвовала ради того, чтобы выйти за твоего отца и произвести на свет тебя. Она, как и ты, избрала жизнь в служении Вере. Она некогда была сестрой Пятого ордена и пользовалась большим уважением за свое искусство целительницы. Ей предстояло стать одной из мастеров нашего Дома. Быть может, со временем она сделалась бы и аспектом. По велению короля она отправилась вместе с его войском, когда оно выступило в поход во время первого восстания в Кумбраэле. Она повстречала твоего отца, когда тот лежал раненный после битвы в Святилищах. Она лечила ему раны, и между ними возникла любовь, и она покинула орден, чтобы выйти замуж. Знал ли ты об этом?

Ваэлин, онемевший от потрясения, сумел только молча покачать головой. Его детские воспоминания о жизни вне ордена потускнели от времени и от того, что он намеренно подавлял их, однако он помнил, как у него время от времени возникали подозрения, что его родители – люди различного происхождения: очень уж по-разному они говорили, и корявая, безграмотная речь отца слишком сильно контрастировала с гладкой и точной речью матери. Кроме того, отец плохо умел вести себя за столом, часто забывал о ноже и вилке, лежащих рядом с тарелкой, и хватал еду руками, искренне удивляясь, когда матушка мягко укоряла его: «Прошу тебя, дорогой, ты же не в казарме!» Но Ваэлину и в голову не приходило, что когда-то она тоже служила Вере…

– Будь она жива, – голос аспекта Элеры вернул его к действительности, – допустила бы она, чтобы ты отдал свою жизнь ордену?

Искушение солгать было почти непреодолимым. Ваэлин знал, что сказала бы матушка, что бы она почувствовала, увидев его в этом одеянии, с лицом и руками, разбитыми и ссаженными в кровь на тренировках, как ей было бы больно. Но если сказать это вслух, это сделается реальностью, и от этого уже не спрячешься. Но Ваэлин понимал, что это ловушка. «Они хотят, чтобы я солгал, – осознал он. – Хотят, чтобы я провалился».

– Нет, – ответил он. – Она ненавидела войну.

Вот, он это сказал. Он ведет жизнь, которой его мать ни за что бы для него не хотела, он не чтит ее память…

– Она тебе сама это говорила?

– Нет, она говорила это моему отцу. Она не хотела, чтобы он уезжал на войну с мельденейцами. Она говорила, что ее тошнит от запаха крови. Она бы ни за что не хотела такой жизни мне.

– И что ты чувствуешь по этому поводу? – настойчиво спросила Элера.

Он машинально, не раздумывая ответил:

– Я чувствую себя виноватым.

– И все-таки ты остался, когда была возможность уйти.

– Я чувствовал, что мне следует быть здесь. Следует остаться с моими братьями. Следует узнать все то, чему может научить меня орден.

– Почему?

– Я… я думаю, потому, что так надо. Это то, чего требует от меня Вера. Я знаю меч и посох, как кузнец знает молот и наковальню. Я силен, проворен, ловок, и я…

Он запнулся, зная, что должен произнести это вслух, хотя ему этого ужасно не хотелось.

– И я умею убивать, – договорил он и посмотрел ей в глаза. – Я умею убивать, не колеблясь. Мне было суждено сделаться воином.

В комнате воцарилась тишина – слышно было только чавканье Дендриша Хендрила, жующего очередную вишню. Ваэлин посмотрел по очереди на каждого из них, удивляясь тому, что все они как будто избегали встречаться с ним взглядом. Реакция Элеры Аль-Менды его просто потрясла: она сидела, глядя на свои сцепленные руки, и вид у нее был такой, как будто она вот-вот расплачется.

Наконец Дендриш Хендрил нарушил молчание:

– Довольно, мальчик. Ты можешь идти. Смотри, ничего не говори своим товарищам, когда будешь выходить.

Ваэлин неуверенно поднялся.

– Испытание окончено, аспект?

– Да. Ты его выдержал. Поздравляю. Уверен, ты станешь гордостью Шестого ордена.

Его ядовитый тон недвусмысленно говорил о том, что, с его точки зрения, это не комплимент.

Ваэлин направился к двери, радуясь свободе: атмосфера в комнате была гнетущая, и под взглядами трех аспектов ему было не по себе.

– Брат Ваэлин!

Холодный, хриплый голос Корлина Аль-Сентиса остановил его, когда он уже потянулся к дверной ручке.

Ваэлин подавил тяжкий вздох и заставил себя развернуться. Корлин Аль-Сентис устремил на него свой пронзительный взгляд фанатика. Аспект Элера не поднимала глаз, Дендриш Хендрил взглянул на него рассеянным, скучающим взглядом.

– Да, аспект?

– Она к тебе прикоснулась?

Ваэлин, разумеется, сразу понял, кого он имеет в виду. Глупо было надеяться, что он сумеет избежать подобного вопроса.

– Вы имеете в виду Селлу, аспект?

– Да, Селлу-убийцу, отрицательницу и адептку Тьмы. Ведь ты помог тогда в глуши ей и предателю, не правда ли?

– Я тогда еще не знал их истинной сути, аспект.

Правда, скрывающая ложь. Ваэлин почувствовал, как на спине у него выступил пот. Только бы по лицу ничего не заметили!

– Это были всего лишь незнакомцы, застигнутые пургой. «Катехизис милосердия» велит нам относиться к незнакомцу как к брату.

Корлин Аль-Сентис приподнял голову, его немигающий взгляд сделался пристальным.

– Я не знал, что здесь преподают «Катехизис милосердия».

– Здесь его не преподают, аспект. Катехизису меня учила моя… моя матушка.

– Ах да. Эта дама была исполнена милосердия. Ты не ответил на мой вопрос.

Лгать нужды не было.

– Она не прикасалась ко мне, аспект.

– Ведома ли тебе сила ее прикосновения? И то, что она делает с душами людей?

– Брат Макрил мне рассказал. Воистину, мне повезло, что я сумел избегнуть подобной участи.

– Воистину.

Взгляд аспекта смягчился, но не намного.

– Тебе, возможно, кажется, что испытание было суровым, но ты сознаешь, что впереди тебя ждут куда более суровые испытания. Жизнь в твоем ордене легкой не была никогда. Многие из твоих братьев впадут в безумие или будут искалечены прежде, чем Ушедшие призовут их к себе. Ведаешь ли ты это?

– Да, аспект, – кивнул Ваэлин.

– Твое решение остаться, когда ты мог бы уйти, не запятнав свое имя, делает тебе честь. Твоя преданность Вере не будет забыта.

Ваэлин, непонятно почему, почувствовал в этих словах угрозу – угрозу, которой, возможно, сам аспект даже и не заметил. Однако мальчик заставил себя ответить:

– Спасибо, аспект.

Выйдя за порог, он тихо прикрыл за собой дверь, привалился к ней спиной и шумно, с облегчением выдохнул. И лишь через несколько секунд обнаружил, что остальные выжидательно смотрят на него. Они выглядели озабоченными, особенно Дентос.

– Помоги мне Вера! – прошептал Дентос, явно устрашенный видом Ваэлина.

Ваэлин распрямился, заставил себя слабо улыбнуться и зашагал прочь, стараясь не бежать.

* * *

Испытание знанием повергло в уныние всех, кроме Дентоса. Каэнис сделался молчалив, Баркус говорил односложными репликами, Норта стал агрессивно-язвительным, а Ваэлин так глубоко ушел в воспоминания о матери, что до конца дня блуждал как в каком-то сумрачном тумане: он потом смутно вспоминал, как бросал Меченому объедки, отвергая все его попытки поиграть, а после присоединился к товарищам, которые рассеянно играли в ножички на тренировочном поле.

– Ну и фигня же это испытание, – сказал Дентос, единственный из всех сохранивший подобие хорошего настроения, запуская ножик в небеса, навстречу мишени, подброшенной Баркусом. Его жизнерадостность раздражала тем сильнее, что он как будто не замечал настроения товарищей. – Ну, в смысле, они же меня даже ничего не спрашивали об ордене, все про маманю да про то, где я вырос. Эта дама-аспект, Элера как ее там, спросила, не тоскую ли я по дому. Тоскую? Да кому захочется вернуться в эту помойную яму!

Он подобрал мишень, вытащил застрявший в ней ножик и подбросил мишень в воздух для броска Норты. Норта промахнулся – и так сильно промахнулся, что его нож едва не угодил Дентосу в голову.

– Эй, осторожнее!

– Кончай трепаться про испытание! – потребовал Норта тоном, не сулившим ничего хорошего.

– А что такого-то? – рассмеялся Дентос, неподдельно озадаченный. – Мы же все его прошли, верно? Мы все остаемся здесь и сможем пойти на летнюю ярмарку!

Ваэлин удивился: почему ему до сих пор не пришло в голову, что испытание они все прошли успешно? «Да потому, что я совсем не чувствую себя победителем», – осознал он.

– Дентос, нам просто не хочется об этом говорить, – сказал он. – Нам это далось далеко не так легко, как тебе. Давай больше не упоминать об этом, ладно?

Общим счетом шесть мальчиков из других групп провалили испытание и вынуждены были уйти. На следующее утро ребята смотрели, как они уходят: темные, сутулящиеся фигурки в тумане, молчаливо бредущие к воротам со своими жалкими пожитками, которые им дозволено было оставить себе. По двору эхом разносилось всхлипывание. Трудно было сказать, кто из мальчиков плачет и один плачет или все. Казалось, это тянулось долго-долго, даже после того, как фигурки исчезли из виду.